Отважная новая любовь. Сборник (ЛП) - Ширли Джон (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗

Пока я рассматривала разложенные на кровати толстовки, я услышала, как папа поднимался по лестнице.

Он замешкался в дверном проёме моей комнаты. Я не стала оборачиваться, лишь поймала его изучающий взгляд в зеркале. Я была на него похожа: те же рыжие волосы и веснушки, правда, его волосы выгорели с годами, вот только скулы и заостренный подбородок у меня был в точности, как у мамы.

Он молчал и смотрел на меня любящим и печальным взглядом. Я старалась выдержать его взгляд, как можно дольше, но сдалась и опустила глаза.

Мне было интересно, узнал ли он во мне сейчас черты мамы или, быть может, сейчас они были заметны, как никогда?

— Папа, прости, — сказала я.

С собой он принёс два бокала вина, которое когда-то привёз огромный корабль из Франции. Он приберегал его на особый случай. Он вручил мне один бокал, затем сел на кровать, сдвинув мою одежду, чтобы расчистить место. Он взглянул на меня и сжал губы. Мне не было тяжело слышать его серьёзный и тихий голос.

— Только не говори Кэти, — сказал он. — Когда я был твоего возраста, я хотел уехать в Дублин и стать музыкантом.

Я подумала о пыльной гитаре в гостиной. Я знала, что он умел играть на ней, и, наверное, даже видела, как он играл, но никак не могла воскресить в своей памяти образ отца с гитарой в руках. Я всегда удивлялась, зачем она нам нужна, когда никто в доме ею не пользуется, просто бесполезная трата материала, хлам, который нужно хранить.

Теперь я знала, зачем.

— Прости, — сказала я.

— Не нужно просить прощения, — сказал он. — Я сделал свой выбор, и у меня появилась ты, Кэти и Дэвид.

Я кивнула, но мне было нелегко понять смысл его слов. Таким и должен был быть выбор взрослого человека? Почему во мне появилось чувство опустошения из-за того, что я ничего не могла сделать?

Я не буду скучать по психическому контролю. Ограничители мозга, возможно, были хороши для моего отца, помогали ему не чувствовать боль. Но они же и заставили мою маму уйти.

— Звони каждый день, — сказал он. — А если не будет связи, присылай сообщения.

Он приподнялся, и я уловила, что он говорил, как типичный ирландец, выделяя ударением слова.

— Не бойся просить помощи, если она тебе понадобиться. Помни, неважно, в какой точке мира ты будешь находиться, у тебя всегда будет дом.

— Я люблю тебя, папа, — это всё, что я могла сказать.

Он встал. И поцеловал меня в лоб, выходя из комнаты.

Дорогая Шона,

Не знаю, как начать это письмо и надеюсь, что ты не решишь, что я совсем отвратительная, потому что поступаю так. Хотя, знаешь, я действительно считаю себя отвратительной, но мне хотелось бы не быть для тебя такой. Но я в любом случае тебя пойму, если такой для тебя стану.

Я уезжаю. Если получится, получу работу на корабле и увижу мир.

Я уезжаю не потому, что не люблю тебя. Я люблю тебя очень сильно. Но я не могу поступить так, как мой отец когда-то.

Я не прошу тебя ждать меня, тем более я не знаю, когда вернусь. Но я буду ждать тебя всегда, до тех пор, пока ты мне не запретишь, и когда я вернусь, я привезу тебе камешки из каждого порта, в котором побываю.

Я люблю тебя,

Билли.

Я отправила письмо Шоне рано утром, когда уже собралась и была готова отправиться на станцию. Я не взяла с собой много: пару брюк, футболок, тюбик крема от загара. Мой Омни. Я надела ту толстовку, которую вчера перекладывал папа.

Я шла пешком по Бридж Стрит к железнодорожной станции, справа от меня текла река Бракен, запертая в своём каменном канале, сквозь камни которого там и сям прорастали цветы валерианы, папоротники и плющ. Тропа вела вверх, поднимаясь выше волноотбойной стены, вся покрытая цветами, а справа от неё тянулись деревянные рельсы. Я прошла сквозь узкий каменный проход, железнодорожная станция была по правую сторону от меня. И тут я услышала, как кто-то бежал позади меня, а затем запыхавшийся голос произнёс:

— Билли Родс, остановись немедленно!

Я остановилась, потому что просто не могла поступить иначе. Сжимая ручку рюкзака, я сказала:

— Шона, ты не должна была приходить.

Я не оборачивалась, чтобы не смотреть на неё. Просто не могла. Но она кинулась ко мне вверх по тропе, положила руку мне на плечо и развернула меня. Её щёки пылали от бега. Она была в джинсах и в майке от пижамы, босая. Она немного хромала, наверное, повредила правую ногу о камни.

— Ох, Шона, — сказала я.

Она уткнула руки в бока, ветер трепетал её спутанные волосы, кидал их ей в лицо. Она встала в проход из серого камня и выпалила:

— О чём ты вообще думала?

— Шона...

Мне нечего было сказать, на самом деле, нечего. Ничто не могло улучшить ситуацию. Воздух был полон резких запахов: душный аромат валерианы и острый запах моря. Дождь прекратился, но её волосы ещё были сырыми, а разорванные облака собирались в кучи позади неё.

Я вздохнула и сказала:

— Мне жаль.

— Тебе жаль. Это всё, что ты можешь сказать?

Я пожала плечами. Я не ненавидела себя за это. Но всё же я это уже сделала.

Она наклонила голову. Она не плакала, но только потому что слишком злилась. Непролитые слезы блестели в уголках её глаз.

— Ты хотя бы объяснишь мне, почему? Что там такого важного, что важнее меня?

— Я хочу делать что-то действительно важное, — сказала я.

Что-то в её лице изменилось. Оно смягчилось, гнев угасал. Она начала говорить:

— И ты не можешь делать это здесь?

Она стала говорить, но запнулась, проглотила ком в горле и снова продолжила:

— Я для тебя не важна?

— Ты для меня важнее всего на свете. Но мне нужно что-то делать, любимая. Ты принадлежишь себе. Ты личность. Но что же мне остается ещё делать, чтобы получить желаемое?

— Сотри эти мысли из памяти, — сказала она так быстро, что я поняла: она уже думала об этом.

— Но я хочу быть собой.

— Но тебе же больно. И мне больно. — Покачала она головой, не понимая. — А если тебе больно...

— Ты могла бы пойти со мной, — ответила я.

Она отпрянула назад.

Я кивнула.

— Я так и думала. Ты этого не хочешь. Но ты могла бы всё изменить.

Она смотрела в землю. В безысходности.

— Значит, ты меня покидаешь.

— Не тебя, — сказала я. — Я покидаю Ирландию. Я покину тебя только в том случае, когда стану тебе не нужна. Мы будем переписываться, посылать сообщения. Может, пока меня не будет, ты найдёшь занятие по душе.

Свет карабкался по стене позади меня. Вдали я услышала свисток поезда, работающего на солнечной энергии. Когда-то поезда ходили чуть ли не каждую минуту, но сейчас, если я опоздаю, мне пришлось бы ждать до полудня, да и билеты были дорогими. Но это было не важно. Я приблизилась к ней и заключила в объятия.

— Мы всегда были в одной и той же клетке, — сказала я. — И мы могли всегда положиться друг на друга. Не хочешь проверить, сможем ли мы остаться прежними на свободе?

Она положила голову мне на плечо. Её тело словно онемело, вес не ощущался.

— Мы должны... выбрать друг друга.

— И бороться за выбор, — согласилась я.

Она отодвинулась. Она смотрела на меня своими тёмными глазами, и я осознала, что её предки прибыли в Ирландию из какого-то далёкого места и подарили ей этот прекрасные цвет кожи и прямые чёрные волосы. Она была американкой по матери, но я никогда не задумывалась о том, что это могло значить.

Мои предки тоже прибыли сюда из Дании, привнеся с собой рыжие волосы и бледный цвет лица тысячу лет назад. Они были путешественниками, исследователями.

— Мы сможем сделать это, — сказала я.

Она поцеловала меня.

Элизабет Бир

§ 3. “ На полянке ”

Яркий свет ослепил меня после того, как сняли повязку с глаз. Я зажмурилась и, прикрывшись рукой, огляделась, одновременно пытаясь выяснить, в каком окружении нахожусь.