Любовь вопреки (СИ) - Ти Эллин (прочитать книгу .TXT, .FB2) 📗
— Хорошо, — отвечает Ярослав, — я приеду, как только мы закончим.
После этого мы не разговариваем. Каждый молча доедает свой завтрак и это очень давит, если честно. Напряжение витает в воздухе и, кажется, его можно даже пощупать. Бр-р-р.
— А если я… — решаюсь сказать. Не знаю, останется ли моя голова на плечах после этого, но все-таки. — А если я приеду с Ярославом? Чтобы он не был опоздавшим изгоем, мы просто появимся вместе. Если вы не против, конечно, — говорю и выдыхаю, ожидая ответа.
Мама мимолетно ухмыляется, Ярослав смешно хмурит брови, а Игорь просто покорно кивает. Ну вот. Теперь не только Ярослав плохой ребенок. Так легче.
— А, и кстати, — говорит Игорь, когда мы уже все расходимся, — на вечере будет официальный дресс-код.
Вижу, как Ярослав закатывает глаза и делаю это вместе с ним. Какой еще официальный, блин?! Можно не идти?
— У меня нет платья, — хмурюсь. Я ношу платья и юбки, конечно, но у меня в шкафу не висит двадцать вечерних нарядов на выбор.
— Я поеду за рубашкой через пару часов, только сделаю важное на работе, — отзывается Ярик. — Заехать за тобой?
Киваю. Конечно заехать, что за вопросы!
— А до банка подкинешь? — решаюсь наглеть уже окончательно. — Переоденусь только.
— Полторы минуты у тебя. Успеешь?
— Подождешь четыре. Я быстро, — усмехаюсь и бегу переодеваться, будучи уверенной в том, что он действительно подождет эти чертовы четыре минуты. Но хорошо, что я укладываюсь в полторы. Поддержите звездами и комментариями, если понравилась глава. Следующая — через день. Спасибо, что вы со мной)
Глава 7. Маша
Мы едем в банк под очень громкую музыку, которая мешает нам разговаривать. Честности ради, я не знаю, о чем поговорить с Ярославом, но, мне кажется, пообщаться я бы хотела. Потому что в мыслях вертится миллион и одна мысль, как начать этот чертов разговор.
Наглею и делаю тише музыку, выкрутив колесико громкости почти в ноль.
— Не понял. Тебе песня не нравится? — спрашивает Ярослав, глядя на меня на пару секунд.
— Мне не нравится, что мы молчим, хотя могли бы поболтать.
— Точно, — он очень мило улыбается и останавливается на светофоре, поворачивается ко мне лицом, — всё еще не привыкну, что ты у нас теперь Маша, с которой есть о чем поговорить, а не змея противная.
Пропускаю колкость и ничего не отвечаю, но глаза всё-таки закатываю. Ну да, была змеей, что ж теперь?
— Почему не рассказала Ленке правду про кошелек? — внезапно спрашивает меня.
— Зачем? Чтобы она разволновалась и я вообще никогда и никуда не ходила гулять? Нет уж, спасибо. Когда я в шесть упала с велосипеда, у меня больше никогда не было велика. В восемь, когда у бабушки отравилась какой-то рыбой, мне никогда не разрешали есть рыбу. Ее категоричность в отношении волнения за меня не касалась только школы. Я притаскивала оттуда и ветрянку, и грипп, и ангину и разные виды простуды, и даже с лестницы падала! Но все равно ходила туда. К сожалению.
— Не думал, что Ленка такая, — хихикает Ярослав. — За столько лет ни разу не замечал.
— Это касается только меня. Поэтому ты и не замечал. Вряд ли тебе было интересно хоть что-то, связанное со мной, — говорю, а сама почему-то грустнею. На самом деле, мы ведь могли жить все эти годы в мире и согласии. Ну или просто в сносных отношениях. Не будь я такой дурой в детстве, конечно.
— Ну почему же? — наконец-то светофор загорается зеленым и мы едем дальше. — Мне всегда было интересно, на что еще способна твоя фантазия, что касалось издевательств надо мной и моими девушками. Ты не переставала удивлять, к слову, это заслуживает уважения.
— Уважение? Серьезно?
— Ну… на тот момент нет, сдаюсь, — он улыбается снова. — Сейчас думаю, что ты и правда крута. Так придумывать издевательства может не каждый.
— Первый комплимент от тебя за десять лет. Обведу день в календаре красным.
— Ха-ха, — теперь он не смеется, к слову. Наоборот, странно грузится на мгновение. — Тут остановлю.
— Да, давай. Мы поедем вместе за нарядами для ужина?
— Да. Набери, как освободишься тут, решим по времени, — говорит, притормаживая, и я выбегаю на улицу, следуя в банк.
Ненавижу очереди. Это один из кругов ада, вот я уверена. Наверняка те, кто не попал в рай, просто вечно стоят в очереди. А когда их очередь подходит — они перемещаются в ее конец.
Я, кажется, попала в тот день, когда именно в это отделение банка решил прийти весь город. Вся область. Да половина страны точно! Торчу тут по меньшей мере часа полтора, а всё из-за своей же собственной глупости и страха. Всю жизнь вот так. Сама во всем виновата.
Зато, когда я наконец-то выхожу из этого филиала ада на земле, Ярик уже сделал все свои дела и готов меня встретить. Хоть что-то хорошее. Он просит меня погулять всего минут двадцать, дожидаясь его, и я сразу сворачиваю в ближайшую кофейню, потому что после такого стресса мне срочно нужно съесть порцию мороженого. Две.
Ярослав приезжает даже быстрее, чем обещал, и мне приходится ставить рекорд скорости по поеданию мороженого, чтобы он не ворчал на меня.
А потом мы едем в торговый центр. В тот самый, где меня вчера ограбили, к слову. Мне немного некомфортно, хотя это глупо, наверное, и я сама от себя не ожидая такого порыва цепляюсь за руку Ярослава, пока мы идем по улице к главному входу.
— Боишься? — спрашивает, не убирая руки.
— Не то чтобы очень. Просто я так испугалась тут вчера, что снова испытываю миллион эмоций. Пройдет, надеюсь. В крайнем случае я проживу без посещения этого торгового центра.
Мы входим внутрь, и… начинается еще один ад. Это безумие!
Мы не можем подобрать ничего. Я не могу найти нормальное платье, Ярослав не может найти себе подходящую рубашку. Всё какое-то… не такое. Цвет не тот, фасон не тот, вырез дурацкий, просто сидит криво. На пятом магазине мы всерьез обсуждаем, что будет, если мы не опоздаем на этот чертов ужин, а в принципе туда не придем.
Ярослав говорит, что он так и останется плохим сыном, поэтому ничего не теряет, а я вот в ту же секунду приобретаю смысл найти эти чертовы наряды. Чтобы Ярослав не был плохим сыном, черт возьми. Это уже ни в какие ворота не лезет.
— Смотри, эта ничего, — нахожу красивую черную рубашку. Черный что надо, а не грязно-серый, ткань приятная, воротник тоже. Протягиваю ее Ярославу и толкаю его в спину в сторону примерочных, потому что сам идти туда он отказывается.
Забираю его вещи и сажусь ждать на диванчик, пока он переоденется. Если он все-таки купит эту рубашку, то нам останется найти только мне платье. Я уже готова выбрать первое попавшееся, честное слово.
Внезапно у меня в руках звонит телефон Ярослава и я даже теряюсь на пару секунд, откуда звук и что с ним делать. Ярик выходить из примерочной почему-то не спешит, и я, завидев на экране имя Лера, почему-то не могу совладать со своими пальцами и беру трубку.
Господи. Зачем?!
— Алло? — говорю негромко и надеюсь, что Ярослав не сломает мне шею за это.
— А где Ярослав? — спрашивает эта Лера. Нетрудно догадаться, что это за Лера. Мы общались с ней уже. Ночью, когда она сняла трубку.
— Он…э… одевается, — слетает с моих губ и я зажмуриваюсь, поражаюсь своей же тупости. Господи, да что со мной сегодня?!
— Ясно. А ты…
— Я Маша, — отвечаю, снова хлопая себя по лбу. Мысленно, конечно. Хочется бросить трубку и сделать вид, что ничего не было. Кажется, я перегрелась на солнце. Мне срочно снова нужно мороженое.
— А, — отвечает очень лаконично. — Маша, которая сестра?
Меня тошнит, когда меня называют его сестрой, но в целом это лучший вариант для обозначения наших отношений.
— Ага, — подтверждаю. Ну а что еще сказать?
— Ну, тогда, Маша-сестра, как оденется, пусть наберет. Не буду вас беспокоить.
Она бросает трубку и я даже не успеваю ей ничего ответить. Какова вероятность, что она не поверила тому, что я просто сестра? Что значит “одевается”, блин? Божебоже, ну почему я такая дура-то, а?
