Тропическая природа - Уоллес Альфред Рассел (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Есть два пути, по которым с некоторой долей вероятности можно допустить подобные миграции. От Норвегии в Гренландию через Исландию и через Баффинов залив до Северо-Американского материка простирается полоса сравнительно мелкого моря, и не исключена возможность, что здесь в миоценовом периоде или позднее существовало сухопутное соединение. Такое сухопутное соединение, еще более вероятно, существовало и проходило через Берингов пролив. Там находится обширное пространство совершенно мелкого моря, которое даже при незначительном поднятии дна могло превратиться в широкий перешеек, связывающий Северную Америку с северо-восточной Азией. Разумеется, при современных климатических условиях едва ли слоны, лошади, олени и верблюды могли проникнуть на север до Гренландии или Аляски; но мы постоянно должны иметь в виду необъяснимый, но все же несомненный факт процветания под теми же широтами в течение миоценового периода роскошной растительности, включавшей магнолии и другие крупнолистные вечнозеленые растения; таким образом, были налицо все условия – благоприятный климат и изобильное питание, которые делали такой обмен животными формами обоих материков не только возможным, но прямо-таки неизбежным, как только создавалось сухопутное соединение. Ничто не мешает предположить, что такие благоприятные условия, хоть и в уменьшающемся масштабе, продолжались и в течение некоторой части следующего, плиоценового периода.
Однако мы не должны забывать, что фауны обоих материков всегда были в значительной мере различны и своеобразны. Такие важные группы животных Старого Света, как виверры, гиены, жирафы и гиппопотамы, никогда не переселялись в Америку, а вымершие Oreodontidae и Brontotheriidae [204] и многие другие были неизвестны в Старом Свете. Это позволяет предположить, что соединение на севере никогда не было долговременным, а этим совершенно опровергается теория о существовании какой-то Атлантиды, которая будто в течение всего третичного периода перекидывала мост через Атлантический океан в пределах умеренного пояса.
Древняя история североамериканской фауны сильно осложняется вторым рядом переселений из Южной Америки, которые, подобно переселениям из Азии, происходили с перерывами и всегда, по-видимому, продолжались недолго. В постплиоценовую эпоху одновременно со слонами и лошадьми, переселявшимися из Европы или Азии, прибывало много гигантских ленивцев и других неполнозубых, лам, водосвинок, тапиров, пекари, которые характерны для Южной Америки. Некоторые из них не отличались от современных видов, в то время как другие близко родственны видам, находимым в бразильских пещерах и других одновременных с ними отложениях. С другой стороны, в Старом Свете в эту эпоху не встречалось ничего похожего. Мы, следовательно, можем быть уверены, что они переселялись из какой-нибудь части Неотропической области. Замечательно, что в Северной Америке в предшествовавшую плиоценовую эпоху не было обнаружено ни одного такого животного. Из этого мы можем заключить, что это переселение имело место благодаря известным благоприятным условиям в конце плиоценовой или в начале постплиоценовой эпохи, но что переселенцы затем быстро исчезли, не оставив потомков. Чтобы установить, как именно Южная Америка соединялась с северным материком или же отделялась от него, мы должны изучить ее геологическое прошлое.
Обильные ископаемые остатки постплиоценовых пещер Бразилии доказывают, что фауна Южной Америки, предшествовавшая современной, уже отличалась в общем теми же особенностями, как и эта последняя, но была несравненно богаче крупными млекопитающими, а может быть, и многими другими животными. Неполнозубые играли наиболее выдающуюся роль, но вместо ныне живущих ленивцев, броненосцев и муравьедов существовало бесконечное множество различных форм, частью принадлежавших к ныне живущим родам, частью совершенно различных и нередко гигантских размеров. Броненосцы достигали размеров носорога, в то время как мегатерий и различные другие вымершие роды ленивцев обладали массивностью слона.
Эндемические семейства грызунов Южной Америки – морские свинки, ежекрысы [205] и шиншиллы были представлены иными родами и достигали нередко значительных размеров. То же самое относится к обезьянам, рукокрылым и хищным. [206] Из копытных наряду с ныне живущими тапирами, ламами, пекари [207] и оленями существовало несколько видов лошадей и антилоп [208] и один мастодонт, все три рода, вероятно только что переселившиеся с северного материка.
Южнее, в Боливии, в Пампасах и Патагонии, встречается тоже немало ископаемых остатков, может быть несколько более древнего происхождения, чем фауна бразильских пещер, [209] по-видимому, правильно отнесенная к верхнему плиоцену. Здесь встречаются те же семейства грызунов и неполнозубых, большей частью с теми же родами, но и с некоторыми новыми. Здесь также попадаются лошади, пекари, один мастодонт, ламы и олени, но рядом с ними и совершенно своеобразные формы, как, например, Masraauchenia, [210] родственная тапиру и палеотерию. Homalodontotherium, родственный североамериканскому миоценовому Hyracodon и Toxodontidae, [211] группа очень крупных животных, родственных копытным, грызунам, неполнозубым и сиреновым и потому представлявших, наверное, очень древний тип млекопитающих.
Здесь, следовательно, мы видим смешение высокоразвитых и современных форм с примитивными и древними, но с заметным преобладанием последних. Наиболее вероятным объяснением этого факта, по-видимому, является то, что те же самые благоприятные условия, которые открыли мегатерию и мегалониксу [212] путь в Северную Америку, привели к иммиграции лошадей, оленей, мастодонтов и многих кошек в Южную Америку. Такие перекочевки в двух противоположных направлениях должны были происходить в различные отдаленные друг от друга периоды времени; северный и южный материки были по большей части совершенно разобщены, и каждый из них самостоятельно развивал свои жизненные формы.
Этот взгляд подтверждается замечательным фактом наличия многих совершенно идентичных видов морских рыб по обе стороны Панамского перешейка, в чем следует видеть указание на то, что оба океана еще недавно соединялись, а материки были разъединены. Моллюски же американского побережья Тихого океана тоже настолько близко родственны моллюскам Карибского моря и атлантических берегов, что приходится допустить более давнее и более длительное соединение морей. Пролив, соединявший оба океана, находился, вероятно, в Никарагуа и на юг от Панамы, так что нагорья Мексики и Гватемалы оставались соединенными с Северной Америкой. [213]
Мексиканский залив и Антильское море обрамлены поясом мелководья и при чередующихся поднятиях и опусканиях суши, которым была подвержена эта область, новообразовавшаяся суша прокладывала путь для миграций между Северной и Южной Америкой. Сильное понижение уровня моря, имевшее место, как полагают, в течение ледникового периода (и обусловленное сосредоточением воды в виде двух полярных масс льда), быть может, обусловило возможность последних переселений, которые в постплиоцене в сильной степени придали североамериканской фауне ее своеобразный отпечаток.
Среди изменений суши, быть может, наиболее значительным было разделение ее на большие отдельные острова. Такое разделение явственно доказывается широким протяжением и незначительной высотой над уровнем моря аллювиальных равнин Ориноко, Амазонки и Ла-Платы, но вместе с тем и известными особенностями распространения современной неотропической фауны. Понижение менее чем на 2 000 футов превратило бы нагорья Гвианы и Бразилии в острова, отделенные узким морским проливом от цепи Анд. Но в таком случае равновесие, вероятно, устанавливалось поднятием обширных отмелей у восточного побережья Южной Америки, которые у южной Бразилии и Патагонии имели местами ширину в несколько сот миль, включая в себя Фолклендские острова и простираясь к югу от мыса Горн.
