Мир океана. Море живет - Наумов Донат Владимирович (полные книги txt) 📗

Наблюдения и опыты, проведенные в Мурманском биологическом институте АН СССР профессором М. Камшиловым, показали, что на самом деле пищевые связи между планктоном и гребневиками не такие простые. Болина действительно заглатывает рачков, загоняя их себе в рот двумя широкими лопастями, расположенными по краям рта. Морской огурец рачков не трогает. Более того, М. Камшилов пипеткой вводил ему в рот самых отборных рачков, и он немедленно извергал их обратно. Но вот в аквариум поместили болину. Тотчас же морской огурец поплыл в ее сторону, широко открыл рот и проглотил равную себе по величине жертву. Оказалось, что морской огурец крайне разборчив в пище и питается только болинами. Таким образом, этот гребневик из конкурента планктоноядных рыб был переведен в группу полезных для сельди животных. Морской огурец часто становится жертвой медузы цианеи и различных рыб. Подходящие к берегу стаи трески почти начисто выедают из планктона этих гребневиков.

Призрачной летней ночью в тихих заливах Белого моря можно стать свидетелем прекрасного зрелища — «роения» нереисов. Крупные (до 20–30 сантиметров) многощетинковые черви, похожие на широкие шелковые ленты, извиваясь, плавают у самой поверхности воды. Сначала увидишь одного, потом еще нескольких и вдруг замечаешь, что ими полна вся бухта. «Роение» зеленых нереисов — заключительный акт их жизни и одновременно начало жизни следующего поколения. Подготовка к этой ночи длится не один год. Всю жизнь зеленый нереис проводит в глубоких норах на нижней литорали и в верхних горизонтах сублиторали.

Достигнув предельного размера, донный зеленый нереис превращается в планктонного. У него появляются широкие плавательные лопасти, выпадают короткие щетинки, и на их месте вырастают пучки более длинных, увеличиваются в размере глаза и чувствительные щупальца.

В июле, в период между последней и первой четвертью луны, зеленые нереисы покидают свои убежища и всплывают к поверхности. Внешним сигналом, побуждающим их к «роению», служит потемнение ночного безлунного неба. Благодаря хорошо развитым глазам черви чувствуют изменение освещенности. Хотя ночи на Белом море в июле еще светлые, зеленые нереисы сразу же реагируют на незначительное потемнение. Роящиеся черви не питаются и не переселяются на новые места — они лишь снуют в разных направлениях, выметывая в воду половые продукты.

Здесь нельзя не вспомнить о знаменитом палоло. Оказывается, чтобы видеть «роение» морских червей, вовсе не обязательно плыть на далекий архипелаг Самоа.

«Роение» продолжается несколько часов, после чего все зеленые нереисы погибают, и их тела становятся добычей рыб и водоплавающих птиц.

Весьма удивительно, что этот эффектный, крупный червь, к тому же еще довольно распространенный, а в некоторые годы даже массовый, впервые был обнаружен в Белом море лишь в 1937 году. Как могли не заметить его раньше? Ведь на Белом море проводилось много биологических исследований. Там длительное время существовала Соловецкая биологическая станция, основанная еще в конце прошлого века. В. Хлебович, детально изучивший это интересное животное, считает, что зеленый нереис всегда жил в Белом море, но был немногочисленным. Вследствие начавшегося общего потепления Арктики изменились, хотя и незначительно, температурные условия в Белом море. Этого оказалось достаточно для увеличения численности зеленого нереиса. Однако возможно и другое объяснение. Вполне вероятно, что этот крупный многощетинковый червь проник в Белое море из северной части Атлантики, где он был давно и хорошо известен.

Морскую стрелку, или сагитту, увидеть со шлюпки невозможно, хотя она и достигает величины нескольких сантиметров. Тело сагитты настолько прозрачно, что даже в стеклянном стакане не сразу ее заметишь. Морская стрелка, как и большинство крупных планктонных животных, хищник. Резко изгибая тело и выпрямляясь, она молниеносно набрасывается на жертву — рачка или малька рыбы и захватывает свою добычу пучками крючковидных щетинок, сидящих по бокам рта. Благодаря этой особенности строения весь тип животных, к которому относится сагитта, получил название щетинкочелюстных. Иногда наблюдается массовое размножение сагитт, тогда они истребляют множество рачков, и планктон сильно беднеет.

Через стекло корейского окна, а в тихую погоду и прямо сквозь воду вдруг видишь нечто совсем необычное. Ярко окрашенное небольшое существо в 4–5 сантиметров длиной с русалочьим телом и двумя крылышками — плавниками — как бы порхает в воде. Держась вертикально, оно то всплывает, трепеща плавниками, то, как бы оцепенев, медленно опускается. Это крылоногий моллюск клионе, или морской ангел, хотя его с таким же успехом можно назвать и морским чертенком: на голове у клионе торчат маленькие рожки. Раковина у клионе не развита, через полупрозрачные покровы просвечивают темные внутренности, конец туловища оранжевый или красноватый, такого же цвета и голова. Моллюск этот хищный; питается он преимущественно близкородственными планктонными моллюсками лимацинами. Лимацины тоже относятся к группе крылоногих, но в отличие от морского ангела имеют тонкую спирально закрученную раковину.

Клионе вовсе не редкость. Это обычный вид, широко распространенный в полярных водах обоих полушарий. При массовом размножении этих моллюсков ими питаются усатые киты.

Антарктика — гигантский природный холодильник нашей планеты: здесь сосредоточено около 90 процентов льда, имеющегося на Земле. Почти весь континент покрыт ледяным щитом, толщина которого достигает местами 2–3 километров. Под влиянием собственной тяжести лед медленно сползает в океан. У побережья от ледников отламываются огромные ледяные горы — айсберги. Сначала они движутся по дну, все сметая и раздавливая на своем пути. Достигнув значительной глубины, айсберг переходит в плавающее состояние, и начинается его долгое путешествие вслед за морскими течениями.

Над Антарктидой царит вечный холод, здесь зарегистрирована самая низкая температура воздуха — минус 87,4 градуса (станция Восток, 25 августа 1958 года). На побережье, где значительно теплее, температура воздуха редко поднимается выше нуля, даже во время антарктического лета. Море у берегов Антарктиды большую часть года сковано сплошным припайным льдом, толщина которого к концу зимы достигает двух-трех метров.

Температура воды постоянно близка к точке замерзания. Так как соленая морская вода замерзает не при нуле, а несколько ниже, термометр, опущенный в воду вблизи берегов Антарктиды, в течение 10 месяцев будет показывать минус 1,9 градуса. Только летом вода становится теплее, но и то всего лишь на 0,5–0,7 градуса!

Антарктида почти целиком лежит «внутри» южного Полярного круга, поэтому в продолжение длинной полярной ночи солнце там вообще не показывается. В остальное время года его лучи с трудом пробиваются в воду сквозь толстый слой льда. Количество солнечной радиации, кроме того, сильно снижается слоем лежащего на льду снега.

По всем материкам текут реки. Они выносят в море огромное количество органических веществ, плодородный ил. И то и другое способствует бурному развитию жизни в море вблизи берегов. В Антарктиде нет ни одной реки, значит, нет никакого речного сноса.

До недавнего времени предполагали, что жизнь на мелководье у берегов Антарктиды невозможна из-за темноты, низкой температуры воды, отсутствия питательных веществ, истирания дна подошвами сползающих айсбергов. Предполагали, но не проверяли. Проверить было очень сложно. Заглянуть в воду мешает припайный лед, который и летом опоясывает весь берег. Проводить исследования с судна тоже довольно трудно. Даже в разгар антарктического лета мощный ледокол «Обь» сутками бьется в припае, чтобы преодолеть всего несколько миль, а на мелком месте он вообще работать не может. По этим причинам сведения о том, что делается подо льдом антарктического припая на глубине до 50–60 метров, практически отсутствовали.