Церебральный сортинг - Савельев Сергей Вячеславович (книги хорошего качества .txt) 📗
С этим генерализованным процессом связаны два следствия, которые можно толковать в качестве как негативных, так и позитивных изменений. Общее уменьшение массы мозга всегда снижает индивидуальную изменчивость и вероятность появления необычных и гениальных личностей. Иначе говоря, творческий потенциал человечества падает, а социальный конформизм растёт. Сплочённость глуповатых и недалёких гоминид в единомыслящее сообщество является мечтой для руководителей стран, но ничего хорошего человечеству не обещает. Повседневное снижение необходимости в рассудочной деятельности нивелирует церебральный половой диморфизм и создаёт иллюзии равенства. Объединяя особей с различными принципами мышления и биологическими задачами, мы всеми силами тормозим реальный прогресс, ориентируясь на самых бестолковых, ленивых, похотливых и вороватых. За личный успех принимаются сиюминутные удачи пищеварения, размножения и овладения предметами признанной доминантности. Искусственно навязанная абиологичная иллюзия равенства порождает сексуально-романтические конфликты, распад семьи, публичную социализацию половых отклонений и увеличение летальности репродуктивных конфликтов. Ситуация выглядит безвыходной, а моральное занудство консерваторов и теологов только подогревает процесс массовой деградации и снижение воспроизводства наиболее разумной части населения.
Огромную роль в плохо-хорошести эволюции человечества сыграло появление расовых отличий. Это стало прекрасным поводом для неизбирательного отбора по очевидным анатомическим различиям. Плодотворное культивирование расовых противоречий вызвало долговременное исключение из контролируемого искусственного отбора гигантских популяций. В конечном счёте отсутствие цивилизационного церебрального сортинга среди большей части негроидов и монголоидов привело к торможению эволюции. Результат этих процессов сегодня очевиден в европейских странах, где обладатели архаичных конструкций мозга легко разрушают любые рассудочные социальные системы.
Расовое и этническое смешение народов на общих территориях вызвало закономерные конфликты между обладателями различных эволюционных конструкций мозга и социальных инстинктов. В конечном счёте прогрессивные рассудочные критерии оценки человеческих достоинств были заменены возвратом искусственного отбора в устаревшие рамки эпохи становления социального конформизма. Это означает, что внедрение в продвинутые европейские популяции обладателей архаичных церебральных систем вынуждает сообщество вновь запустить уже устаревшие механизмы отбора. Они нужны только для того, чтобы из свежих интродуциантов и метисов сохранить только адаптирующихся особей. Вполне понятно, что такая эволюционная петля замедлила церебральный сортинг в Европе и Северной Америке, но может вновь увеличить потенциальную изменчивость мозга. Самое печальное состоит в том, что в центрах цивилизованности уже отвыкли от успешного применения многоэтажных виселиц и массового использования гильотин. К сожалению, биологические проблемы церебральных различий другим способом пока не решаются.
Увеличение церебральной неоднородности популяций приводит к массовым поведенческим конфликтам. На их разрешение потребуется несколько поколений не очень гуманного искусственного отбора или ещё одна полярная варфоломеевская ночка. В противном случае конфликт социальных инстинктов различного этнического происхождения приведёт к развитию имитационных форм поведения как у мигрантов, так и у аборигенов. Такие неоправданные неврологические нагрузки требуют дополнительных энергетических затрат, вызывая немотивированную и спонтанную агрессию. Гоминиды не выдерживают продолжительного напряжения такого рода и инстинктивно начинают искать выход из создавшегося нестабильного состояния.
На этом фоне неприглядных и тщательно скрываемых проблем есть и положительные изменения. За последние десятилетия в цивилизованных странах снижена зависимость эволюционных процессов от пищи. Избыток низкокачественных, но доступных продуктов решил пищевую проблему и вернул человечество почти в райские условия далёкого прошлого. Стоит напомнить, что в те времена закладывались основы строения мозга современных людей, а его «очеловечивание» происходило уже в более поздних и жестоких циклах искусственного церебрального сортинга (Савельев, 201 5a). Иначе говоря, современная цивилизация, во всей её плохо-хорошести, сформировала идеальные условия для стабилизации отбора и инволюции мозга человека. Миграция, этнические и религиозные конфликты немного тормозят этот процесс рассудочного вырождения, чтобы затем устроить его компенсационное ускорение.
По-видимому, к похожим выводам пришёл и наш чертовидный инопланетянин. Опасаясь продолжительной чрезмерной биосоциализации и массового оскотинивания человечества, он решился на роковой контакт. Для него он выбрал наиболее подходящее место — летнюю дачу детского сада одного из богатых оборонных заводов. Сам Эльфовий описал свои соображения довольно скупо.
«Как положено по инструкции, я подготовился к рискованному контакту с опасными аборигенами этой захудалой планеты. Для начала мне пришлось очистить гермафродитную бурсу с моими оплодотворёнными клетками. Переведя их в диапаузу, я надёжно спрятал все системы оружия и пространственный привод звездолёта, а затем подготовил динамическую копию своего рассудочного интегратора. Пойдя на первый контакт в детском саду № 123, я решил, что на большой веранде с игрушками будет несложно запарковать любое компактное средство перемещения. Звездолёт не отличается от обширного набора игрушек, как и я сам от детских кукол. Для контакта я выбрал самого оптимального представителя человечества. Голубоглазая девочка с белыми волнистыми волосами никогда никого не обижала, часто напевала и играла с куклами. Все взрослые, едва завидев девочку, умилялись и называли её чистым ангелочком. Зная религиозные традиции аборигенов, я посчитал, что передо мной не испорченный жизнью образец гуманизма и взаимопонимания. Уверен, что мой контакт даст блестящие результаты, а убогое человечество избавится от смертельных болезней, войн и ужасов биологической эволюции».
На этом записи обрываются, но свидетели межгалактического общения поведали мне о финале исторического события.
— Ребята, мойте руки и садитесь за стол, — сказала воспитательница Мария Яковлевна, которую дети обычно называли Малякалой.
На низеньких столах уже были разложены столовые приборы и стояли тарелки с супом, хлебом и стаканы с компотом. Солнце играло на поверхности тарелок, преломляясь на торчащих из бульона тонких полосках моркови и половинках распаренных горошин.
— Все взяли ложку в правую руку, а хлеб в левую. Приступайте.
Дети принялись за еду, неумело постукивая ложками и обгрызая хлеб. В это время из-за кружки с компотом перед Любочкой Гариной появился инопланетянин. Его большая голова, великоватые уши и зелёный костюм вызвали Любочкин интерес.
— Какой пупсик, — сказала Любочка.
Эльфовий поднял руки в приветствии.
— И движется, — изумилась она.
— Он подводник, в скафандре, должен нырять, — предположил сосед по столу. Любочка заулыбалась и бросила Эльфовия в суп. Он отчаянно работал конечностями, но был прижат алюминиевой ложкой.
— Ему глубины мало, — заключил сосед.
Посланец был извлечён из супа и засунут головой в компот. Немного потрепыхавшись, Эльфовий замер.
— Батарейка кончилась, — расстроилась Любочка и достала инопланетянина. Он выглядел плохо. Из распоротого костюмчика торчал разбухший в компоте спермопередатчик.
— Малякала! — завопила Любочка. — У нас пупсик сломался. У него теперь глупости видны.
Эльфовий был изъят и водружён на батарею, где и остался для просушки. Там его ночью нашла старая и опытная крыса, которая промышляла по детским шкафчикам в раздевалке. Эльфовий, конечно, не был обломком печенья или конфетой, но его дальнейшая судьба неизвестна. Инопланетный корабль был найден вместе с микроскопическими записями во время неудачной попытки снабдить его батарейками. Как ни странно, но злой и саркастичный посланец оказался настоящим героем, который хотел остановить безумный биологический прогресс человечества. Эльфовий погиб, но его записи не оставляют сомнений в возможности рассудочных перспектив нашего будущего.
