Порочное обещание (ЛП) - Джеймс М. Р. (чтение книг .txt, .fb2) 📗

— Мне все еще продолжать? — Спрашиваю я его, ухмыляясь. — Может ты хотел бы потерять еще один ноготь? Может быть, кончик пальца ноги. Я также не забыл об угрозе твоим яйцам.

Мужчина насмехается надо мной.

— Вы, итальянцы, думаете, что вы такие неприкасаемые. Ты думаешь, что держишь этот город в железном кулаке. Но ты не можешь удерживать это вечно. Мы идем за вами, за вашими женами, за вашими сыновьями и дочерями, за всей вашей пропитанной кровью семьей.

— На твоих руках столько же крови. — Я щелкаю плоскогубцами, но, к чести мужчины, он не дрогнул. На его лице в крови видны следы слез, но выражение лица по-прежнему вызывающее. — Вы годами пытаетесь захватить власть, но у вас не получается. Этот город — наш. Вам повезло, что у вас есть территория, которую мы вам позволяем.

Я наклоняюсь, закрепляя плоскогубцы на большом пальце большого пальца мужчины. Когда он снова ничего не говорит, я дергаю. Крик эхом разносится по складу. Когда мужчина снова может дышать, он пристально смотрит на меня.

— Мы ближе, чем вы думаете. Мы проникаем в ваш верхний эшелон, а вы даже не знаете об этом. И вы ни черта не узнаете, пока не станет слишком поздно.

Я снова щелкаю плоскогубцами, и он вздрагивает.

— Что ты хочешь этим сказать?

Росси прочищает горло, и я перефразирую, возвращаясь к первому вопросу, который я задал.

— Где София Ферретти? — Спрашиваю я.

— Это имя мне ничего не говорит.

Я издаю многострадальный вздох и снова присаживаюсь на корточки, так что мои глаза оказываются на одном уровне с Лео. От него воняет мочой, неудивительно, после того, через что он прошел сегодня вечером.

— Видишь ли, Лео, вот откуда я знаю, что ты морочишь мне голову. Потому что каждый член Братвы, от Виктора до твоей последней дворняги, знает, кто такая София Ферретти. Теперь она пропала, и все, что мне нужно знать от тебя, это где она находится. И если я еще не убедил тебя в том, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы выяснить, возможно, это поможет.

Схватив его запястье одной рукой, я беру палец, на котором теперь не хватает ногтя, и дергаю его назад. К тому времени, как Лео перестает кричать, он снова обмочился.

Я морщу нос от отвращения.

— Мне нужно сломать еще один?

— Я не знаю, кто…

Тыльная сторона моей ладони сильно опускается на одно из его яичек.

— Я устал слышать, как ты кричишь, Лео, — говорю я громко, перекрикивая шум. — Но от чего я больше всего устал, так это от того, что мне лгут. Есть много кусочков, которые я могу оторвать от тебя и при этом оставлять тебя достаточно живым, чтобы рассказать нам, где София. Избавь себя от лишней боли и скажи мне сейчас. Потому что я обещаю тебе, я не позволю тебе умереть, пока ты этого не сделаешь.

Когда плоскогубцы цепляются за другой палец, он начинает плакать.

— Я скажу тебе! — Кричит он. — Пожалуйста, просто не надо. Только не еще один, пожалуйста…

Я встаю, бросая плоскогубцы на ближайший стол.

— Хорошо. Следующим я собирался перейти к твоим зубам.

Лео вздрагивает.

— Я дам тебе адрес. Они держат ее в принадлежащем им отеле с другими девушками, теми, кто…

— Мы знаем все о бизнесе Виктора, Лео. Мы здесь сегодня не для этого. — Я киваю мужчине, стоящему рядом с Росси, моя челюсть напряжена. — Узнай адрес, заткни ему рот кляпом и свяжи его. Он идет с нами на случай, если он все еще лжет и нам придется срезать еще несколько ногтей, чтобы докопаться до правды.

Я разворачиваюсь на каблуках, выходя на прохладный ночной воздух. Я вдыхаю, и даже вонь доков предпочтительнее близости к потеющему, истекающему кровью, писающему мужчине на складе. Позади меня раздаются шаги Дона Росси, и я оборачиваюсь.

— Ну?

Выражение его лица не читаемо.

— Если она в том гостиничном номере и все еще жива, ты знаешь, что это значит.

— Я выполню свой долг.

— Ты уверен в этом? Знаешь, всегда есть выход. Тебе не обязательно жениться на этой девушке.

Я думаю об альтернативе. Росси не оставит ее в живых, чтобы русские снова попытались использовать ее в качестве рычага давления. Если я откажусь жениться на ней, София станет не более чем обузой, от который нужно будет избавиться. Я очень хорошо знаю Дона Росси, он не дрогнет при этом. Я все, что стоит между ней и двумя одинаково ужасными выборами: быть проданной русскими или убитой человеком, который когда-то нанял ее отца. Самое последнее, чего я хочу, это жена. Но я не буду нести ответственность за нарушение обещания моего отца.

Плотно сжав губы, я мотаю головой в сторону "таун кара", где связанного Лео с кляпом во рту запихивают на заднее сиденье. В машине прямо перед ним скапливается группа вооруженных до зубов солдат, готовых взять штурмом отель, в котором удерживается София.

— Поехали, — натянуто говорю я, не глядя на Росси, направляясь к машине.

Теперь ее жизнь в моих руках. И я точно знаю, что планирую с этим делать.

СОФИЯ

Я просыпаюсь в постели. Первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я открываю глаза, это то, что я чувствую себя более комфортно, чем можно было ожидать. Подушки и пуховое одеяло на ощупь мягкие, а в комнате пахнет лавандой. Мое тело, надо сказать, болит на протяжении каждого дюйма.

Я пытаюсь сесть, откидываясь на подушки, и именно тогда я полностью прихожу в себя, когда понимаю, что мои руки связаны над головой, привязаны к изголовью кровати.

Боже мой. О, мой гребаный бог, меня похитили…

Я кричу, звук наполняет комнату, когда я кричу во всю мощь своих легких, извиваясь так и этак, пытаясь ослабить путы на моих руках. Поворачиваясь направо, я вижу мужчину, сидящего в кресле с подголовником у окна, его лицо слегка забавляется, когда он наблюдает за моей борьбой.

— В этом нет смысла, — говорит он с сильным акцентом, когда я на мгновение перестаю кричать, задыхаясь от шока. — Ты можешь кричать сколько угодно. Виктор владеет этим отелем и всеми, кто в нем находится. Все, чего ты добьешься, крича, это испортишь то, что, я уверен, является прекрасным голосом. И тогда твоя продажная цена будет намного ниже. Тебе это не понравится.

Цена продажи? Мое сердце колотится в груди так сильно, что причиняет боль. Я осматриваю себя, страх пробегает по позвоночнику и превращает мою кровь в лед, но я все еще одета. Мужчина ухмыляется.

— Никто тебя не трогал, малютка. Ты слишком ценна для этого.

В его голосе слышится нотка разочарования, и это вызывает у меня еще одну дрожь.

— Что вы имеете в виду, цена продажи? Кто меня продает? Куда?

— Теперь ты собственность Виктора Андреева. Наш босс, авторитет. Что касается того, куда или кому… — мужчина пожимает плечами. — Тому, кто предложит самую высокую цену, малютка. Может быть, шейх. Может быть, какой-нибудь бизнесмен. Кто знает?

— Прекрати, блядь, называть меня так, — шиплю я, снова дергая за веревку на своих запястьях. — Я не твоя гребаная малютка, что бы это, блядь, ни значило.

Мужчина внезапно встает, пересекает комнату и подходит к кровати. Я пытаюсь отстраниться, но он хватает меня за подбородок рукой, недостаточно сильно, чтобы оставить синяк, но достаточно сильно, чтобы причинить боль.

— Ты научишься держать свой хорошенький ротик на замке, пока в этом нет необходимости, — рычит он, впиваясь пальцами в мою щеку. — Или ты научишься сожалеть об этом. Мужчины, которые покупают девушек у братвы, не терпят наглости.

Я никогда не испытывала такого страха. Я чувствую, как мое сердце колотится в груди, все мое тело холодеет. Это душит. Но мне все же удается откинуть голову назад, собирая остатки влаги в моем пересохшем рту, чтобы плюнуть мужчине в лицо.

— Они тоже могут пойти нахуй, — шиплю я.

Он отшатывается. Я готовлюсь к пощечине, которая, я знаю, последует, но, прежде чем он успевает ударить меня вопреки здравому смыслу, дверь открывается.

Мужчина немедленно напрягается, отступая назад.