Самая шикарная свадьба - Богданова Анна Владимировна (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Вслед за детальным и обстоятельным рассказом о том, как она стала коренной москвичкой, моя родственница принялась грубо льстить городским властям: мол, какая Москва стала красивая, благоустроенная, какие клумбы разбили во двориках (просто чудо! смотреть приятно!), какие понастроили площадки для детей (теперь ребятишки могут играть в футбол за ограждениями и не бояться автомобилей, которые, как ненормальные, ездят по улицам с недопустимой скоростью). Таким образом, умаслив мэра во второй части эпистолы, бабушка переходит к третьей – основной, ради которой, собственно, и затеяла всю эту писанину.
Зачем, мол, ее, старого человека, руки которого сорок три года продержали мел, а ноги столько же лет простояли около классной доски интерната для умственно отсталых детей, истязают в связи с обменом паспорта старого образца на новый?! Почему ее в восемьдесят восемь лет должен тащить на себе неизвестно куда любимый, слабый здоровьем сыночек – Жорочка, единственно только для того, чтобы расписаться на какой-то промокашке? А теперь еще какая-то карта москвича! «Принесите мне ее домой сами! Я, наверное, все-таки это заслужила!» – настойчиво требует Мисс Бесконечность у градоначальника.
К утопающей в дегте ультиматумов и укоров третьей части письма бабушка не скупясь добавляет половник льстивого, приторного меда в качестве эпилога: «Вы прекрасный мэр! И я вас очень люблю! Если бы вы уделили старушке часок своего драгоценного времени – посетили бы меня с тортиком и букетом цветов, а заодно захватили и карту москвича, я была бы вам весьма признательна и полюбила б вас еще сильнее!
С уважением, преданная вам коренная москвичка Вера Петровна.
P.S. Нельзя забывать стариков! Нужно внимательно к ним относиться, причем к таким, как я, особенно!» – назидательно закончила свое письмо Мисс Бесконечность, а на конверте написала: «Москва. Кремль. Мэру. От заслуженного учителя страны, ветерана труда Веры Петровны Сорокиной».
Теперь бабушка отправила очередное письмо министру культуры, где описала истинное положение литературы на сегодняшний день, в частности об аморальных романах некой Марии Алексеевны Корытниковой.
– И кого ты на сей раз использовала в качестве посыльного? – поинтересовалась я.
– Иннокентий сегодня утром отнес на почту.
– Я смотрю, этот Иннокентий у тебя прописался! У него что, своей квартиры нет? – подобными вопросами я пыталась отвлечь Мисс Бесконечность от обсуждения моего творения.
– Это почему у него квартиры-то нет? – возмутилась она. – Ему по окончании нашего интерната выделили сначала комнатку в Кузьминках, а когда дома стали ломать, он отдельную квартиру и получил, тут неподалеку.
– Он один там живет?
– Один. Жениться ведь ему нельзя. Такой спокойный мальчик в детстве был. Катя Кучкина сидела сзади него… Мань, ты помнишь Катю Кучкину?
– Нет, не помню.
– Ну, как же! – расстроилась старушка. – Она сидела сзади Иннокентия и все время рисовала у него на голове какие-то треугольники химическим карандашом. Послюнявит-послюнявит – и давай калякать. Мальчишек тогда всех наголо брили. Так он и ходил с разрисованной черепушкой. Помню, весь в треугольниках. А ты попробуй химический карандаш-то ототри! Нет, вот вспоминаю, хорошие у меня все-таки ребятки были!
– Да, бабуля, и все это благодаря твоему воспитанию, – подмазалась я, чтобы старушка окончательно забыла о цели своего звонка.
– Конечно, не зря ведь имею знак «Отличник народного просвещения»! Ну, до завтра, деточка, спокойной тебе ночи!
– И тебе, бабуля, – промурлыкала я и положила трубку, думая, что склероз иногда – это совсем неплохо.
Но не тут-то было! Телефон опять зазвонил. трубку пришлось снять.
– Ты мне зубы не заговаривай! – снова закричала мне в ухо Мисс Бесконечность. – Мои руки сорок три года мел продержали, а ноги у классной доски столько же лет простояли! Я тебя воспитала! А ты из меня старую маразматичку сделала! – Она замолчала, подумала, а потом вдруг сказала назидательным тоном: – Не так нужно было написать, Маша.
– А как?
– Надо было самую первую главу назвать «Моя бабушка». В ней перечислить все мои заслуги перед государством, написать о моей доброте, бескорыстности, о том, как я тебя воспитывала, свинью неблагодарную! – Она опять замолчала и вдруг спросила как ни в чем не бывало: – Мань, а что это у тебя там за мужик, в белом костюме? Ты вроде бы, как я поняла, влюблена в него, но все время почему-то сознание теряешь – то в туалете, то в парке – на самолете, то на кладбище. Он тебя по голове, что ли, бил?
– Да, бабуль, представь себе, – облегченно сказала я – значит, про меня с Кронским она ничего не поняла.
– То-то я смотрю, ты какая-то придурковатая в последнее время стала. А у матери все-таки не шесть кошек, а двадцать! Вы мне все врали! Значит, Поля изменяла своему Николаю с охранником! Ха, ха, ха! Так ему и надо, пердуну старому! – Мисс Бесконечность, казалось, разговаривала сама с собой, как вдруг ее осенило: – Постой-постой, да этот мужик в белом костюме тебя не бил… А! – в ужасе воскликнула она на вдохе, будто увидела за окном летающую тарелку, из которой вышел зеленый гуманоид и, ступая по воздуху на уровне четвертого этажа, прямой наводкой направлялся к ее окну. – Вы с ним… Он тебя… Ты ему… Прямо на улице… Я только теперь все поняла! – заключила она и властным тоном проговорила: – Значит так. Завтра обе чтобы были у меня! Мне помыться надо. – Это был приказ.
– Но я завтра не могу. Завтра Влас приезжает!
– Н-да?
– Да. И мама тоже занята, кажется, – осторожно заметила я.
– Н-да? И мама занята! Какая незадача! Ну, тогда завтра с утра я позвоню Олимпиаде Ефремовне, поболтаем с ней по душам: о тебе, о Власике, о вашей свадьбе, о человеке в белом костюме… – сказала она и, не дожидаясь ответа, бросила трубку.
Честное слово, реакция близких мне людей и одновременно действующих лиц моего романа можно сравнить с построением гоголевского «Ревизора». Вот уж поистине комедия в пяти действиях! В первом действии заглавная роль всецело принадлежит Любочке, во втором – маме, в коем она опасается, как бы Николай Иванович не узнал о ее постыдной связи с охранником ювелирного магазина, в третьем – пожалуй, кульминационном – на сцену выходят сразу все члены нашего содружества, в четвертом – Мисс Бесконечность поучает автора, как надо было бы написать роман о ней, пятое действие еще не сыграно, но догадываюсь, что в качестве заглавной роли в нем выступит Кронский, когда прочтет о себе. А в немой сцене, вероятнее всего, я буду играть и за городничего, и за его жену с дочерью, и почтмейстера, и Луку Лукича, и Землянику… А роль ревизора, несомненно, исполнит Влас, после чего «занавес опускается», и моя свадьба и последующая жизнь с Власом (воплощение земного рая без дерева с запретными плодами) полетит в оркестровую яму.
Я находилась в полном замешательстве, я не знала, что делать, и в панике набрала мамин номер:
– Ах, это ты, – томным голосом отозвалась мамаша, но тут же воскликнула: – Ты чем меня вчера накормила?! – и, перейдя на шепот, сказала: – Я со вчерашнего дня из сортира не вылезаю! Я так из-за тебя опозорилась! Ты себе представить не можешь!
– Это ириски.
– Какие еще ириски? – возмущенно спросила она.
– Ты слопала шесть ирисок, что лежали у меня на столе.
– Я не понимаю!
– Это был регулакс – слабительные ириски. Нужно принимать по полкубика на ночь, а ты шесть штук проглотила.
– Ты что, не могла меня предупредить? – разъяренно воскликнула родительница. – Нет, все-таки бабка врет, что она тебя в детстве не роняла. Пока. Некогда мне сейчас с тобой разговаривать!
– Нет! – взревела я. – У нас ЧП!
– Что за ЧП? – спросила она и перешла на шепот: – Я не одна, ты понимаешь? Давай утром обо всем поговорим, а еще лучше днем.
– Нет! Это дело не терпит отлагательства! Бабушка прочитала мою книжку, она требует, чтобы мы завтра к ней приехали, иначе утром расскажет все обо мне и Кронском Олимпиаде! Ты понимаешь, что это значит?
