Невинная для Лютого. Искупление (СИ) - Коротаева Ольга (бесплатные полные книги .TXT) 📗

— Да, — с горькой улыбкой ответила я. — Лучше позаботиться об этом заранее, чтобы у девочки была возможность сбежать.

— Какую возможность? — удивилась Ира и, поставив кастрюлю на пол, села на краешек дивана. Я порадовалась, что крышка на месте, догадываясь, что домработница выносила остатки еды. На улице она замёрзнет, а потом приедет дядя Миша и увезёт прикорм скотине. — Зачем нашей девочке сбегать?

— Если вдруг возникнет сложная ситуация в семье, — выкрутилась я.

Не рассказывать же Ире о том, что отец просил меня спасти его деловую репутацию и выйти за сына партнёра. Да, папа расписал мне достоинства Григория… впрочем, потом выяснилось — всё это лишь пыль в глаза. Мне бы радоваться, что не попала в семью Носовых, которые не гнушаются ставить на кон жизни людей, вот только способ «спасения» от этой семейки был слишком болезненным и горьким.

Отец возненавидел Носова, когда узнал о гнусном поступке его сына, но всё равно вынужден был вести его дела. Он ненавидел и Лютого, но смирился с его присутствием в доме, потому что я попросила. Встала на защиту насильника, запретила папе вмешиваться.

Погладила ноющие ноги:

— Я так опухла. Выгляжу кошмарно.

— Ты красивая, — возразила Ира.

— Конечно, — проворчала я. — Именно поэтому Лёша на меня не смотрит.

— У вас проблемы? — оглядевшись, прошептала Ира и смущённо продолжила: — Когда я была беременной, муж тоже боялся меня касаться, чтобы не навредить ребёнку. А мне так хотелось. Ну, «этого». И мы придумали по-другому.

Я ощутила неловкость — мы с Ирой никогда не говорили на тему секса или семьи. Зная, что её муж погиб в горячей точке, а сын вырос и уехал за границу, я ни о чём не спрашивала, да и ей не позволяла. Но сейчас, когда Ира попыталась мне помочь, пусть и неуклюже, подалась навстречу.

— Как именно?

Лицо её покраснело ещё сильнее, взгляд забегал, но женщина всё же выдавила:

— Ртом.

— А, минет, — протянула я, и Ира втянула голову в плечи.

Я едва не расхохоталась. Да, у меня нет особо опыта, к двадцати годам многие подруги перепробовали больше, чем я даже думала, но болтать «об этом» мы могли без умолку и смущения.

И тут улыбка моя растаяла: да, Ира почти заменила мне мать, но всё же не стала ею. И домработница не имеет права говорить об интимной жизни хозяев. Нахмурившись, я посмотрела на женщину так, что она опустила глаза и, поднявшись, подхватила кастрюлю. Я проследила, как закрылась дверь, и почесала кошку за ухом.

— Минет, — пробормотала я и передёрнула плечами: — Да он вообще со мной разговаривать не станет об этом. Как зыркнет своими чернющими глазами, так душа в пятки. Хотя…

Да, если честно, я сама побаивалась секса с мужем. Он ведь едва не порвал меня в первый раз, да и мысли о том дне леденили душу. Пусть Лютый хоть сто лет извиняется — его жестокость всегда останется пятном на наших отношениях.

Но, несмотря на страх, теплело в груди от мысли о нежных ласках мужа, о его жарких поцелуях, а от осознания, что он окажется внутри — между ног будто просыпался огонь. Чего же во мне больше: желания или страха?

— Мам!

Я застыла, затаив дыхание. Сашка… Боже, а если он слышал ту ерунду, что я сейчас несла? Стыд какой! С кривой улыбкой посмотрела на мальчика:

— Хочешь погладить Рыжуню?

Саша подошёл и осторожно дотронулся до кошки. Под мышкой у мальчика торчал корешок книжки. Уточнила:

— Принёс, чтобы я почитала?

— А можно? — с надеждой встрепенулся он.

— Всегда можно, — я похлопала по бедру: — Садись ко мне, мы же семья.

Он прикусил губу и, сунув мне в руки книгу, забрался на колени. Облокотился о спинку дивана и, притянув к себе растёкшуюся в неге кошку, приготовился слушать. Пока я читала, мальчик то гладил Рыжуню, то трогал мой живот и что-то шептал, а я едва сдерживала слёзы, осознавая, что трагедия, столкнувшая меня с Лютым, подарила мне семью.

Да, я успела полюбить этого мальчика, и поэтому недопонимания с его отцом надо как-то утрясти. Переступить через гордость и поговорить. Это небольшая цена семейного счастья. Я жена Лютого, значит, должна попытаться наладить нашу интимную жизнь. Пусть это и больно нам обоим.

Дверь распахнулась, и в дом ввалился окровавленный Лёша. Он еле переставлял ноги, но на руках крепко держал бесчувственную девушку.

Глава 12

Ангел

Сердце пропустило удар. За миг я успела испугаться за мужа, лицо которого было забрызгано кровью, за сына, ведь мальчик увидел страшную картину, за девушку… Надеюсь, она жива. Мгновение я паниковала, а потом обняла Сашку:

— Тёте нужна помощь. Можешь принести мой телефон?

Мальчик кивнул и, обняв кошку, унёс её к лестнице. Я тоже неловко сползла с дивана и помогла Лёше уложить Настю. Руки девушки были холодны, как лёд, веки сомкнуты, рот приоткрыт. Я уловила лёгкое дыхание и выдохнула спокойнее. Живая.

Вернулся Саша, вложил мне в руку сотовый и, вцепившись в моё платье, смотрел на отца расширившимися глазами. Набирая врача, я взъерошила волосы мальчика:

— Саш, ты дорисовал картину для дедушки?

— Нет, — тихо ответил он.

Ожидая ответа по телефону, я попросила:

— Он очень ждёт подарок, я уже рассказала, как у тебя красиво получается. Давай, ты пойдёшь к себе и доделаешь его, а я пока помогу папе и тёте?

Мальчик кивнул, но меня не отпустил. Пришлось проводить его до лестницы, где, наконец, врач ответил на мой вызов. Извинившись, объяснил, что принимает пациента, но, услышав о ранении Лютого и бесчувственной девушке, тут же пообещал приехать с бригадой.

Я же вернулась к Лютому. Муж стоял перед диваном на коленях и растирал руки Насти, пытаясь согреть их дыханием. Сердце кольнуло, стало неприятно, что Лёша так взволнован, хотя сам истекает кровью. Мысль о том, что Лютый был влюблен в сестру Волкова, снова дёрнула за нервы.

Я тряхнула головой. Не время думать об этом!

Сначала принесла одеяло и накрыла пострадавшую, затем набросила покрывало на плечи Лютого. Но он даже не отреагировал, и мягкая ткань соскользнула на пол. А девушку укутал так заботливо, словно только её жизнь и имела значение.

Я попыталась отвлечься от неприятных мыслей и так не вовремя пришедшего воспоминания о том, как Лютый нёс меня на руках после нападения около клиники, и спросила:

— Что случилось? Лёш… — Не дождавшись ответа, поджала губы и сухо добавила: — Врач скоро будет. А тебе стоит умыться.

Лютый лишь обжёг тёмным взглядом и снова повернулся к Насте. Я смотрела на его окровавленную шею и едва сдерживалась, чтобы не закричать. Вообще о себе не думает! Подставлялся под железные кругляши, пули, удары… Всё ради чего?

Резко развернулась и направилась в ванную комнату. Наполнив тазик тёплой водой, кинула туда губку и вернулась в холл. Отжав ее, принялась осторожно обтирать кровь с сильной шеи, но Леша внезапно отодвинулся, зыркнул на меня, а потом холодно сказал:

— Я не ранен, не беспокойся. Приготовь лучше теплого чая для Насти, — только сейчас он отпустил ее руки, скинул грязную, разорванную куртку и снова устало сел возле девушки, ласково погладил худые пальчики, поправил мокрые слипшиеся курчавые волосы. У Волковой очень светлая кожа и утонченные черты лица, и оттого, как Лютый всматривался в нее, будто прислушивался к дыханию, а может, любовался, у меня запирало дыхание. — Это была ловушка, — муж поднял на меня пронзительный черный взгляд, а я так и застыла с мокрой тряпкой. — Как ты еще не додумалась сама поехать? — он зло прищурился, сжал кулаки, обмотанные наспех бинтом. Белая ткань была густо окрашена кровью.

Я хотела ответить, но дверь распахнулась. Вернулся отец, а с ним подоспела и бригада врачей.

Леша перенес Настю в свободную комнату, и когда врачи занялись ее лечением, остался у двери. Сел прямо на пол и опустил голову на колени.

Я подошла и, прислонившись к стене, провела ладонью по затылку мужа, пропуская пальцы сквозь непослушные пряди волос.