Ну разве она не милашка? - Филлипс Сьюзен Элизабет (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Она пожала плечами и продолжила путь. Автомагазин Перли все еще был на прежнем месте, но магазин канцелярских товаров стоял там, где прежде было шляпное ателье «Весенняя фантазия». Дидди водила ее туда каждый год до шестого класса покупать пасхальную шляпку, пока Шугар Бет не взбунтовалась.
Когда Дидди была чем-то недовольна, крылья ее носа трепетали, как крылья бабочки.
— Неблагодарное дитя! Как, по-твоему, наш дорогой Создатель узнает о дне своего воскресения, если увидит тебя в церкви с непокрытой головой, словно язычницу какую-то? Отвечай мне, мисс Шугар Бет!
Шугар Бет в подражание матери гневно раздула ноздри:
— Воображаешь, что Иисус Христос так и останется в могиле, потому что я не надела шляпу?
Дидди рассмеялась и потянулась за сигаретами.
Желание увидеть свою любящую мать, далекую от совершенства, было таким сильным, что даже сердце заболело. Зато к отцу она не испытывала ничего, кроме горечи.
— Он не мой настоящий отец, правда, Дидди? Ты забеременела от кого-то еще, а потом папа женился на тебе.
— Шугар Бет Кэри, немедленно закрой рот. Если твой отец грешник, это не означает, что я следую по его стопам. И больше я не желаю слышать ничего подобного, ясно?
Тот факт, что серебристо-голубые глаза Шугар Бет были словно сняты с отцовского лица, не позволял ей и дальше цепляться за фантазию насчет тайного любовника Дидди.
Вероятно, брак родителей был неизбежен, но более неподходящих друг для друга людей было трудно найти. Дидди была ослепительно прекрасной, беззаботной и веселой дочерью местного владельца магазина. Гриффин был наследником оконной фабрики Кэри. Некрасивый, но наделенный блестящим умом коротышка потерял голову от первой красавицы Парриша, и хотя Дидди втайне презирала того, кого считала «уродливым жабенышем», все же мечтала о том, что может принести ей этот союз.
Гриффин, должно быть, сознавал, что Дидди не отвечает на его чувства так, как ему хотелось бы, но он все равно женился на ней, а потом всю жизнь наказывал за нелюбовь, открыто живя с другой женщиной. Дидди мстила показным безразличием. Однако позже Гриффин поднял ставки в игре, отвернувшись от той, кого Дидди любила больше всего на свете. От их дочери.
Несмотря на взаимную ненависть, они никогда не думали о разводе. Гриффин был экономическим лидером города. Дидди стала социальным и политическим. Никто не хотел лишиться взаимных преимуществ, и тяжелая телега супружеской жизни продолжала катиться дальше, таща за собой сбитую с толку, растерянную девочку, незаметно отравляя ее душу.
Шугар Бет миновала «Макдоналдс», заново отремонтированный и подкрашенный, туристическое агентство с навесом в бордово-зеленую полоску и свернула на Вэлли. Улочка в один квартал, в конце которой стоял заброшенный вокзал, в отличие от многих других почти не изменилась, и Шугар Бет припарковала машину на клочке растрескавшегося асфальта. Оглядывая обшарпанное здание из красного кирпича, она увидела стену, где Колин Берн позировал для расплывчатого фото на обложку. Местами с крыши облетела черепица, и выцветшие граффити покрывали покоробленную фанеру, которой были заколочены окна. Банки и разбитые бутылки усеяли траву у путей. Почему Таллула считала необходимым сохранить старую развалину? Но тетка была так же одержима историей здешних мест, как и отец Шугар Бет, и, очевидно, не считала нужным сровнять вокзал с землей.
Выйдя из машины, Шугар Бет наскоро пробежала глазами письмо, все это время лежавшее на дне сумочки.
«Дорогая Шугар Бет!
Я оставляю тебе каретный сарай, вокзал и, разумеется, картину, потому что ты моя единственная оставшаяся в живых родственница и, невзирая на твое поведение, свой своему поневоле брат. Понимаю, что вокзал в запустении, но к тому времени, когда я приобрела его, у меня уже не осталось ни энергии, ни денег на ремонт. То обстоятельство, что его довели до такого ужасного состояния, не слишком хорошо характеризует наш город. Уверена, ты пожелаешь немедленно продать его, но сомневаюсь, что сумеешь найти покупателя. Даже парришское общество по благоустройству города, не питает достаточного уважения к истории.
Каретный сарай — это зарегистрированный архитектурный памятник и должен охраняться государством. Сохрани студию Линкольна в прежнем виде, иначе все перейдет университету. Что же до картины… ты либо найдешь ее, либо нет.
Желаю удачи. Таллула Шелборн Кэри».
Настойчивые утверждения Таллулы, что именно она была великой любовью всей жизни Линкольна Эша, доводили Дидди до белого каления. Таллула говорила, что Эш обещал вернуться в Парриш и к ней, как только его выставка на Манхэттене закроется, но за день до этого события его сбил автобус. Дидди клялась, что картина существует исключительно в воображении Таллулы, но Гриффин с ней не соглашался.
— Картина у Таллулы, это точно. Я сам видел, — возражал он. Но когда Дидди потребовала подробностей, муж просто рассмеялся.
Таллула отказывалась показать картину, поскольку это все, что осталось от любимого, и она не собиралась потакать любителям совать нос в чужие дела и надутым индюкам-искусствоведам, которых при жизни так презирал Эш. Они просто разложат ее по косточкам, выплеснув с водой ребенка и выхолостив глубинный смысл, вложенный в работу автором.
— Мир может пялиться на нее сколько угодно после моей смерти, — твердила она, — а пока я сохраню для себя все, что имею.
Шугар Бет повернула ключ в скважине. Дверь перекосило, так что пришлось налечь на нее плечом. Стоило переступить порог, как что-то полетело ей в голову. Она взвизгнула и пригнулась. Когда сердце снова забилось в привычном ритме, она натянула шляпу пониже и прошла вглубь.
Увиденное заставило ее содрогнуться. Вонючая засохшая корка птичьего помета и грязи покрывала выщербленные старые скамьи в помещении, бывшем когда-то маленьким залом ожидания. По одной стене змеились ржавые потеки, на полу разлилась смрадная лужа, а обломки мебели валялись повсюду, как полусгнившие кости. Под кассой громоздился ворох грязных одеял, старых газет и пустых консервных банок: очевидно, здесь некоторое время ночевал какой-то бродяга. В Шугар Бет сразу взыграла застарелая аллергия на пыль, и она стала оглушительно чихать. Немного придя в себя, она вытащила принесенный с собой фонарик и принялась осматривать каждый угол.
Кроме зала ожидания, здесь были камеры хранения, кладовые, небольшое помещение за кассой и общественные туалеты — невыносимо вонючие вместилища голых труб, загаженной и разбитой сантехники и подозрительных куч всякого дерьма. Следующие два часа она ворочала поломанную мебель, ящики, покосившиеся каталожные шкафы, но обнаружила только мышиный помет и птичьи трупики, от зрелища которых тошнило. И ни следа картины.
Грязная, сморкающаяся и обессиленная, она наконец рухнула на скамью. Если Таллула спрятала картину не в доме и не в здании вокзала, то где же? С завтрашнего дня придется поискать оставшихся в живых партнеров Таллулы по игре в канасту. Они, конечно, посчитают своим долгом осуждающе пощелкать языком при виде вернувшейся блудной дочери. Но все это ближайшие друзья тетки и скорее всего знают ее тайны. Хуже всего то, что у нее остались последние пятьдесят долларов. Если она намеревается обедать каждый день, придется найти работу.
— Очаровательное местечко, ничего не скажешь.
Шугар Бет, чихнув в очередной раз, обернулась и увидела стоявшего в дверях Колина Берна. Выглядел он так, словно только что вернулся с прогулки по болотам: сапоги, темно-коричневые слаксы, твидовая куртка, взъерошенные по моде волосы. Но холодный оценивающий взгляд больше напоминал буйного охотника с Фронтира, чем цивилизованного бритта.
— Если собираетесь снова наброситься на меня, — предупредила она, — постарайтесь затянуть суспензорий как можно туже, потому что на этот раз я уже не буду такой вежливой.
— Видите ли, мое тело способно выдержать только весьма ограниченную дозу яда.
Он сунул дужку темных очков за распахнутый ворот сорочки и сделал несколько шагов внутрь.
