Церебральный сортинг - Савельев Сергей Вячеславович (книги хорошего качества .txt) 📗
Таким способом адаптивные формы поведения постепенно трансформируются в умозрительные конструкции иерархических отношений. Очевидный прогресс любой популяции гоминид, объединённых общим культом или организованных в деревню, город или государство, отражает результаты автономного и методичного внутреннего отбора мозга. Необходимое культовое или социальное единство достигается простейшим, но регулярным преследованием наименее адаптивных особей. Наиболее агрессивные и чересчур оригинальные жители ограничиваются репродуктивно и социально. Оригиналов обычно помещают в психиатрические заведения, а агрессивных наследников обезьяньего прошлого — в тюрьмы. Это очень гуманно, поскольку прежде таких отщепенцев от полезной однотипности большинства просто истребляли, а ещё ранее — и съедали. Так достигается более или менее стабильное состояние сообщества, которое приобретает новое эволюционное качество. Продолжая интенсивный внутренний отбор обладателей востребованного мозга, данная популяция становится инструментом масштабной биологической конкуренции. Иначе говоря, чем успешнее и эффективнее развивается во времени внутренняя структура популяции, тем быстрее она вступает в конфликт с аналогичной системой, что завершается войнами и массовым истреблением населения.
Эволюционная привлекательность этих процессов состоит в том, что можно быстро добиться больших поведенческих различий и управляемости огромных популяций. Никакая власть не возможна без максимального разделения людей, что гарантирует минимальные усилия и колоссальные результаты. В этом отношении цели властителей как физическое воплощение инструментов эволюции очевидны. Любое разделение популяций по самому ничтожному признаку — прекрасный повод для очередного цикла искусственного отбора. Культивируемые различия так заметны, что самосравнение народов неминуемо, конкуренция неизбежна, а столкновение — гарантировано. У царей и президентов открываются огромные возможности для манипуляции сообществом и оправданного истребления себе подобных. Совершенно ясно, что для эволюции особенно привлекательны межгосударственные конфликты, которые обычно приводят к резкому ускорению искусственного отбора мозга. Это связано с тем, что войны дают возможность обойти тормозные функции лобных областей, поддерживающие социальную стабильность, заботу о потомстве и обмен пищей. Данная проблема очень актуальна и в настоящее время, поскольку цели стабилизирующего отбора и прогрессивной эволюции прямо противоположны.
Рассмотрим сущность стабилизирующего отбора, представляющего собой частный случай социальной гоминидной эволюции. Со стороны он выглядит как естественное развитие страны или города. Люди рождаются, растут, работают и умирают, не испытывая особых социальных потрясений и очевидных опасностей. Эти впечатления хороши только на первый взгляд. На самом деле идёт скрытая, но оттого не менее жестокая внутривидовая конкуренция, называемая искусственным отбором и рассмотренная мной ранее (Савельев, 2016). Такой тип эволюции предусматривает медленное накопление популяционных изменений мозга.
В период социальной стабильности происходит интенсивный искусственный отбор, направленный на сохранение потомства наиболее пассивной части населения. Обладателям больших лобных областей намного легче соблюдать внушаемую доминантами законопослушность и необходимость следования неписаным моральным или религиозным правилам. Тормозное действие лобных центров делает половину дела по выработке неагрессивного и конформистского поведения. Методично выполняя все требования сообщества, покладистые граждане едят, размножаются, выращивают безопасные мечты и содержат систему насаждения социальных инстинктов. Такие обыватели являются абсолютной мечтой любого правителя, служителя культа, грабителя или мытаря. Вместе с тем любая стабильность неизбежно трансформируется в биологическую экспансию или конфликты.
Такое странное превращение наступает всегда — как в убогой и нищей, так и в богатой и процветающей стране. Инстинкты семейной, социальной, популяционной, этнической конкуренции и простой доминантности легко прорастают через самые лучшие законы и правила. Иначе говоря, в стабилизированной системе формируются очень мелкие зоны образования новых и непохожих друг на друга социальных инстинктов. Например, единый город в стабильных условиях начинает разделяться на автономные популяции носителей различных социальных инстинктов: работяг, интеллигентов, торговцев, служителей культов, байкеров, мигрантов, студентов, пенсионеров, бандитов, силовиков, властителей и казнокрадов. Чем дольше стабильность, тем глубже различия и сложнее их преодолеть. Накопление мелких различий между людьми внутри популяции неизбежно приводит к опасности бесконтрольного искусственного формирования новых социальных инстинктов. Если они возникают, то начинаются внутренние конфликты, дестабилизирующие любую популяцию. Примеры раскола в православии в России, лютеранстве в Германии, французские религиозные конфликты и современные войны в арабском мире не нуждаются в дополнительных пояснениях.
Если бы мы обладали минимальной эволюционной самостоятельностью, то следовало бы сделать всё возможное для профилактики социальной дифференциации. Простыми указами или убеждением тут помочь нельзя. Надо вдумчиво понижать творческий порыв создания местечковых традиций и профессиональной сегрегации. Таким способом можно было бы предотвращать развитие новых форм внутрипопуляционных конфликтов. К сожалению, мы — бессознательные, но последовательные эволюционисты, которые при первой возможности закладывают основы новых противоречий и последующего искусственного отбора.
Внутри любого сообщества мы упорно поощряем носительство различных типов социальных инстинктов. Для этого методично культивируем особые формы поведения для каждого рода человеческой деятельности и локальных территорий. При этом мы постоянно подчёркиваем крайне разрушительные индивидуальные различия как при помощи профессиональных предметов обихода, так и манерой социального поведения. Интуитивное осознание эволюционной ценности этого самоубийственного подхода привело к практическому выделению из общей популяции особых людей для культивирования полезных инстинктов. Примером может служить каста военных, предназначенная для решения эволюционных задач истребления себе подобных. Увлекательное воспроизводство массовых носителей навыков убийства и специфических социальных инстинктов сегодня совершенно необходимо для повышения конкурентной доминантности государства.
Однако культивирование агрессивных социальных инстинктов чревато для любой власти, если военные конфликты не ведутся постоянно. Военизированные организации самого разного толка всегда успешно решали проблемы внутривидовой конкуренции, а контроль за ними потребовал развития политического искусства и государственного насилия. В конце концов сложилась традиция выделения части любой популяции для проведения военного или социального принуждения. Носительство силовых социальных инстинктов позволяет оправдать физическое уничтожение части населения как в своей, так и в чужой популяции. Вполне понятно, что во время конфликтов в первую очередь погибают обладатели наиболее консервативных и абиологичных социальных инстинктов, основанных на религиозных убеждениях или на таких странных для природы приматов понятиях, как долг, честь и верность отечеству.
Для этих целей военизированную часть популяции предварительно специально отбирают, тренируют, прививают ограниченные наборы сомнительных социальных инстинктов и создают условия для массового воспроизводства. Например, в царской России, при низкой подвижности населения, перенос полезного и уже отобранного генома интуитивно стимулировали оригинальными способами. Был разработан метод зимнего постоя офицеров и солдат в домах гражданского населения. Эти простейшие правила резко снижали социальные барьеры между гражданскими и военными и объединяли сообщество. Параллельно происходило неспешное и постоянное передвижение по территории страны полков, состоящих из бравых молодых мужчин. Их блестящие казённые мундиры и свободное время способствовали широкому посеву разумного, доброго и вечного в виде собственного генетического материала. Массовая метисация населения на просторах России происходила естественным и довольно приятным способом. Государство не прикладывало никаких усилий к стимулированию размножения, позаботившись о достойных условиях для существования армии. Востребованные граждане с необходимыми соматическими и церебральными свойствами неожиданно и повсеместно появлялись в самых разных слоях общества.
