Дорога на космодром - Голованов Ярослав (бесплатные версии книг txt) 📗
«…К сожалению, я не знаю лично… уважаемого человека, того, кто сконструировал мощную ракету и первый корабль для космического путешествия. Наверное, если бы был жив мой коллега господин Циолковский, ваш славный соотечественник, с которым я состоял в переписке, то мы при встрече с этим замечательным конструктором воскликнули бы: «Браво! Браво! Вы осуществили мечту, питавшую наш разум многие годы и в реализацию которой мы внесли свой посильный вклад». Человечество благодарно этому человеку за совершенное. Для того, чтобы получить признание человечества, надо быть по меньшей мере выдающимся деятелем науки и техники».
Вся планета восхищалась невиданным весом космического первенца: подумать только – более 83 килограммов, ведь американцы писали о 10 килограммах, не более, – а Королев только улыбался: возможности носителя позволяли увеличить этот, всех поражающий вес в десять и более раз! Спутник, новый тяжелый спутник был нужен ему сейчас, сегодня! Отработка, монтаж и проверка аппаратуры того спутника, который вначале предполагалось послать первым, затягивались. Аппаратуру, которую готовили разные институты, все время доделывали-переделывали, первоначальные замыслы бесконечно совершенствовались, уточнялись; разумеется, это было хорошо, но и плохо тоже, поскольку отодвигало пуск на многие дни, из которых складывались недели и месяцы. И тогда Королев решил форсировать спутник с собакой, который предложили медики. Горячими его энтузиастами, кроме В. В. Ларина, были Владимир Иванович Яздовский и молодой научный сотрудник, будущий академик и директор Института медико-биологических проблем Олег Георгиевич Газенко.
Лайка – первый космический путешественник.
В принципе герметичный контейнер для собаки был уже готов, но, как всегда случается, в последний момент что-то потребовало доводки, исправления, стыковки отдельных узлов.
Позднее Сергей Павлович вспоминал, что месяц между запуском первого и второго спутника был, пожалуй, самым трудным и прекрасным в его жизни. Трудным – из-за невероятного напряжения, прекрасным – по своему вдохновению, творческому подъему, ощущению близости желанного будущего. В течение месяца большую часть времени он проводил в цехах, где делали биоспутник. Сам, своей рукой, на ходу, в нарушение собственных инструкций, он вносил исправления в рабочие чертежи.
Было решено, что рама, на которой крепился герметический контейнер с собакой, контейнер с радиоаппаратурой и приборами, не должна отделяться от последней ступени ракеты-носителя так, как отделялся от нее первый спутник. Наконец, 26 октября, через три недели после запуска «пээсика», Королев вылетает скоростным самолетом Аэрофлота в Ташкент, а оттуда, не задерживаясь, летит на Байконур.
Медики привезли трех собачек-дворняжек. Альбина была ветераном космоса: она уже дважды летала на исследовательских ракетах и благополучно возвращалась на Землю. Лайка и Муха – новички. Мнение большинства склонялось к тому, что посылать Альбину несправедливо. Она послужила науке, и обрекать эту собаку на верную гибель было особенно тяжело. Ведь возвращение на Землю ИСЗ-2 не предусматривалось, и успешный запуск предопределял роковую судьбу собаки. Альбину жалели. Впрочем, всех их жалели. В конце концов решено было отправить в космос Лайку. Альбина была собака-дублер, а Муху называли «технологической собакой» и использовали для примерок, проверки систем и аппаратуры непосредственно перед стартом, благо, что все эти собачки были одинаковой величины. Утром 31 октября Лайку подготовили к посадке, а после обеда ее усадили в космическую кабину. Ночью контейнер с собакой установили на ракете и вывезли на старт. 3 ноября второй советский искусственный спутник Земли вышел на орбиту.
В первые минуты полета частота дыхания и пульс Лайки повысился примерно в три раза, но биотоки сердца были в норме. Постепенно пришли в норму и все физиологические параметры. Организм адаптировался в невесомости – Лайка жила! Это был главный, очень важный результат: высокоорганизованное живое существо может жить в условиях орбитального космического полета.
В декабре 1957-го, накануне Нового года, Королев писал: «Наступит и то время, когда космический корабль с людьми покинет Землю и направится в путешествие на далекие планеты, в далекие миры.
Сегодня многое кажется лишь увлекательной фантазией, но на самом деле это не совсем так. Надежный мост с Земли в космос уже перекинут запуском советских искусственных спутников, и дорога к звездам открыта!»
Говард Бенедикт, корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс, передал с мыса Канаверал: «6 декабря 1957 года «Авангард» был готов под пристальными взглядами всего мира вывести на орбиту трехфунтовый (около 1360 граммов. – Я Г.) мини-спутник. Тонкая ракета поднялась на метр над землей, потеряла устойчивость и рухнула со страшным взрывом. Вместе с ней упал престиж американской науки».
Первый американский спутник «Эксплорер-1», весом около 14 килограммов, вышел на орбиту лишь 1 февраля 1958 года. А «Авангард» удалось запустить только в середине марта.
Академик Келдыш, выступая в 1977 году на торжественном вечере в честь 70-летия Сергея Павловича, вспоминал, что Королев именно в это время всерьез заговорил о полетах за пределы околоземного пространства.
Мы должны идти дальше. – настаивал Сергей Павлович. – Мы должны достичь Луны!
Американцы не скрывали своего горячего желания послать ракету на Луну и тем самым несколько нивелировать тот эффект, который произвели на весь мир наш первый спутник, полет Лайки и гигантская летающая лаборатория весом 1327 килограммов, запущенная 15 мая 1958 года, – 3-й советский спутник. Но все их попытки терпели неудачу. 17 августа 1958 года полет первой лунной ракеты, запущенной с мыса Канаверал, продолжался всего 77 секунд. 11 октября – вторая неудача, 7 ноября – третья. После этого лунную программу отбирают у военно-воздушных сил и передают под непосредственное руководство Вернера фон Брауна. Но и Браун терпит 6 декабря провал – четвертый подряд.
«Летающая лаборатория» так называли наш третий спутник.
Королев понимает, что пуск к Луне – дело очень не простое. Первое, что требовалось, – повысить скорость ракеты с 8 до 11 километров в секунду. Этого нельзя было сделать без третьей ступени, и Королев решает «нарастить» свою ракету. Ему всегда не хватало времени и людей. Время было лишь относительно в его власти, а люди – абсолютно, поскольку, как я уже писал, невозможно было не увлечься идеями Королева, если Королев хотел вас увлечь. Одной из его «жертв», принесенных на алтарь космонавтики, стал Семен Ариевич Косберг.
Косберг был на три года старше Сергея Павловича и к моменту появления баллистических ракет занимал высокий пост руководителя одного из крупнейших в стране конструкторских бюро, занимавшегося авиационным двигателестроением. За плечами был большой и трудный путь. Он родился в бедной еврейской семье в белорусском городе Слуцке, с трудом получил образование, вместе с отцом работал кузнецом, слесарем, служил в Красной Армии, а потом стремительно окончил сразу два института: ленинградский политехнический и московский авиационный. Из сплава его таланта и энергии годы бурного развития авиации очень быстро выковывают выдающегося специалиста, наделенного незаурядными способностями организатора. В 1931 году он пришел в Институт авиационного моторостроения имени П. И. Баранова (в это время там в винтомоторном отделе работал Ф. А. Цандер), а в 1940-м уже стал руководителем крупного КБ. Должность Главного конструктора он получает 17 октября 1941 года, в тягчайшие дни войны, когда фашисты рассматривали Москву в бинокли. Война – годы страшного перенапряжения, когда он, один из генералов тыла, из всего многообразия служебной терминологии: могу – не могу, получается – не получается, успею – не успею – знал только одно слово «надо».
