Кое-что о немецких овчарках их дрессировке, о предвидении Лоренца и многом другом - Власенко Александр
«Славилась она также и среди охотников своим изумительным чутьем на барсука и кабана… Она так ловка, что никогда не допускала победы над собою кабана, от клыков которого погибало немало гончих…
В лунную октябрьскую ночь отправляется немецкая овчарка с пастухом-хозяином на охоту на барсука… Охотясь на барсука, овчарка отрезает ему путь отступления к норе, галопом мчится по его следу, и нет ему спасения — он погиб. Сплошь и рядом, бегая по пороше, немецкая овчарка откроет и зайца; тогда наступает для нее радость — полным галопом, предупреждая все хитрости косого, она настигает его» (А. Шмидт, там же).
И все эти качества были собраны в одной собаке! Просто триумф народной селекции. Да, еще одна немаловажная деталь: очень даже сомнительно, чтобы пастухи и крестьяне, при всем их понимании природного поведения животных, были хорошими дрессировщиками и натасчиками. То есть, хочу сказать: мало того, что овчарки несли в крови способности к разнообразной работе, они их самостоятельно и активно проявляли, сообразуясь с условиями своего существования. И потому включались в работу легко и естественно, как только им предоставлялась какая-то сфера приложения их сил и энергии, при самом минимальном обучении.
Заботили ли крестьян экстерьерные данные их собак? Нисколько. Какое-то значение, безусловно, придавалось приметам, выдающим сходство щенков с особенно хорошими в работе их предками. На этом основании уничтожали в первую очередь щенков, таких примет не имеющих. Так поступают везде, где используют местных собак для работы: охотникам и пастухам желательно выращивать только собак, с наибольшей вероятностью обладающих подходящими врожденными задатками. Наличие примет служит определенной гарантией унаследования потомством вместе с ними и вполне определенных пользовательских качеств. С течением времени, от поколения к поколению приобретая все большую выраженность и увеличиваясь в своем количестве, приметы становятся отличительными признаками данной популяции, породы собак и при переходе к культурному разведению ложатся в основу стандарта. Но до этого наличие примет или каких-то иных специфических внешних признаков не является самоцелью разведения, и собственно экстерьерные качества собак никого не волнуют. Лишь бы собака была хорошим работником!
Жесткий отбор по рабочим качествам ценен тем, что с его помощью в конечном итоге отбирают собак хороших во всех отношениях, по всем параметрам. То есть, при пользовательном отборе спонтанно ведется селекция и по главным экстерьерным формам. Собака с пороками сложения, равно как с недостатками здоровья, психики, ума, оказывается неспособной выполнять тяжелую работу, что для нее равнозначно смертному приговору. А потомство лучших, подвергаясь все более усиленной эксплуатации, из поколения в поколение совершенствуется в своих качествах. «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат».
К концу XIX века поголовье немецких овчарок представляло собой несколько разновидностей собак, близких по анатомическим особенностям сложения, практически одинаковых по пользовательским характеристикам и отличавшихся друг от друга длиной и структурой шерсти, окрасами, формой ушей и другими не слишком существенными для работы признаками.
Главной зоотехнической задачей А. Мейера и М. ф. Штефаница было придать всем немецким овчаркам тот вид, те экстерьерные и конституциональные формы, которые в наивысшей степени способствовали бы проявлению лучших рабочих качеств. И при этом нельзя было ничего потерять в выдающихся природных способностях этих собак. Трудную задачу они решили блестяще. За образец был взят волкообразный серый кобель с крепкой психикой и буйным темпераментом, ставший основателем первой заводской линии немецких овчарок. Его же описание легло в основу стандарта.
С закреплением в поголовье выбранных стандартом статей сложения, немецкая овчарка окончательно отложилась от родственных ей пород, таких как ховаварт, шаф-пудель и прочих. Вскоре порода обрела широкое признание и быстро распространилась во многих странах как наиболее подходящая для военной и полицейской службы.
Любителям собак в те поры импонировало не внешнее, но внутреннее богатство немецкой овчарки, сущность которой можно было «охарактеризовать всего лишь двумя словами: простота и прилежание. Простота в наружности и прилежание как основное ее качество». Они прекраснодушно надеялись, что «ее простой, не декоративный вид охранит ее от того, чтобы она сделалась скоропреходящей модной игрушкой — участь многих модных красивых пород, прилежание же обеспечит ей с каждым днем все возрастающий круг поклонников и любителей». (А. Шмидт. Там же).
Прилежание на самом деле обеспечило немецкой овчарке бешеную популярность. Но тогдашние любители породы определенно недооценили разрушительную силу моды и дышащего в затылок последней коммерческого разведения.
Первые «выкрутасы» моды немецкая овчарка претерпела еще при жизни Штефаница. В начале века породе для успешного ее применения в служебных целях недоставало роста и силы. Естественно, на выставках определенное предпочтение оказывалось более крупным и массивным особям. И вот, слишком увлекшись впечатляющими габаритами, те германские любители, что разводили эту породу из соображений конъюнктурных, без оглядки на ее работопригодность, выгнали рост выставочных лидеров, а затем и большей части всего поголовья далеко за пределы разумного. Один из ведущих советских кинологов тех лет В.Л.Вайсман писал об этом так: «В настоящее время немцы культивируют крупных овчарок, доходящих до 70 и более сантиметров. Подобные собаки тяжелы и не выносливы, что отражается на быстроте и успешности работы, в особенности при сильной жаре» («Стандарты служебных собак», Москва, 1930). Мариан Шиманкевич, известный польский овчарист, в 1966 году считал, что эта ситуация «сложилась в результате тесного кровного разведения и симпатии к крупным собакам. Около 1925 года порода в целом стала высокой, квадратной и неуклюжей, ей не хватало легкости и плавности движений, как то было принято за идеал Штефаницем» («Из истории немецкой овчарки, журнал «Пес», ПНР). Решительными действиями Штефаниц вернул породу к первоначальному стандарту, но… Разведением занимаются люди, а людям свойственны слабости, одна из которых — подверженность увлечениям, моде. К тому же мода определяет спрос.
В конце тридцатых годов на выставках стали уделять особое внимание пластичным и низким, «стильным» движениям. Незамедлительно последовали модные извращения, о которых читаем у Шиманкевича далее: «Характерным моментом современной нам истории овчарок являются попытки влияния моды на формирование типа овчарки, при одновременных стараниях теоретиков разведения породы, направленных на недопущение утраты рабочих качеств. Например, в предвоенные годы появляются собаки слишком массивные, с низкой грудной клеткой, передвигающиеся как кошки. Выглядели они эффектно, но руководители разведения вовремя поняли опасность, кроющуюся в этом отклонении. Развернутый лозунг «возвращения к образцовой собаке» ликвидировал тенденции моды, подчеркивая факт, что слишком массивные собаки не способны к легкому бегу, утратили скорость и поворотливость».
Хотя тип приземистых и слишком тяжелых собак превалировал в разведении еще довольно долго, вызывая подобные нарекания, это были все же овчарки, к оценке которых можно было подходить с такими, например, требованиями: «На выставке у нас нет возможности достаточно хорошо оценить выносливость овчарки. Но все-таки можем видеть, что некоторые собаки за два часа движения рысью на солнце устают, а это у немецкой овчарки плохой признак…Легкая и свободная рысь…требуется не только пастушьим собакам, но и каждой служебной собаке. Собака, которая не выдерживает легкого бега в течение всего дня, а после не в состоянии быстро задержать убегающего фигуранта, не может быть действительно служебной собакой. Есть много собак, которые после нескольких часов рыси так устают, что не проявляют никакого интереса к дальнейшей работе. Конечно, это нельзя проверить на выставке и потому мы должны быть очень требовательны, чтобы собаки выдерживали такое короткое двухчасовое движение и после были свежими в выставочном ринге» (Карел Вшолек, «Немецкая овчарка», 1954, ЧССР). Эх, сейчас бы мне ваши заботы, пан Вшолек!
