Пять недель в Южной Америке - Родин Леонид Ефимович (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Размагничивание производится с помощью специальной установки, так называемой магнитной станции Ближайшая магнитная станция находилась в Карлсхамне на южном побережье Швеции, почти на той же широте, что и Лиепая, немного южнее.
К концу дня мы стали встречать отдельные ледяные поля, а к ночи льды сплотились так, что наше продвижение стало очень замедленным. Потом сел густой туман, и мы простояли до рассвета, так как без помощи ледокола могли потерять во льдах винты.
В 10 часов утра 14 апреля подошли к Карлсхамну. Пришли туда со «своими» чайками; они так и не покинули нас, питаясь отбросами с камбуза*. Карлсхамн — это маленький портовый городок, построенный на гранитных скалах, которые выступают из воды и составляют основную черту всего пейзажа. Маленькие домики стоят прямо на скалах, иногда возле них натаскана земля и устроены садики, позади домиков и между ними на скалах же растут сосны, реже дуб и совсем редко береза и бук. Сосны корявые, всего 6–8 и не более 10 метров высоты. Гранитные скалы под сосняком чаще всего покрыты мхами, иногда встречаются небольшие куртины боярышника, малины и можжевельника.
Здесь уже весна. Днем было +8° и ласково светило солнце. Распускаются листья ивы и лопаются почки у березы. Ходим по городку в расстегнутых пальто.
В центральной части города (если так можно назвать улицу, где расположены магазины и учреждения) очень мало публики. В магазинах не видно покупателей. Прохожих очень мало. Но зато много велосипедистов. Население от мала до велика ездит на велосипедах. Возле магазинов и у подъездов устроены специальные стойки для переднего колеса велосипеда. Ездят на велосипедах виртуозно, прямо будто срослись с ними: здороваются на ходу за руку, угощаются сигаретами, закуривают и… почти не дают звонков, а ловко объезжают прохожих, хотя при этом переезжают почти на другую сторону улицы. На каждом велосипеде багажник и на нем, кроме того, еще бывают приделаны особые сумки или корзинки. Пожилые хозяйки везут в них снедь, обувь из ремонта и т. п. Возле порта находится цементный завод. В обеденный перерыв из ворот завода выезжают в разные стороны сотни две велосипедистов.
Швеция-одна из «счастливых» стран Европы: она не только не участвовала в мировой войне, но даже избегла немецкой оккупации, какой подверглась ее соседка Норвегия. Благодаря этому здесь только основные предметы питания были «рационированы»: мясо, хлеб, жиры, сахар. Были затруднения с одеждой, обувью; сейчас США наводняют Швецию своими лежалыми товарами, а «рационированные» продукты можно приобрести без ограничения по повышенным ценам.
Но это не для рабочих и мелких служащих. Часто мы видели, как у витрин магазинов стоят голодные «зрители» соблазнительной снеди и отутюженной одежды, лакированных ботинок и накрахмаленного белья, расположенных за толстым зеркальным стеклом: они недоступны карману рабочего человека из-за высокой цены, обозначенной на этикетке.
На причальной стенке порта постоянно «дежурят» безработные в ожидании случайной работы по разгрузке судов, а пока выпрашивающие у моряков набить табаком трубку или покурить сигарету.
В Карлсхамнском порту стояло десятка три парусников и штук пятнадцать пароходов и теплоходов. Большинство — шведских, часть финских. Шведские корабли выделяются чистотой и, как рассказывают, отличаются превосходными мореходными качествами.
На другой день в полдень мы ушли из Карлсхамна. (Здесь мы перешли на среднеевропейское время; по московскому это было уже 14 часов.) Пошли прямо на юг. Ледокол впереди нас, так как по ледовой сводке предстоит встретить еще тяжелые льды. Вскоре вступаем в них. Сильно снижается скорость хода. Потом спускается туман, мы теряем из виду ледокол и перекликаемся с ним гудками. Так и идем за ним по звуку.
Ночью останавливаемся из-за густого тумана и льдов. Каждые две-три минуты «Грибоедов» дает подряд два гудка. Существует такое правило: корабль в тумане, находясь в дрейфе, дает подряд два долгих гудка каждые две минуты, на ходу-один гудок через такие же промежутки времени. Гудок у нашего «Грибоедова» сильный, от него вибрируют стенки каюты, с непривычки каждый раз вздрагиваешь и спать при такой «музыке» не очень-то удается.
Настало 16-е число. Пошли вперед малым ходом, По-прежнему туман и по-прежнему перекликаемся с «Сибиряковым». Все время встречаются льды: то битые, то цельные поля, то наторошенные и смерзшиеся. Иногда они почему-то коричневатого, грязного цвета.
В 12 часов 45 минут стало светлее вверху, появились проблески солнца, но над морем туман по-прежнему густой. Шли еще некоторое время, но очень скоро туман сгустился так, что мы снова остановились. Гудели остаток дня и всю ночь, причем после полуночи «потеряли» «Сибирякова», то есть перестали его слышать.
Только около полудня 17-го мы смогли, все еще в тумане, малым ходом двинуться вперед.
Около 16 часов стало ясно, и лишь теперь мы увидели нашего пропавшего «Сибирякова». Наконец мы смогли пойти полным ходом.
На виду Треллеборга (порт на самой южной оконечности Швеции) «Сибиряков» описал большую дугу, дал три прощальных гудка и пошел назад. Море впереди было свободно от льдов. Подойдя к Треллеборгу, мы стали на якорь на внешнем рейде. На «Грибоедове» подняли флаги: «Кораблю требуются последние инструкции по лоции»*. Через некоторое время подняли второй сигнал: «Нужен лоцман».
Нам предстояло пройти самую узкую часть, соединяющую Балтийское море с Северным, — пролив Зунд. Плавание в Зунде всегда сопряжено с трудностями, особенно в туманы. А теперь, при наличии лишь узких проходов среди неразминированных участков, — и того более трудно.
Нам нужен был либо лоцман, который провел бы нас до Хельсингборга, либо новейшие лоции Зунда, где были бы указаны свободные от мин проходы.
Вскоре подошел катер с лоцманом (об этом можно было узнать издали по особому флагу на его мачте). Лоцман ловко поднялся по штормтрапу*, привез пакет с картами, пробыл у капитана минут десять и уехал на другие корабли, которые стояли недалеко от нас с такими же сигналами и ждали лоцмана. Выяснилось, что пойдем только утром, ночуем здесь, на рейде, и «без гудков».
Рассматривали Треллеборг в бинокль. Городок чуть побольше Карлсхамна. В центре есть несколько двух — и трехэтажных домов. Цементный завод и еще какой-то другой завод. На холмах за городком видны три ветряные мельницы.
Изредка ветер прогонял мимо нас маленькие группки мелко-битого льда. Часто видны стайки уток, и однажды пролетели три гуся. Возле «Грибоедова» вьются только три «дежурные» чайки, так мы их стали называть за их постоянное присутствие.
Наш капитан, Владимир Семенович Гинцберг, впервые за эти дни мог спокойно с нами поужинать в кают-компании: очень беспокойно было плавание в тумане и среди льдов, и он почти не покидал мостика, пропуская обычные на корабле часы еды. Владимир Семенович — бывалый капитан. Он ходил во многие порты мира, не был только в Австралии, но более трудного плавания, чем в Балтике и «проливах», по его мнению, нигде нет. Но мы пока что только в начале этого пути.
В 22 часа 30 минут наблюдали относительно редкое для этих широт и весеннего времени года явление-северное сияние. Вначале оно было в форме гигантского пламени свечи, острым языком обращенным к зениту; цвет его бледно-зеленый. Потом наметилась широкая дуга, протянувшаяся через небосвод с запада на восток и опиравшаяся на горизонт; яркость все время менялась, стали появляться красные лучи, они то росли, то гасли и возникали вновь. Сияние как бы дышало. Спокойная поверхность моря отражала свет.
18 апреля. Пошли в 5 часов 30 минут. Лоцман идет у нас на корабле, остальные четыре парохода следуют за «Грибоедовым». Лоцман выбрал наш теплоход по простой причине: все лоцманы любят водить советские корабли, так как здесь их кормят вволю, чего не замечается за другими «флагами».
Погода великолепная, ясная; в 7 часов утра +4° с легким ветром. В 9 часов 30 минут-Мальме (это один из важнейших и крупнейших торговых городов Швеции), а еще через полчаса слева по ходу стал виден Копенгаген — столица Дании. Город расположен на низком плоском берегу, и издали вначале казалось, что собор, ратуша и другие крупные здания торчат прямо из моря. Копенгаген был виден очень долго.
