Долгий поцелуй на прощание - Рутледж Виктория (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗

— Бедняжка, — вздохнула Кэт, вспоминая свою школу.

С пяти до восемнадцати лет ее дразнили «девочкой-морковкой». Все годы в средней школе она училась с теми же людьми, с которыми, в начальной, мазюкала картинки перепачканными в краске пальцами.

— Я полагаю, мама именно потому и занялась дизайном, что каждые два года нам приходилось обживать новый дом, — задумчиво продолжал Джайлс.

— Да, белый ведь совершенно интернациональный цвет, — предположила Кэт.

Она размышляла, как его матери удалось воспитать двух детей и сохранить стиль украшения дома. Может, она надевала им на руки и на ноги пластиковые пакеты? Кэт проглотила драгоценный кусок шоколада.

Джайлс, казалось, был озадачен.

— А чем она занималась до замужества? — спросила Кэт.

Рот ее был набит мороженым.

— Она была журналисткой на телевидении, но бросила работу, когда встретила папу. Кажется, это было в Париже, в тот год, ммм… после… окончания колледжа.

Джайлс выглядел смущенным. Он принялся вертеть ручки настройки радио. Кэт прикидывала, сколько песен «Лайтхаус Фэмили» [9], записанных на кассету, придется прослушать, прежде чем можно будет вежливо сделать радио погромче. Расспрашивать Джайлса о его семье — всегда словно гвозди из стены вытаскивать. Но раз уж она у них дома, кажется, совершенно прилично интересоваться деталями.

— Слушай, Джайлс, мне все равно, есть у твоей матери высшее образование или нет. У моих родителей нет. Майк первым в нашей семье его получил. Ты почти никогда не рассказываешь о своих родителях. А моих видел тысячу раз.

Джайлс смущенно вздохнул.

— То, что ты говоришь насчет образования, вряд ли до конца верно. Особенно если учесть, чем занималась твоя мать в прошлом году.

Кэт перестала сосать мороженое и с недоверием посмотрела на Джайлса.

— И чем же она занималась в прошлом году? Ну, водила меня по книжным магазинам, где продаются учебники. Джайлс, ты же видел, как она отплясывала ковбойский танец в большой компании? Ты знаешь, я до сих пор холодею, когда вспоминаю, как она взяла нас с собой на ту вечеринку. Я думала, что умру от стыда. А ты чуть не сбежал в Лондон. Тебе казалось, что ты попал в семейку Уолтон [10]. Знаешь, если уж ты смог это пережить…

Джайлс засмеялся и ударил по рулю, случайно задев гудок.

— О боже, нет, сколько раз я говорил тебе, что я в восторге от того вечера! Твоя мама в ковбойских сапогах была великолепна. У нее самые изумительные в мире ножки. А с нуля выучить латынь и сдать по ней экзамен на аттестат полной средней школы? Я уж не говорю обо всем остальном.

— Да, но я бы предпочла, чтоб она посещала местное оперное общество и варила варенье на продажу, как было раньше. И предоставила бы позорить семью тем, кто в этом специалист.

— Да, но это…

— Джайлс, когда у других матерей кризис среднего возраста, они начинают сильно краситься и брать одежду у дочерей. А моя носится с идеей образования для взрослых и берет мои конспекты.

Джайлс вздохнул. Он совсем не заметил яростных жестов велосипедиста, которого обогнал три мили назад.

— Ну, а моя мама занимается фэн-шуй. Понимаешь? Переучивается. Знаешь, родители тоже имеют право развиваться.

Кэт фыркнула. «Развитие» — слово, не подходящее для причудливых перемен в стиле жизни ее матери. Как бы там ни было, разве не существует неписаного правила, что мать должна оставаться той же мамой, на которую можно положиться, пока дети благополучно не заведут собственных семей?

— Что еще я могу тебе рассказать? Она американка, из Нью-Йорка, ты знаешь, — продолжал Джайлс, — ее родители были вполне состоятельными юристами. Поэтому у нее есть собственные деньги, на которые она покупает себе то да се. Любит путешествовать, ты же знаешь. — Джайлс помахал рукой, словно говоря «ну, и так далее в таком духе». На самом деле, довольно скучно.

— Вряд ли, — отозвалась Кэт, недоумевая, что подразумевалось под словами «то да се».

Мимо проплыла полицейская моторная лодка, а за ней — катер какой-то съемочной группы.

— Ты не сказал Селине, что я пропустила остановку? Пожалуйста, не говори, — наконец выпалила Кэт совершенно внезапно. Ей вдруг представилось, с каким трудом сдерживала бы Селина смех. — Она будет думать, что я тупая. Я хочу сказать, сейчас она думает, что я невоспитанная, это и так достаточно плохо, но, может, не сомневается, что я знаю, что делаю. А, узнав, что было вчера, она просто будет смеяться надо мной, а я ненавижу, когда надо мной смеются. Особенно если я не виновата.

Она замолчала и взглянула на Джайлса. Он хохотал так, что добрая половина мороженого упала ему на рубашку.

— Джайлс, ты мерзкий, если сказал ей! Тебе придется купить мне пару больших солнечных очков! Очень больших! Чтобы мне не пришлось смотреть ей в глаза, когда мы вернемся домой. О, боже, а я-то думала, это мои несчастные уличные джинсы ее позабавили…

— Ах, Кэти, как мне тебя будет не хватать! — смеялся Джайлс, утыкаясь носом ей в шею.

— Не хватать меня? — удивилась Кэт.

Повисла пауза. Наверно, Джайлс вытирал вымазанное мороженым лицо о ее шею. Наконец он сказал:

— Когда ты уедешь домой.

— Ах, — вздохнула Кэт.

До этого момента она не осознавала, что, вернувшись домой, ей придется долго ждать следующей встречи.

Одновременно Кэт и Джайлсу пришла в голову одна и та же мысль: они уже не встретятся в октябре в университете. В суматохе общих празднований и пьяных признаний в вечной дружбе в конце этого семестра они не успели обсудить, закончатся ли теперь и их отношения. Нельзя сказать, что Кэт не думала об этом. Это была еще одна из той небольшой, но неотвязчивой стайки мыслей, которые она хотела заглушить музыкой. Другие мысли были такие: «Где мне найти работу?», «Какая работа мне нужна?» и «Неужели мама сдаст экзамены лучше меня?»

Воцарилось неловкое молчание.

— Ты не хочешь переехать сюда? — беззаботно спросил Джайлс.

— Конечно, нет. Мама заставила бы меня жить с Майком. И я не хочу жить в городе, где пиво стоит так дорого.

Джайлс завел мотор и выехал на Чейни-уок. Подобные разговоры гораздо легче вести, когда не смотришь на собеседника.

— Тогда чем ты собираешься заниматься все лето дома?

— Во всем слушаться мамочку, относить за нее книги в библиотеку, писать роман — ты же знаешь, все как обычно.

Кэт порылась в бардачке, нашла солнечные очки Селины и надела их. Если Джайлс не хочет смотреть ей в глаза, то она тем более. Она расплела не туго заплетенную косу, и ветер развевал ее волосы.

Джайлс видел ее отражение в стекле едущей впереди машины. Его не в первый раз поразило, как хорошо они смотрелись вместе. В окне чужой машины Кэт казалась еще более привлекательной. Включился зеленый свет, Джайлс тронулся с места. Он чувствовал, что волосы на затылке встают дыбом от желания. Джайлс заставил себя сосредоточить внимание на дороге.

— Я подумала, что могла бы написать какую-нибудь ужасную сагу, — беспечно сказала Кэт. — Уличные дети и все в таком духе. Угольные копи. Ослы. Одноногие слепые ясновидящие.

— Слушай, Кэт, я не хочу портить тебе настроение. Но не кажется ли тебе, что ты должна подумать о том, чем собираешься заниматься…

— Всю свою жизнь, — закончила она за него. — Спасибо, папочка. Да, я была в агентстве по содействию в трудоустройстве. Ты прекрасно знаешь, что из меня выйдет худший в мире адвокат. Вы, вероятно, не заметили, мистер Финансовая Карьера, но если у вас в дипломе написано «Английский язык», то это словно красная тряпка для быка. А как только вы произносите слово «литература», они протягивают вам стопочку брошюр — проспекты юридических колледжей, списки дат сдачи квалификационных тестов по государственной службе, листовки о наборе волонтеров для работы за границей. А затем, если вы удивляетесь, вам говорят: «А не подумывали ли вы о преподавании?» — словно вы похожи на мазохиста.