Волшебная эволюция - Стестад Ханна Нюборг (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
Исследователи также заметили, что если сурикату дать больше еды, чем обычно, он будет нести вахту дольше. Сытому сурикату важнее не попасться на обед хищнику, чем поесть самому, поэтому он охотнее стоит на страже, нежели роется в песке в поисках еды. Бдительные животные быстрее других распознают приближающуюся опасность и имеют больше шансов спастись от зубов хищника. Как показывает одно исследование (что, впрочем, неудивительно), гепарды почти всегда нападают на самую рассеянную газель, в то время как особям, держащим ухо востро, зачастую удается унести ноги. Получается, отлынивать от дежурства не так уж и выгодно.
Чем больше особей живут вместе, тем легче разделить ношу караула. Роберт Кенуорд, биолог из Оксфордского университета, провел в 1978 году эксперимент, в ходе которого он отправлял прирученного ястреба-тетеревятника охотиться на стаи вяхирей различной численности. Ученый заметил, что охота на небольшие стаи зачастую оказывалась успешнее. Большим стаям удавалось улететь быстрее, чем малым, поскольку шанс, что кто-то из вяхирей заметит приближающегося ястреба, был выше. Этот же принцип работает и в случае сурикатов. Но не стоит забывать, что в многочисленной группе делиться едой приходится со всеми собратьями.
Таким образом, система безопасности в колонии сурикатов основана вовсе не на альтруистическом желании кого-то из особей пожертвовать собственной сытостью ради защиты остальных, а, напротив, на эгоистических решениях каждой особи, совокупность которых в итоге идет на пользу всем. Безусловно, в мире существуют виды, готовые пожертвовать собой ради других (об этом я расскажу в десятой главе), однако большинство животных в первую очередь заботятся о себе и о своем прямом потомстве.
Хотелось бы верить, что животные готовы приносить себя в жертву ради «всеобщего блага», ведь более «сильный» вид, состоящий из бескорыстных особей, способен доминировать над более «слабым» видом. Однако не стоит забывать, что на исчезновение одних видов и появление новых уходит очень много времени, зачастую миллионы лет. Эгоистические потребности особей, а также генов, как правило реализуются немедленно, тогда как закрепление новых наследственных поведенческих признаков может произойти лишь спустя много поколений. Хитрый рвач быстрее других обзаведется многочисленным потомством, и именно эти гены распространятся задолго до того, как вид, к которому он принадлежит, начнет доминировать над другими видами. Таким образом, в природе куда более важную роль играет не «всеобщее благо» целого вида, а «личное благо» отдельно взятой особи, то есть «личное благо» генома.
В этом смысле люди устроены иначе: мы способны на долгосрочное планирование и умеем мириться с временными неудобствами во имя интересов будущих поколений. Остальные животные живут настоящим, и их мало заботит жизнь вида как такового. Тем не менее взгляды ученых на важность внутривидовых изменений расходятся. За последние годы появился ряд новых исследований, доказывающих, что эволюция на уровне вида, вероятно, имеет гораздо большее влияние на развитие многообразия в природе, чем было принято считать ранее.
В стайной жизни, наравне с взаимным присмотром, есть масса других преимуществ. Например, вместе теплее спать, легче защищать свою территорию и нападать на крупную добычу. И все же в стайной жизни есть свои недостатки, помимо необходимости делиться едой, о которой мы упоминали выше. В стае быстрее распространяются паразиты и инфекционные заболевания, а хищникам гораздо легче заметить издалека группу животных, чем одну особь. К тому же групповая жизнь требует координации: животные вынуждены сотрудничать между собой, иначе неизбежны столкновения и конфликты. Когда муравьи-листорезы отправляются на поиск листьев, муравейник одновременно покидают и возвращаются в него тысячи особей. Чтобы избежать столкновений, муравьи разработали целую систему магистралей, движение по которым строго организовано. Получается, что существа, которых мы привыкли считать менее разумными, чем мы сами, на самом деле способны к сложному взаимодействию. Как им это удается?
Над болотистыми землями Англии медленно садится солнце. Февраль. С запада дует холодный ветер, и казалось бы, даже самым стойким орнитологам пора спешить домой греться. Но нет, наблюдатели все прибывают, с наступлением сумерек «партер» полон вооруженных биноклями и камерами зрителей. Все они хотят стать свидетелями потрясающего природного явления — вечернего «танца скворцов».
Сначала появляются отдельные черные птички; они сбиваются в небольшую стайку и начинают летать, как кажется, по случайной траектории. Затем к ним присоединяются все новые и новые участники, и вот уже сотни тысяч черных точек образуют целую тучу. Она скользит по огромным дугам, вдруг стремительно падает вниз, снова взмывает ввысь. Подобно привидению, этот гигантский живой организм извивается на фоне угасающего неба. Так продолжается где-то полчаса, после чего все птицы почти одномоментно успокаиваются и опускаются в камыши.
Стаи птиц и рыб, двигающиеся словно единый организм, неизменно производят сильное впечатление на наблюдателей. В 1931 году орнитолог Эдмунд Селус высказал предположение, что эти живые существа согласуют свои движения за счет передачи мыслей на расстоянии. Такое скоординированное поведение до сих пор остается отчасти загадкой, однако исследователям удалось найти более логичное объяснение, нежели телепатия.
Британский ученый Иэйн Коузин совместно с немецкими коллегами исследуют мурмурацию (скоординированное движение) в больших стаях с помощью современных технологий. В специальный аквариум с виртуальной реальностью они помещают управляемую 3D-модель рыбы и наблюдают за реакцией на нее настоящих рыб. Подобный подход команда ученых использует и в работе с мышами и дрозофилами. Также они снимают на видео стаи животных в дикой природе, а затем анализируют полученные записи при помощи компьютерных программ, которые фиксируют каждую особь и отслеживают ее перемещение. Эти методы позволяют собирать множество данных о движении особей относительно друг друга, и данные, в свою очередь, используются в статистических моделях. Команда Коузина доказала: если знать, какая из рыб начнет движение первой (например, в случае обнаружения хищника), можно спрогнозировать перемещение всего косяка. Рыбы оказывают прямое влияние друг на друга и немедленно реагируют на поведение особи так, что каждый копирует своего соседа. Рыба не «задумывается» над тем, что вздрагивание «прикатилось» от дальнего сородича на другом конце косяка, она просто повторяет движение своего ближайшего соседа.
Таким образом, движением стаи не управляет один-единственный вожак, и коллективная самоорганизация не связана с телепатией. Каждая отдельно взятая особь ориентируется исключительно на своих соседей. Итальянские ученые, изучавшие мурмурацию скворцов над Римом, выяснили, что каждая птица следит за действиями ближайших шести-семи соседей, независимо от расстояния до них, и согласует с ними собственное движение. Если одна из птиц меняет направление полета, ее примеру следуют соседи, а затем направление постепенно меняет и вся стая.
Такая система взаимодействия подразумевает множественные случаи «ложной тревоги», ведь никто не проверяет, был ли у крайней птицы или рыбы реальный повод вздрогнуть и шарахнуться в сторону. Коузин утверждает, что мозг рыбы образует ошибочные связи в каждом третьем или четвертом случае, а это означает, что рыба нередко начинает движение без объективной причины. И хотя вероятность того, что отдельно взятая особь повторит движение, повышается, если большинство из ее соседей резко бросятся в сторону (а это обычно происходит при возникновении реальной опасности), движения рыбьего косяка во многом оказываются избыточными. Но ничего страшного в этом нет, ведь это не требует чрезмерной энергии. Гораздо опаснее не среагировать, когда это следовало бы сделать, так что ради спокойствия все предпочитают сверяться со своим окружением. Преимущества ориентации на соседей значительно перевешивают недостатки. Так, благодаря эгоистичным действиям отдельных особей формируются большие стаи животных, а мурмурация птиц и рыб, образующих динамические объемные фигуры, не перестает поражать наше воображение.
