Огонь между небом и землей (СИ) - Бриттани Ш. Черри (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
— У него твои глаза, — пробормотала она.
— Да, я знаю, — его голос был наполнен злобой, но я не понимал, почему. Я услышал его приближающиеся шаги и, открыв глаза, увидел, что он наклоняется ко мне. Он сжал руки вместе и сузил глаза.
— Ты мой ребенок, а?
Я не ответил.
Что я должен был сказать?
Уголки его рта приподнялись в хитрой усмешке, и он, прикурив сигарету, выдохнул дым мне в лицо.
— Не волнуйся, Логан. Я позабочусь о тебе и твоей маме. Обещаю.
В четыре утра, когда меня, наконец, отпустило, я лежал в кровати, глядя в потолок.
Я: Ты не спишь?
Я смотрел на свой телефон, ожидая, когда появятся эллипсы, но их не было. Когда телефон зазвонил, я сделал вдох.
— Я разбудил тебя, — прошептал я в трубку.
— Немного, — ответила Алисса. — Что случилось?
— Ничего, — соврал я. — Все в порядке.
Ты умрешь в двадцать пять.
— Это твоя мама или отец?
Она всегда знала.
— Мама.
— Она была под кайфом или нет?
— Под кайфом.
— Ты поверил в то, что она сказала или нет? — я заколебался и начал щелкать зажигалкой. — Ох, Ло.
— Прости, что разбудил тебя. Я могу отключиться. Возвращайся ко сну.
— Я не устала, — зевнула она. — Оставайся со мной до тех пор, пока не сможешь уснуть, хорошо?
— Хорошо.
— Ты в порядке, Логан Фрэнсис Сильверстоун.
— Я в порядке, Алисса Мари Уолтерс.
Несмотря на то, что это ощущалось ложью, ее голос — единственное, что почти всегда заставляло меня верить.
Глава 5
Логан
На самом деле, я никогда не праздновал свой день рождения до тех пор, пока два года назад не встретил Алиссу. Келлан всегда водил меня на ужин, и я любил это. Он очень старался напоминать мне, что я был не одинок в этом мире, но Алисса каждый год в мой день рождения шла еще дальше. Два года назад мы ездили в Чикаго, чтобы посмотреть документальный фильм о Чарли Чаплине в старом театре, потом она повела меня в модный ресторан, для которого я не был одет. Для ее стиля жизни модные рестораны были нормой, но для меня даже простой обед был не всегда доступен. Когда она заметила мое смущение, мы ушли и гуляли по улицам Чикаго, поедая хот-доги и стоя перед гигантской фасолькой. (Прим.: Клауд Гейт Чикаго / Cloud Gate («Облачные врата») — большая скульптура для общественного обозрения, которая была впервые представлена на открытии Миллениум-парка в 2004 году. Вскоре она стала одной из самых фотографируемых достопримечательностей города, «зеркальной фасолькой» и сейчас является наиболее известным символом Чикаго).
Это был первый лучший день в моей жизни.
Год назад был фестиваль фильмов в верхнем Висконсине, и она оплатила для нас домик, где мы остановились. Мы все выходные вместе смотрели каждый фильм, а потом сидели допоздна, обсуждая, какие фильмы нас вдохновили, а какие были сняты людьми, которые, кажется, перебрали «кислоты».
Это был второй лучший день в моей жизни.
Но сегодня все было по-другому. Сегодня мой восемнадцатый день рождения, уже больше одиннадцати вечера, и Алисса впервые мне не позвонила.
Я сидел в своей спальне, смотря на DVD фильм про Джеки Робинсон и слушая, как мама, спотыкаясь, бродит по квартире. Возле меня лежала куча счетов, и я чувствовал, как внутренности стягиваются в тугой узел от страха не заплатить аренду. Если мы не сможем оплатить аренду, отец больше не позволит нам жить здесь. И если я попрошу у него помощи, уверен, что платить придется маме.
Я залез под кровать и вытащил конверт, проверяя деньги, которые копил. От слов на конверте меня затошнило.
Сбережения на колледж.
Что за шутка.
Я пересчитал деньги. Пятьсот пятьдесят два доллара. Я копил их последние два года — с тех пор, как Алисса убедила меня, что когда-нибудь у меня это получится. Я потратил много времени, думая, что в один прекрасный день я накоплю достаточно, поступлю в колледж, построю хорошую карьеру и куплю дом для нас с мамой.
И нам никогда ни в чем не придется полагаться на отца — дом был бы наш и только наш. А еще он был бы чистым. Никаких наркотиков, только счастье. Мама плакала бы только от счастья, а не потому, что он бил ее.
Вернулась бы трезвая мама — та, которая всегда подтыкала мне одеяло, когда я был маленьким. Та, которая всегда пела и танцевала. Та, которая всегда улыбалась мне.
Прошло так много времени с тех пор, как я видел ее такой, но часть меня цеплялась за надежду, что однажды она вернется. Она должна вернуться ко мне.
Я вздохнул, достав немного денег из сбережений на колледж, чтобы оплатить счет за электричество.
Триста двадцать три доллара остались.
И только из-за этого мечта стала казаться немного дальше.
Взяв карандаш, я начал рисовать на счете за электричество. Рисование и просмотр документальных фильмов были моими главными способами сбежать от реальности. А еще странная кудрявая девчонка, которая улыбалась и много говорила, появлялась в моей голове. Алисса занимала мои мысли больше, чем должна была. И это было странно, потому что обычно мне было наплевать на людей и на то, что они думали обо мне.
Забота о других людях легко сведет меня с ума, а мой разум и так уже достаточно разрушен любовью к ненормальной матери.
— Нет! — услышал я крик из гостиной. — Нет, Рики, я не это имела в виду, — заплакала она.
Мой живот скрутило.
Отец был здесь.
Я оттолкнулся от матраса и поспешил туда. Отец был крепким и сильным, у него было больше седых волос, чем черных, он больше хмурился, чем улыбался, больше ненавидел, чем любил. Он всегда одевался в костюмы. Действительно дорого выглядящие костюмы, с галстуками и туфлями из крокодиловой кожи. Каждый из соседей знал, что, проходя мимо него, нужно держать голову опущенной, потому что даже взглянуть ему в глаза могло быть опасно. На улицах его боялись больше всех, а я ненавидел его до глубины души. Я ненавидел в нем все, но больше всего то, что у меня были его глаза.
Всякий раз, глядя на него, я видел частичку себя.
Мама дрожала в углу, держась за щеку, на которой был отпечаток его ладони. Я наблюдал, как он подходил, чтобы ударить ее снова, и шагнул в его направлении, принимая удар на свое лицо.
— Оставь ее, — сказал я, пытаясь вести себя так, будто пощечина не горела.
— Тебя это не касается, Логан, — сказал он. — Убирайся. Твоя мать должна мне денег.
— У меня будут они, клянусь. Мне просто нужно время. На этой неделе у меня собеседование в продуктовом магазине, который находится вниз по улице, — солгала она. Мама не работала годами, но каким-то образом всегда бывала на каких-то загадочных собеседованиях, за которыми ничего не следовало.
— Я думал, что она уже вернула тебе деньги, — сказал я. — Она отдавала тебе двести долларов в прошлые выходные.
— И она взяла триста баксов два дня назад.
— Почему ты даешь ей деньги? Ты же знаешь, что она не сможет вернуть их.
Он схватил меня за руку, впиваясь пальцами в кожу, заставив меня вздрогнуть. Мое тело дернулось, когда он потянул меня в другую часть комнаты и навис надо мной.
— Кем ты, блядь, себя возомнил, чтобы так со мной разговаривать, а?
— Я просто думал…
Он отвесил мне тяжелый подзатыльник.
— А ты не думай. Это разговор между мной и твоей матерью. Не вмешивайся, — он снова ударил меня, сильнее. Его кулак встретился с моим глазом, и я застонал от боли. Отец снова направился в ее сторону, а я, как идиот, шагнул и снова встал перед ним.
— Ты хочешь умереть, Логан?
— Я дам деньги, — сказал я, пытаясь выпрямиться и казаться выше, хотя он, находясь рядом, всегда заставлял меня чувствовать себя крошечным. — Секунду, — я поспешил в спальню, залез под матрас и вытащил сбережения на колледж. Пока отсчитывал деньги, чувствовал, как заплывал мой глаз.
Двадцать три доллара осталось.
— Вот, — сказал я, засовывая деньги отцу в руку. Он прищурился, прежде чем начал пересчитывать их. Он что-то бормотал себе под нос, но мне было все равно. Пускай только уйдет — этого будет для меня достаточно.
