Каюсь. Том Второй (СИ) - Раевская Полина (книга бесплатный формат .TXT) 📗
-Ну, попробовать, конечно, можно. Даже любопытно, что там за экземпляр, разморозивший тебя. -Этот экземпляр и тебя разморозит, можешь мне поверить. -Такие заявление, Олег, делает каждый пропихивающий, так что прости мне мою недоверчивость, -скептически отозвалась Мачабели, на что я понимающе хмыкнул, ибо сам такой же: беспощаден, не зависимо от симпатий, когда дело касается бизнеса. -Я 6ы, конечно, как «тщеславный индюке сказал, что я не каждый, но ты же скажешь, что это говорит каждый, так что не будем доходить до каламбура. Или это тавтология? - со смешком уточнил я, на что Илона улыбнувшись, покачала головой. -Тавтология, Олежа. Каламбур будет, если у твоей протеже не окажется ни голоса, ни слуха. -А что они стали требоваться?- насмешливо поинтересовался я, Мачабели же закатила глаза. -Ну, если хочешь вложиться в проект типа ВИА Гра, то не особо. -Вот от пошлятины меня избавь, - открестился я. -А в нашем деле, Олежа, без толики пошлятины никак, - сыронизировала она.- Так что, если хочешь рядом с собой видеть звезду, приготовься показать народу ее нижнее белье. -Если 6ы я хотел видеть ее рядом с собой, усадил 6ы дома, а не делал из нее звезду. Так что займи девочку, чтоб ее звезда горела ярко и подальше от меня, но без сверкания труселей, а со вкусом, -разбил Я напрочь ее домыслы, чтоб не мнила, будто видит меня насквозь. И Мачабели «съела»: изумленно приподняла бровь и несколько секунд молчала, видимо, не зная, что сказать, но тут же пришла в себя и хохотнула: -Признаю, Олег, ты - не каждый. -Странно, что ты поняла это спустя двадцать лет Знакомства, даже оскорбительно,- притворно возмутился Я. -Ну, знаешь! -неопределенно протянула она, а потом все же высказалась. - К счастью, бог миловал все эти годы от тесных контактов с твоей «оригинальностью, а со стороны ты выглядишь вполне нормальным человеком. -И что, ты настолько напугана, что даешь заднюю? - подразнил я ее, зная, что Мачабели никакой «оригинальностью» не испугаешь, когда пахнет такими деньгами. -Заднюю Я никогда не даю, Олежа, тем более, что меня распирает от любопытства: что же там за девочка, что настолько испугала тебя? -Узнаешь, как только с юристами моими договоришься, - не стал я отнекиваться от нелицеприятной правды, хоть и сказанной как 6ы в шутку. -Хотелось бы для начала самой глянуть на виновницу торжества. Все -таки ты оцениваешь ее, как мужчина, а нужен беспристрастный взгляд. -Месяца через три-четыре, не раньше. И да, мне хотелось 6ы сохранять инкогнито во всей этой истории, - озвучил я одно из главных условий. -Мда, с каждым поворотом все интересней, - задумчиво подвела итог Мачабели и насмешливо поинтересовалась. - И в честь чего такой героизм? -Это не героизм, Илона, это ловушка для тщеславия, рядом с которым твои индюки и близко не валялись, - признался я, чтобы не придумывала того, чего нет и однажды не обнадежила с дуру Чайку, хотя в профессионализме Мачабели я не сомневался, но кто знает, как в будущем сложатся ее отношения с Янкой. -Страшный ты человек, Олежа: хер поймешь, какие цели на самом деле преследуешь, - покачала она головой с таким видом, словно впервые меня увидела. -А мне все говорили, что я красив, как бог, - невозмутимо отозвался я и тут же сменил тему. - Так что? Когда мне к тебе своих казаков засылать? -Давай, моя ассистентка позвонит твоей на недели. -Договорились, - кивнул я и посвятив ради приличия еще минут десять разговору на отвлеченные темы, покинул столик Мачабели. Вечеринка продолжалась до самого утра, гости оторвались на полную катушку, хотя я от них не отставала потому в номер заявился изрядно подвыпивший. Душ, конечно, немного отрезвил, но не надолго. Стоило лечь, как потолок надо мной закружился, обещая веселый «соня в обнимку с унитазом. Однако вопреки сигналам моего, не переносящего алкоголь, организма я почти заснул, когда телефон оповестил о новом сообщении. Совершенно на автомате, не отрывая головы от подушки, потянулся, чтобы посмотреть, кому там что нужно, но когда взглянул на дисплей и понял, от кого пришло поздравление, сон тут же улетучился. «С Днём Рождения, Гладышев! Здоровья тебе крепкого, пусть дети всегда радуют, в делах сопутствует успех, а рядом будет та, с которой по-настоящему хорошо, а не просто спокойно. Р. S. Знаю, ты взбесишься, но согласись, жить за твой счет и ломать голову, уместно ли поздравить - это смешно, так что не злись на меня. Лучше улыбнись, твоя улыбка ослепительней майамского солнца, а в Москве наверняка сейчас хмуро. Яна Яна… Ну, надо же какая скромность, словно не узнаю или не вспомню. Как-будто кто-то еще способен написать мне всю эту херню про солнце и улыбки. Прозаик, мать ее! Знает она! Естественно, я взбесился. Взбесился так, что подорвался с кровати и начал нарезать круги по номеру, крутя в руке телефон, раздираемый на части от желания позвонить и высказать этой дуре всё, что я думаю о ней и ее сучьих поздравлениях, хотя конечно, она права: не поздравить было бы дебилизмом. И я это понимал, но все равно бесился в первую очередь из-за того, что вот так остро реагирую. Казалось 6ы, ну что такого особенного она мне написала? Ничего! А меня все равно скрутило, наизнанку вывернуло, и не понятно то ли от злости, то ли от тоски. В попытках утихомирить своих внутренних демонов сжал смартфон с такой силой, что если 6 не титановый корпус, поломал 6ы к чертям, но демоны продолжали вакханалию, подначивая позвонить. И я почти поддался: открыл контакты и готов был нажать «вызове, но помедлив, все же отбросил телефон на кровать, ибо по существу мне нечего сказать Чайке. Спьяну, конечно, можно отвести душу, но это уже последняя стадия долбо*бизма, а я еще вроде как вменяемый. Поэтому тяжело вздохнул, и сев на кровать, стал безучастно наблюдать за восходом солнца, постепенно погружаясь в себя: в темные закоулки своей души и памяти. Кто я? Что делаю? Ради чего? В чем вообще смысл? И действительно ли у меня есть ответы на эти вопросы? И если есть, почему мне так плохо? Почему я не чувствую покоя, если иду правильным путем? Какой вообще путь правильный? Жизнь это ведь не учебник, в конце которого есть ответы. Никто не скажет мне однажды: « послал Янку на хер - молодец, садись, пять!е. Жизнь - это поиск счастья. А в чем это самое счастье - неведомо. У каждого свое - скажут умники. А что свое? Я сейчас словно чудом выживший после дикого перевертыша, несусь куда-то в состоянии аффекта и не черта не могу понять, хотя вроде знаю, чего хочу от жизни и действую, исходя из этих желаний, но счастья -то нет, зато назойливой мухой мысль: « а что если ошибся? Что если все эти принципы, гордость и понимание вещей -все пустое? Что если нужно просыпаться рядом с ней, чтобы утро было добрым, что если читать ее дурацкие смс, ревновать к каждому столбу, спорить по поводу и без, посылать ее к чертям, а после заниматься нашим космическим сексом - это именно то, что нужно, чтобы чувствовать себя живым, чтобы быть счастливым? Что если однажды я приду к такому выводу, а она устанет ждать и встретит кого-то другого? Ведь когда-то же встретит. Что тогда я буду делать? Я не знал, не хотел даже думать о6 этом. Просто сидел и кажется, сходил с ума. Мне чудился запах ее волос, самый вкусный запах, который могла создать природа, от него кружилась голова и я прикрыв глаза, наслаждался этой иллюзией да так незаметно и уснул, утомленный переизбытком впечатлений. Когда же проснулся, все это казалось не более, чем пьяным бредом вкупе с экзистенциальным кризисом, поэтому отмахнувшись, я отправился на встречу с дочерью. К моему удивлению Леся новость восприняла спокойно, то ли мать ее как следует пропесочила, то ли правда начала взрослеть, не знаю, но я был более, чем рад, когда она сообщила, что намерена принимать в жизни брата самое активное участие. Как она сказала: «Он же не виноват, что у него такая мать, Но кто виноват, понять дала четко, и поскольку крыть мне было нечем, на этом наш разговор закончился. Леся пообещала прилететь в Майами, как только брат родится, и хотя 6ы раз в неделю звонить мне, после чего попрощавшись, улетела в Лондон. Признаться, на большее я и не рассчитывал, поэтому был вполне доволен. Главное, что наши отношения сдвинулись с мертвой точки, а остальное - дело времени. В общем, в Москву я вернулся в более радужном расположении духа, нежели уезжал. А спустя четыре дня, двадцать третьего ноября Чайка преподнесла мне запоздалый, но самый прекрасный подарок, родив сына. Поскольку это было на пару дней раньше срока, то естественно стало неожиданностью. Я находился на заседании, когда ее мать сообщила, что у нее начались схватки и они сейчас едут в больницу. Естественно, я сразу же вылетел в Майами, и весь полет провел, как на иголках, но оказалось, что волновался зря: Янка родила легко, буквально за полчаса, так что по прилету меня ждало три килограмма девятьсот граммов счастья. И я от этого счастья настолько опьянел, что не помню, как доехал до клиники, как переоделся в хирургический костюм, где взял цветы - ничего не помню. Как открыл дверь в палату и увидел ее, светящуюся, с нежной улыбкой и безграничной, материнской любовью во взгляде, так и забыл обо всем на свете, любуясь одним из самых прекрасных событий-знакомством матери со своим ребенком. Янка что-то нашептывала нашему сыну и покачивая, рассматривала с улыбкой, ежесекундно целуя, а я не мог издать ни звука, боясь нарушить эту идиллию. Но спустя мгновение, малыш меня заметила и расцвела еще больше, словно от моего присутствия радость увеличилась вдвое. Несколько минут мы просто улыбались друг другу, а потом она поманила меня к себе. От волнения я закопошился с цветами, не зная, куда их деть, на что Янка тихонько рассмеялась, мне и самому стало смешно. Как пацан ей богу! Избавившись, наконец, от букета, я осторожно присел на койку и забыл как дышать, увидев личико сына. Несмотря на небольшую отечность и гиперемию, было понятно, что он точная копия Янки: форма губ, носа, темные волосы, даже брови хмурил, как она, но меня это ничуть не расстраивало, напротив умиляло. -На тебя похож, - улыбнувшись, прошептал я, боясь разбудить сына. -Глаза твои, - также шепотом отозвалась Янка и нежно коснулась его щечки, отчего он тут же зачмокал губами, вызывая у нас тихий смех. -С чего ты взяла? - спросил я, так как из-за отечности глаза определить было просто невозможно, но Чайка была в своем репертуаре: пожала плечами и подмигнув, выдала: -С того, что я так хочу. -А-а, ну, если ты хочешь, то тогда конечно, - протянул я, но она покачала головой и еле слышно возразила: -Нет, просто с тобой все мои мечты сбывались. -Разве? - усмехнулся я невесело и взглянул в ее затуманенные глаза. -Да, - улыбнулась она сквозь слезы, - только я это не всегда понимала. Мне нечего было ей на это сказать да и слова уже были не нужны. -Как назовем? - тяжело сглотнув, спросил я, продолжая тонуть в соленом озере ее глаз. -Александр, если ты не против, - предложила она, с нежностью взглянув на малыша. -Я не против, - улыбнулся краешком губ, наблюдая за ней. Материнство сделало ее еще краше, впрочем, как и любую другую женщину, просто я до сих пор не готов был увидеть мать именно в ней. Любовницу, жену, маленькую девочку, наивную девушку, коварную соблазнительницу, звезду, домохозяйку, стерву… да кого угодно, но не мать. Ведь это особая ипостась женщины, в которой заключены самые сильные и светлые чувства, а потому не верилось, что такая дьяволица способна на них, но не верить собственным глазам я не мог. Рождение ребенка превратило эгоистичное существо в нежное, одухотворенное, переполненное любовью создание, которое, казалось, было создано, чтобы стать матерью моего сына. От созерцания и столь странных мыслей меня настолько переполнили эмоции, что не сдержавшись, я наклонился и легонько коснулся губами ее виска, прошептав: - Спасибо тебе за сына! Она на секунду застыла каменным изваянием, а потом судорожно втянула воздух и будто обмякнув, уткнулась мне в шею, вызывая болезненный спазм и сладкую дрожь. -И тебе, - сдавленно выдохнула, едва касаясь губами моей кожи. И в это мгновение мир для нас замер: звуки затихли, мысли улетучились, а боль умолкла. Нам было тихо и хорошо, мы были почти счастливы. Закрыв глаза, я вдыхал аромат ее волос, слушал сопение сына и мечтал остановить время.
