Врач. Спаси нашу дочь - Ромеро Екатерина (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT, FB2) 📗
– Не трогай! Можно без этого?
– Нельзя. Ты моя, и я буду делать с тобой все, что захочу. Все, Яна. Все.
Он размазывает влагу между моих складочек. Я потекла. Сама, от его умелых длинных пальцев, от близости и запаха, от всего.
Один миг, и Олег вводит в меня сразу два пальца. Входит на всю длину, толкается в меня, заставляя встать на носочки.
– А-а-а-ай!
– Чш, не кричи. Тихо, сказал! – приказывает, а после начинается какое-то безумие, потому что Холодов начинает трахать меня пальцами.
Быстро, ритмично, умело и так, что я едва на ногах стою. Я не выдерживаю, начинаю стонать, и тогда его ладонь накрывает мой рот, лишая всякой возможности кричать.
Это безумие, мрак, мое падение, но мне хорошо. Боже, я ПЯТЬ ЛЕТ не чувствовала оргазма, а он снова сделал это!
Меня прошибает очень быстро, так сильно, что я аж подскакиваю, поднимаюсь на носочках, а Олег держит меня в своих руках и трахает дальше, не отпускает.
Едва судороги проходят, мужчина опускает брюки, наклоняет меня над кушеткой и входит в меня, проталкивается в тугую горячую промежность каменным членом сразу и до упора. Большой… боже, его член такой возбужденный и твердый. Мне немного больно, я совсем отвыкла от этого ощущения наполненности, от этого безумия, я забыла, каково это – чувствовать.
– Аа-ах! – стон вырывается из горла.
В просторном кабинете выключен свет, горят только фонари, а Холодов делает со мной это.
Обхватив меня крупными руками за талию, Олег вбивается в меня на полную силу, ритмично двигает бедрами, долбит меня, насаживает просто на себя, а я теку, как сука последняя, ненавидя себя за это.
Мы как звери дикие, слышны лишь развратные шлепки наших тел и мои жалобные стоны.
Мы совсем не целуемся, никакой ласки нет, чисто секс, техника, разврат и мое падение в бездну в этой унизительной позе сзади. Что я творю, что…
– Твою мать!
Еще два толчка, и Олег кончает, чем-то меня вытирает, а я едва живая отползаю от него.
Оба тяжело и быстро дышим. Олег чертыхается, а я… я вот-вот разревусь. Такой униженной я в жизни себя не чувствовала. Я представляла, как буду царапаться и отбиваться от него, а сама… сама стонала, как последняя шлюха, под бывшим!
Щелкает ключ, Олег открывает дверь, бросая в меня мои же вещи.
– Одевайся и на выход. Свободна на сегодня.
Выставляет, как девку на заказ, хотя почему “как”? Так оно и есть.
– Я тебя ненавижу! – шиплю на него, вытирая слезы, а он только усмехается. Кажется, еще сильнее опьянел.
– Твое тело говорит об обратном. Встретимся на обходе. К дочери можешь зайти.
Ответить мне уже нечего, я быстро напяливаю на себя одежду и выхожу из кабинета этого дьявола.
Ползу в туалет и умываюсь ледяной водой, пытаясь прийти в себя, а после иду в палату к Саше. Она уже проснулась, обеспокоенно смотрит по сторонам.
– Я тут, моя маленькая.
– Мама…
– Все будет хорошо, моя девочка. Слово даю.
– Не плачь, мамочка.
Вытирает маленькими ладонями катящиеся по моему лицу слезы, а я улыбаюсь, давя в себе адское желание сдохнуть.
– Я не плачу, малышка. Спи. Завтра тебе станет лучше.
– Дядя доктор мне поможет?
– Угу… Поможет, – успокаиваю Сашу, а сама думаю, что завтра Холодов снова будет ждать меня у себя, и хуже всего то, что я не смогу отказаться.
Глава 12
Телефонный звонок вырывает из дурмана сна. Я лежу на кушетке в своем же кабинете, даже не помню, как отключился вчера.
– Я слушаю.
– Алло.
Незнакомый номер, говорит явно детский нежный голос.
– Кто это?
Пытаюсь вспомнить номер, на часах семь утра, и вообще-то я уже должен отдыхать дома после дежурства.
– Это я.
Разговор начинает напрягать.
– Кто “я”? Девочка, кому ты звонишь?
– Пап, это ты?
Внутри что-то сжимается. Кто-то номером ошибся, но расстраивать ребенка я не хочу.
– Э-э, я…
– Папочка! Ты придешь ко мне? Я болею. Это Саша…
Черт, надо было молчать. Это же дочь Яны. Откуда у нее вообще мой номер?!
– Извини, малыш. Я занят.
Она затихает, а я отключаю вызов, потягивая спину. Странный ребенок. То она дикая, то такая ласковая. Переменчивая, как погода весной, и эти вопросы про отца… бесят.
Я никто ей, точнее, лечащий врач. Пусть ее настоящий отец бегает, у меня этих пациентов десятки. В глазах порой рябит, и каждому надо помочь, каждого к выздоровлению провести, да вот только не всегда получается.
Оперировать детей – это как играть в лотерею на краю вулкана. Или ты в итоге увидишь счастливое лицо родителей, или будешь проклят до седьмого колена, если вдруг что-то пойдет не так.
На столе замечаю открытую бутылку коньяка и полупустой стакан. Почему не полуполный? У меня полупустой.
Врут все, когда говорят, что врачи святые и не пьют. Пьют, так же как и полицейские, и все остальные, кто связан с риском, потому что порой по-другому сбить напряжение нельзя, хоть сам себе анестезию делай.
В голове мелькают картинки ночи, а точнее, она. Моя Яна. Нет, не моя уже давно. Чужая, чья-то жена, хоть и не носит кольцо. Пришла все-таки, хоть я и не сомневался. Разделась предо мной, красивая, сука, стала, еще лучше, чем была.
Ну чего тебе не хватало? Черт возьми, Яна. Как каменная была, едва коснулся бархатной кожи – аж задрожала, но быстро распалилась, потекла даже в моих руках.
Я как запах ее вдохнул – едва не кончил. Вкусная, сладкая, легкая, королева моя снежная. Что же ты наделала, девочка, я бы любил тебя, а так… операцию сделаю, и пусть валит на все четыре стороны.
Пять лет не видел ее и еще бы сто не видел, хотя кого я обманываю? В первый год без Яны чуть не сдох, ни есть, ни пить не мог, даже оперировать.
Пришлось операции переносить, откладывать, меня чуть не уволили тогда, и я уехал на семинар. Подальше от нее и от себя самого. Женился тогда практически сразу. Жанна. Всегда под боком была. Поддержала меня, не то бы совсем волком выл.
Жанна сердце мое склеивала по кусочкам, ведь я знал, что детей не могу иметь. Еще один удар под дых, захотелось на стену просто лезть: десятки детей каждый день вижу, а у самого не может быть ребенка, и шансов никаких. Думал, застрелюсь тогда, но нет, в работу ударился, и все уже было стабильно, как тут она снова на горизонте замаячила.
Яна моя… моя девочка. Я думал, чище нее нет, но я ошибся. Пришла, да еще и с ребенком нагулянным, на которого я смотреть нормально не могу. Это ведь наша дочь могла быть такого возраста уже, наша… если бы я мог. Если бы она не изменила.
***
Я сижу у кровати Саши всю ночь. Она спит, ей лучше, а я стараюсь не думать о том, что сегодня сделала и что теперь буду делать еще месяц.
В теле какие-то непонятные ощущения, оно просто уже забыло, каково это – быть с мужчиной. Думала, Олег будет грубым со мной, но нет. Он был страстным – наверное, потому, что просто был пьян, и сегодня… я не знаю, каким он будет сегодня.
Мы встаем рано, готовимся к обходу, сегодня должны назвать дату операции и все, что потребуется для нее. Рано утром я иду в ближайший магазинчик, Саша захотела йогурт, а когда возвращаюсь, вижу, что она какая-то очень грустная стала и сжимает мой телефон в ладонях, лежа на боку.
– Сашуль, что такое?
– Я папе позвонила.
– В смысле?
Почему-то холодеет внутри, и я быстро беру телефон, просматривая историю вызовов. Номер Холодова в последних исходящих. Блин, почему я не забрала телефон? Я подписала его “П”. Не “папа”, а “подонок”.
– Он тебя как-то обидел? Саш, скажи маме.
Убираю выбившиеся из ее косичек волоски, и малышка обнимает меня, прижимаясь к груди.
– Он сказал, что не приедет, потому что занят, но я думаю, папа не навестит меня, потому что не любит. Мам, я плохая, да? – щебечет моя птичка, а мне хочется открутить голову Холодову. Лучше бы он не брал трубку, лучше бы он вообще не знал Сашу! Только расстроил ее, она и так в последнее время переживает, и мне не хочется, чтобы она еще и по этому поводу волновалась.
