Морские львы и котики - Мужчинкин Вадим Федорович (книга бесплатный формат .TXT) 📗
С выходом в околоземное пространство человек приобрел более реалистичный взгляд: планета стала представляться не очень крупным космическим кораблем с ограниченными ресурсами и необходимостью считаться с возможностями систем жизнеобеспечения. Нужно выбирать долговременную стратегию, а вариантов, как всегда, три (как издавна известно из похождений героев сказок).
1. Либо посчитать роль биосферы выполненной, как исполнившей свое предназначение плаценты, и заменить ее некоторым подобием искусственной системы жизнеобеспечения космического корабля, легко управляемой и с предельно упрощенным разнообразием используемых компонентов, т. е. идти путем людей, перешедших от охоты к животноводству, а потом и к промышленным методам производства пищевых объектов.
2. Либо, напротив, совершенствуя технологии и локализуя производства в местах наименьшего контакта с природными комплексами, превратить всю очищенную от загрязнений и реставрированную от повреждений биосферу в заповедник или национальный парк.
3. Либо найти способ снимать урожай со всего наличного ассортимента видов, не повреждая при этом ни деталей системы, ни связей между ними и максимально используя при этом как получаемое сырье, так и работу системы из одного-двух миллионов видов организмов, т. е. попробовать стратегию альтернативную к выбранной несколько тысячелетий назад.
Что дает изучение ушастых тюленей
Возвращаясь теперь к началу рассказа и вопросу о том, может ли разговор о проблемах изучения строения, биологии и расселения небольшой группы связанных очевидным родством зверей — семейства ушастых тюленей — иметь интерес для не имеющих с этой группой дела людей, я бы рискнул ответить на этот вопрос утвердительно.
Во-первых, довольно наглядно очерчивается соотношение известного и неизвестного в обследованиях давно известных групп животного мира. То, что в данном примере прорехи в знаниях связаны с распределением особей в море, степенью близости отдельных видов и популяций в пределах каждого вида, плейстоценово-голоценовой истории ареалов, приуроченностью палеонтологических находок лишь к двум-трем районам, физиологией зверя в экстремальных условиях и изменчивостью (индивидуальной и групповой) анатомических, физиологических и поведенческих характеристик, представляется довольно общим положением.
Соответственно общей представляется и неизбежная необходимость оперировать несколькими равновероятными моделями при истолковании почти каждой группы фактов: недавнее отхождение отариидной ветви от ствола наземных хищных и давнее их расхождение с последующим параллельным ходом; разные варианты плейстоценовой истории; большая дробность субтропических частей ареала по сравнению с более монолитными субполярными и равная степень дискретности разных частей ареала вида; определение срока задержки имплантации, конца лактации и начала полового созревания внутренними часами или, напротив, внешними факторами; различные оценки тепло- и холодоустойчивости на берегу.
Однозначность других построений показывает сходство событий у далеких друг от друга животных при несходстве близких родственников. Жесткие рамки, сковывающие изменчивость, и конструктивные варианты, блочно построенные и могущие работать в режиме минимального обеспечения, укладывают преобразования организма зверя в рамки системы запретных и дозволенных путей. Сам организм со всеми своими локальными перестройками вовлекается в иерархию систем следующих порядков. По общим схемам для животных разных групп из особей строится лежбище, то стягивающее обитателей к себе, то рассеивающее их по акватории (рис. 27 и 28). В свою очередь, из этих единиц (лежбище с освоенной акваторией) строится новая система — реализуемый видовой ареал, а из нескольких миллионов видовых ареалов — система следующего порядка — биосфера. Так очерчивается место изучения маленькой группы зверей в деле изучения глобальных событий.
Во-вторых, сам поворот в видении, превращающий вчерашнюю экзотическую, любопытную (и только) зверушку в элемент сложной жизненно необходимой глобальной системы, ставит новую общеобразовательную проблему. А в спорах об актуальности тех направлений исследований и роли таких традиционных наук, как зоология или анатомия, в общем продвижении системы наших званий вперед достаточно очевидно проступает злободневность (наряду с астрофизическими и субмолекулярными исследованиями) исследований структуры биосферы с прозаической инвентаризацией ее быстро исчезающих компонентов.
Рис. 27. Еще раз взгляните на степень скученности ушастых тюленей на береговом лежбище
Каждая из трех групп населения живет своей достаточно отдельной жизнью: слева — территориальный секач придавил к земле нетерриториального секача-вторженца, рядом с ними — сбившиеся на свободном от взрослых месте щенки, на заднем плане — толпа лежащих бок о бок самок
Рис. 28. Контрастом к предыдущему рисунку выглядят те же звери, покинувшие лежбище и рассредоточившиеся но прилежащей акватории
Характерна поза крупного, отдыхающего на тихой воде зверя с поднятыми вверх задними и одним из передних ластов
В-третьих, конкретная история взаимоотношений человека с дюжиной промысловых видов ушастых тюленей ставит нас перед необходимостью обдуманного выбора долгосрочной стратегии взаимоотношений с этими и другими компонентами целостной биосферы. При этом очевидно, что ценность морских львов и котов, помимо разнообразного традиционного и нетрадиционного сырья (шкура, жир, мясо, витаминное сырье), состоит и в той работе, которую они выполняют в системе жизни на планете, и в тех знаниях, которыми они нас снабжают, и в красоте живого и вольного зверя.
И еще несколько слов о прорехах в нашей системе знаний о жизни на Земле. Неожиданно, на первый взгляд, но неизвестное об ушастых тюленях покрывается одним, казалось бы, обветшавшим и не привлекающим внимания в наш век словом — анатомия. Только-только собирается из кусочков нормальная анатомия особи для промысловых зверей. Появляются лишь первые наметки анатомии поселений. Все еще бесформенным и текучим кажется видовой ареал, хотя уже давно все попытки прогнозировать происходящее с ареалом (даже на уровне прогнозов погоды) разбиваются о что-то невидимое, но реально существующее и диктующее ход событий, разбиваются о жесткие внутривидовые структуры, об анатомию видового ареала. Еще хуже обстоит дело с знаниями анатомии надвидовых построек (биогеоценозов, биот и самой биосферы), где после обнадеживающего начала, положенного работами академика В. Н. Сукачева, наметившиеся анатомические структуры исчезли в клубах многочисленных информационных и заимствованных из экономического прогнозирования моделей. Т. е. пока мы радуемся находкам в анатомии субмолекулярных и внутриклеточных образований, анатомия особи все еще далеко не ясна, а об анатомии надиндивидуальных образований мы знаем непозволительно мало.
К счастью, трудно представить, скажем хирурга, при подготовке которого было бы обойдено изучение нормальной и патологической анатомии особи. Но вот зоологи как-то обходились до сих пор без знания нормальной анатомии особей большинства видов, с которыми они имели дело. И уже нельзя восполнить многое упущенное в изучении реализованного разнообразия живого. Анатомию вчера еще жившего австралийского сумчатого волка (единственного дотянувшего до нас крупного сумчатого хищника) мы так и будем знать хуже, чем анатомию мамонта. До сих пор незнание возможностей перестроек нормальной индивидуальной анатомии дает пищу произвольным истолкованиям роли рассматриваемых деталей строения особи, заставляя исследователя удовлетворяться подобием диалога доверчивой Красной Шапочки и Волка; большие глазки — чтобы лучше видеть… и т. д.
