Танцующая с лошадьми - Мойес Джоджо (читать хорошую книгу .txt) 📗
Вошла Линда со стопкой бумаг, которые надо было подписать.
– Успеешь до часа пик?
– Наверное, нет. Сегодня пятница.
– Ну, желаю удачи. И не забудь, в понедельник в девять у тебя встреча с этим парнем, специалистом по иммиграции.
– Помню. – Наташа встала и сложила вещи в сумочку. – Не задерживайся долго, ладно?
– Придется задержаться. Хочу привести в порядок документы. Эта временная сотрудница на прошлой неделе обратила мою систему в полный хаос.
«Макколи и партнеры» рождалась трудно, но полтора года спустя Наташа начала понимать, что ее решение основать собственную фирму было правильным. Оставаться в «Дэвисон и Бриско» не имело никакого смысла. И дело было не только в том, что Конор так враждебно воспринял ее новости. Вероятно, еще до того, как они с Маком воссоединились, он знал, что так будет. Шрамы, оставленные делом Перси, не заживали. Было видно, что Ричард перестал относиться к ней как к потенциальному партнеру. Фактически после ее возвращения он не считал Наташу полезным сотрудником. Когда она увидела, что он приглашает Бена на обед чаще, чем разговаривает с ней, то поняла, что пора уходить.
Она благодарила Бога за Линду. Верная помощница не покинула ее, и это поддержало ее не только профессионально, но и эмоционально. Она подозревала, что в «Дэвисон и Бриско» уход Линды Блит-Смит переживали намного тяжелее, чем ее собственный.
– Хороших выходных, Лин. – Наташа перекинула пальто на руку и собралась спускаться вниз.
– И тебе тоже. Надеюсь, все пройдет хорошо.
На Грейз-Инн-роуд уже образовался затор, машины в сторону Вест-Энда еле двигались. Наташа не сразу увидела Мака: он остановился на другой стороне улицы. Она посмотрела в обе стороны и побежала через дорогу, лавируя между медленно ползущими автомобилями, с прижатой к груди папкой.
– Ты минута в минуту, – сказал Мак, когда она нагнулась, чтобы поцеловать его. – Плата за услугу.
– Ты чудо. – Она бросила папки в машину. – А ты, – обратилась она к малышу в детском кресле, который улыбался ей, – размазал банан по папиной куртке.
– Шутишь! – Мак оглянулся. – Как же так, старина?
– Она будет нами гордиться. – Наташа засмеялась, застегивая ремень безопасности и оглядывая передвижной мусорный бак, в который превратилась машина Мака.
Появление Мака с Наташей на подобных мероприятиях стало предметом постоянных шуток. На стареньком автомобиле они приезжали, украшенные эполетами из детской рвоты или пропахшие содержимым подгузника. В окружении блестящих внедорожников и огромных «мерседесов», на которых прибывали другие родители, они чувствовали себя озорными школьниками. Когда они привезли с собой Ковбоя Джона (взяв с него обещание «никакой марихуаны, ни одной сигареты»), Мак получил особое удовольствие, представляя его жене директора как «предыдущего учителя Сары».
– Вы здесь учите цирковым номерам? – спросил Ковбой Джон с невинным видом. А потом, когда женщина потеряла дар речи от изумления, задал следующий вопрос: – Леди, вы продаете здесь хорошие авокадо?
Джон жил в часе езды от школы в облицованном белой вагонкой коттедже. Две его старые лошади паслись на зеленом лугу. Он по-прежнему продавал прохожим сельскохозяйственную продукцию сомнительного происхождения. После возвращения Сары он, смущенный, что было на него не похоже, попросил у нее прощения: дескать, он ее подвел. Подвел Капитана. Для него так и осталось загадкой, в какую игру играл Саль. Джон заплатил долг Капитана, и Саль отлично это знал.
– Мне надо было рассказать вам. – Сара посмотрела на Наташу. – Надо было хоть кому-нибудь рассказать.
По молчаливому согласию они никогда не говорили о конюшне на Спеапенни-лейн.
– И на какое мероприятие мы сегодня едем? – спросил Мак.
Поток машин медленно пересекал Вествей и направлялся из Лондона в зеленые пригороды и дальше.
Наташа порылась в сумочке и достала письмо:
– Праздник по случаю окончания года с чествованием способных и одаренных учеников. Будем слушать, как играют на музыкальных инструментах и декламируют стихи. – (Мак застонал.) – И как Сара поет. Да нет, – поправилась она, когда Мак повернул голову. – Сара…
– …Будет делать то, что делает Сара. Она не заметит, как мы выглядим. – Мак влился в поток автомобилей. – Когда она рядом с Бо, все остальное для нее не существует.
Всем известно, как тяжело сочетать уход за детьми с работой, думала Наташа, пока они ползли через город. Но это трудно понять, пока не коснется тебя лично. В ее случае она за девять месяцев приобрела двоих детей и лошадь. Ирония заключалась в том, что после долгих лет, когда ей говорили, что следует снизить уровень стресса, меньше пить и заниматься сексом в тщательно рассчитанные дни, она зачала в три самых удручающих и пьяных дня своей жизни.
Но это и было самым прекрасным. Они пришли к такому заключению, когда лежали по обе стороны от него, рассматривая его пухлые ручки и ножки и соломенные, как у Мака, волосы. Он появился, потому что так было суждено.
От домика в Кенте они давно отказались. Теперь они арендовали новый коттедж. Лондонский дом был снят с продажи. Мак, Наташа и малыш проводили выходные за городом, а Сара училась в элитной школе-интернате на северо-западе от шоссе М25. Это была одна из немногих школ в Англии, в которую не только принимали с лошадью, но и обеспечивали тренировки на нужном уровне. И брали непомерную плату, даже учитывая стипендию, которую получила Сара.
– Но послушай, – говорил Мак, сидя за кухонным столом, когда они получали счет за семестр и ахали, – кто говорил, что семья обходится дешево?
Они не жалели денег. В школе Сара расцвела среди ровесников, у которых по разным причинам не было семьи. Она училась средне, но очень старалась. Завела друзей и, что самое важное, была счастлива.
По выходным они приезжали в съемный коттедж в четырех милях от школы и проводили время вместе. Она говорила не только о Бо и его поведении на арене, его многочисленных достижениях и мелких разочарованиях. Все чаще она рассказывала о своих друзьях. Она была не самой общительной девочкой, но познакомила их с несколькими подругами. Это были милые девочки, вежливые, целеустремленные, строящие планы на жизнь после окончания школы.
Сара не была самым открытым и нежным ребенком. По природе она отличалась подозрительностью и, если чувствовала себя несчастной или незащищенной, тут же уходила в свою скорлупу. Но в маленьком коттедже Сара ощущала себя в безопасности, она весело рассказывала им о Дэвиде, Хелен и Софи, о чьей-то лошади, которая не хотела идти в стойло, когда они участвовали в выступлении в Эвешаме. Мак с Наташей, довольные, молча переглядывались за кухонным столом. Они проделали долгий путь. Каждый из них.
Школьные игровые площадки были забиты автомобилями. На краю поля для игры в крикет яркие краски сплетались в блестящее лоскутное одеяло. Родители шли по траве. Женщины на высоких каблуках смеялись и хватались за своих мужей, когда каблуки проваливались.
Сара увидела их еще до того, как распорядитель показал Маку, куда поставить машину. Она побежала к ним, в безукоризненных бриджах для верховой езды и белоснежной блузке.
– Успели! – сказала она, когда Наташа выходила из машины, чувствуя, что юбка пристала к ногам.
– Разве мы могли пропустить такое. – Мак поцеловал ее в щеку. – Как ты, милая?
Но Сара уже открывала заднюю дверцу.
– Привет, Генри, мой маленький солдат! – Она расстегнула ремень и вынула младенца из кресла; он схватил ее за волосы, она улыбнулась. – Он еще вырос!
– Он запачкает тебя бананом. Привет, любовь моя. – Наташа поцеловала ее, заметив, что Сара тоже выросла.
С каждой неделей Сара становилась все более женственной. От худенькой девочки, которую они впервые увидели, не осталось и следа. Она была выше Наташи, стала крепкой и лоснящейся, как ее лошадь.
– Готовы?
– Да. Бо – молодец. Как я по тебе соскучилась! Правда-правда. – Сара обнимала Генри, а он, как всегда, был в восторге.
