Ложь и любовь - Норт Хейли (книга регистрации .TXT) 📗
Мэг стояла у окна терминала и смотрела, как рабочий грузит их вещи в небольшой реактивный самолет. Тем временем ливень немного ослабел. Дети ныли и ворчали, что приходится уезжать, так и не узнав, куда девался Джим. Мэг их не винила, она и сама испытывала примерно такие же чувства.
– Ладно, ребята, хватит скулить, пошли. – Она указала на дверь, ведущую к трапу их самолета.
Элен пробурчала что-то неразборчивое, Тедди замкнулся в себе, но всем своим видом показывал, как он несчастен. Саманта молча последовала за старшими братом и сестрой.
Как только они вышли из здания аэропорта и стали подниматься по трапу, приставленному к борту самолета, на них упали крупные капли дождя, но дети даже не ускорили шаг. Мэг уже поднялась на верхнюю ступеньку и собиралась войти в кабину, когда Элен вдруг спросила:
– Почему мы убегаем?
Мэг повернулась и посмотрела на дочь, стоящую парой ступенек ниже.
– Что ты сказала? Элен подбоченилась.
– У меня такое чувство, будто мы убегаем, потому что Джим неизвестно где, Паркера нет дома, и мы с ним даже не попрощались, а Гас…
Элен замолчала, поджав губы, и Мэг поняла, что дочь борется и с гневом, и с обидой. Она протянула руки к девочке, но та не захотела искать утешения у матери. Из двери самолета выглянул стюард.
– Ну что, готовы? – спросил он с приветливой улыбкой. Готова ли она? Готова бежать, как верно подметила Элен?
Или готова предстать перед Паркером, рискнуть, сделав ставку на то, что он разделяет ее чувства? Мэг стерла с лица Элен дождевые капли и сказала:
– Подожди минуточку, мне нужно переговорить с пилотом.
Мэг повернулась и пошла в сторону кабины пилота, стюард последовал за ней. Мэг знала: когда она сказала пилоту, что они не полетят в Лас-Вегас, тот счел ее сумасшедшей, но ей было все равно. Особенно когда она услышала снаружи крик Элен:
– Мама, это Гас!
– И Джим, – добавила Саманта.
А где Гас и Джим, там должен быть и… Мэг круто развернулась, но потом спохватилась, вспомнила о собственном достоинстве и медленно подошла к двери самолета.
Паркер, за которым едва поспевали Гас и Джим, мчался через небольшое здание аэровокзала. Работники аэропорта знали его как солидного бизнесмена, регулярно летающего по делам на частном самолете Понтье. Но в том, как он со всех ног мчался под дождем к взлетно-посадочной полосе, не было и намека на солидность. Сразу после сообщения деда первым инстинктивным побуждением Паркера было позвонить пилоту и приказать задержать вылет. В конце концов, пилот работает скорее на него, чем на Понтье-старшего. Но интуиция подсказывала Паркеру, что это неправильный шаг. Мэг воспримет это как еще одно проявление деспотичности Понтье и будет права. Да, он хочет, чтобы она осталась, но Мэг должна сделать выбор по собственной воле. Поэтому, действуя наперекор привычкам, укоренившимся в нем за годы руководства компанией, Паркер позволил событиям идти своим чередом.
Первыми Паркер заметил детей, они шли по трапу самолета, но почему-то не поднимались, а спускались. У него замерло сердце. Он попытался позвать Мэг, но слова застревали в горле. Дети Мэг закричали, сбежали по трапу и бросились навстречу Гасу и Джиму. Гас потянул дядю за полу пиджака.
– Черт возьми! Дядя Паркер, не отпускайте ее!
Паркер рассмеялся. Не обращая внимания на дождь, он преодолел последние несколько ярдов, отделявшие его от самолета, и стал обнимать четверых детей и собаку.
– Я так и знал, что вы его спасете, – сказал Тедди.
Дождевая вода смешивалась на лице Паркера с солоноватой влагой, подозрительно похожей на слезы. У самого трапа Паркер остановился и посмотрел наверх. Мэг стояла в дверном проеме, но не двигалась с места.
– Мэг, ты простишь меня?
Она посмотрела на него сверху, и ее глаза казались еще темнее и больше, чем обычно. Мэг подняла ногу, медленно-медленно, как показалось Паркеру, пронесла ее через пространство, отделяющее дверь в самолет от первой ступеньки трапа.
– Ну пожалуйста!.. Мэг вышла из самолета.
– Я злился не на тебя, а на Жюля, но наговорил тебе ужасные вещи. Я очень сожалею.
Мэг стала ближе к нему на одну ступеньку. У Паркера появилась надежда, и он тоже приблизился на одну ступеньку, а потом пошел дальше, поднялся по трапу и остановился на ступеньку ниже, чем Мэг.
– Когда ты говорила, что сделала все это ради своей семьи, – Паркер махнул рукой в сторону детей, – мне надо было тебя выслушать.
Дети сгрудились возле трапа и говорили все разом. Джим восторженно повизгивал, за собственным шумом они, конечно, не могли слышать, что говорит Мэг.
– Почему ты передумал? – тихо и очень серьезно спросила она.
– Это дед меня вразумил, дал мне хорошего пинка под зад, – признался Паркер. – А еще я провел долгую бессонную ночь, думая о тебе и о моем брате.
Мэг кивнула.
– Для меня очень важно, чтобы ты понял, хотя я догадываюсь, что прошу слишком многого.
Паркер посмотрел ей в глаза. Больше всего на свете ему хотелось преодолеть последнюю разделяющую их ступеньку. Но он должен был задать еще один вопрос, самый последний. Он знал, что если не спросит напрямик, то будет потом всю жизнь думать об этом.
– Что тебя мучает, Паркер? – мягко спросила она.
– Почему ты? – выпалил он. – Ты знаешь, почему Жюль выбрал именно тебя? В Лас-Вегасе тысячи женщин, так что же навело его на мысль, что именно ты согласишься сделать эту работу?
Мэг провела рукой по влажным волосам.
– Я рада, что ты спросил, Паркер. Мне следовало рассказать тебе об этом еще вчера вечером, но ты слишком быстро вышел из себя.
Паркер покачал головой и невесело усмехнулся.
– Извини, обычно со мной такого не бывает.
Мэг улыбнулась.
– Я тоже обычно не выхожу замуж по найму. Но Жюль мне сам объяснил, почему он выбрал меня. Наблюдая, как я обслуживаю посетителей, он отметил, что у меня есть класс. Но что еще более важно, Жюль видел, как я показывала клиентке за соседним столиком фотографии своих детей и сказала, что я вдова. – Мэг вздохнула. – Она показалась мне такой милой, внушающей доверие женщиной, что я с ней разговорилась. Представь себе, выпив четыре коктейля, она пошла в туалет и улизнула, не заплатив за напитки. Мне пришлось расплачиваться за них из своего кармана. Я так расстроилась, что Жюль спросил меня, в чем дело. Ну, я все ему и выложила. В нормальном состоянии я бы так не разболталась.
