Жизнь животных Том I Млекопитающие - Брем Альфред Эдмунд (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Несмотря на такие нравы, эти собаки из всех пород, бесспорно, самые полезные. Как известно, в Сибири и на Крайнем севере Америки они, во-первых, заменяют лошадь, причем запрягаются не только в сани, но и в лодки, далее — доставляют своим хозяевам прочный и теплый мех и, наконец, в случае голодовки служат для инородцев и пищей, так как собачье мясо охотно едят и эскимосы, и почти все сибирские туземцы. До какой степени необходимы собаки в быту жителей Крайнего Севера, показывает тот факт, что падеж собак нередко сопровождается голодом населения. Во многих местах Сибири в таких случаях жителям на себе приходится возить дрова и, что всего важнее, рыбу, которая в течение долгой зимы составляет их единственную пищу. Весьма естественно, что при этих условиях туземцы не в состоянии приготовить достаточных запасов провизии, да к тому же лишаются и другого заработка — промысла пушных зверей, невозможного без содействия собак. Когда, во время падежа, одно юкагирское семейство потеряло всех собак, за исключением двух еще слепых щенят, одна мать семейства кормила их своим молоком, отнимая его у собственного ребенка. Этот случай показывает, насколько дорожат инородцы своими собаками и как они ценят этих животных.
На сибирских собак более всего походят наши обыкновенные дворняжки (С. f. domesticus), сохранившиеся еще во всей своей первобытной чистоте породы во многих деревнях на всем пространстве России. Из европейских пород ближайшими родственниками дворняжек являются овчарки (С. f. d. pecuarius) — без всякого сомнения, самая полезная порода после сибирских ездовых собак*
*Кроме того, к группе дворовых собак относится и шпиц (С. f. d. pomeranus) с приземистым и довольно толстым туловищем и острой мордой, похожей немного на лисью; лапы у него короткие, хвост длинный, уши стоячие, острые; шерсть иногда длинная и грубая, иногда — короткая, мягкая, разнообразной окраски. Эта порода поставляет главным образом верных стражей дома.
Известно, что крупное овцеводство, в особенности у нас, в Южной России, где так много волков, совершенно немыслимо без овчарки. В Крыму существуют стадовладельцы, содержащие по нескольку тысяч этих собак. Несмотря на свой плебейский облик, овчарка принадлежит к наиболее умным породам. Она прекрасно понимает свои нелегкие обязанности, знает характер своего стада и понимает всякое слово пастуха. С коровами она держит себя не так, как в стаде баранов, с быками она менее церемонится, нежели с коровами, а беременных овец она охраняет так же заботливо, как собственных детей. Непокорных животных, отбившихся в сторону, она кусает, но всегда так, чтобы не сделать опасных повреждений, именно за задние ноги; если бык сделает попытку поднять ее на рога, она вцепится ему в морду, но опять-таки больше для внушения; на слабых овец она только лает или в крайнем случае делает вид, что вот-вот укусит. До какой степени умна бывает овчарка, показывает случай, рассказанный мне одним достоверным наблюдателем. Один пастух очень часто обращал внимание своей собаки на то, чтобы она не пускала стадо на пашню, и она очень хорошо знала, где растет пшеница, где — рожь или ячмень, прекрасно различала даже самые названия этих хлебов. Однажды пастух приказал ей хорошенько смотреть за полевой репой. Это название растения было совершенно новым для собаки, так что сначала она только удивленно посматривала на хозяина, точно желая сказать, что она не понимает его. Затем, подумав немного, она, видимо, пришла к определенному решению, так как немедленно побежала осматривать окрестные поля. Найдя полосу, где росло какое-то неизвестное для нее растение, овчарка остановилась здесь, как бы спрашивая, не это ли, дескать, полевая репа? — И действительно, она стояла около репы…
Насколько сибирские собаки и европейские овчарки сохранили первобытные черты своих родичей, настолько различные породы охотничьих, подружейных собак (С. f. sagax) представляют из себя тип животных, облагороженных продолжительной культурой и заботливым уходом. Это, так сказать, аристократы собачьего рода. Уже одни длинные, отвислые уши указывают на то, что эти породы с давних пор составляют предмет особого внимания человека. Только долговременным и очень тщательным подбором производителей удалось выработать внутренние свойства этих собак и внешние их особенности, среди которых длинные уши составляют один из главных признаков чистокровности породы. Всех охотничьих подружейных собак, главным образом на основании свойств их шерсти, можно разделить на три группы: гладкошерстных, длинношерстных и жесткошерстных.
Немецкий жесткошерстный легаш (С. f. sagax avicularius) составляет как бы переход от обыкновенных дворняжек к длинношерстным легавым. Только отвислые уши обнаруживают в нем принадлежность к хорошим культурным породам, весь же склад тела, жесткая растрепанная шерсть и короткий, словно щипаный хвост придают этим собакам какой-то плебейский характер, да и по внутренним свойствам они занимают среднее место между простыми дворняжками и легашами лучших пород. Немецкие жесткошерстные охотничьи собаки очень выносливы, — в этом отношении с ними не сравняются даже легавые водолазы, — но относительно чутья, способности к дрессировке и смышлености немецкая порода оставляет желать очень многого. Правда, эти собаки сносно ищут, но далеко не с таким успехом, как их французские и английские сородичи, причем они руководствуются больше следами и только на близком расстоянии узнают о присутствии дичи по чутью; не ждите от них также и настоящей мертвой стойки, а убитую дичь они если и приносят, то не дают ее в руки охотнику. Даже и при усердной дрессировке нельзя рассчитывать на выдержку этих собак: искушение погнаться за спугнутым зайцем для них совершенно непреодолимо. Все эти недостатки немецких жесткошерстных легашей указывают на то, что по своим внешним и внутренним особенностям эти собаки еще недалеко ушли от своих предков — дворняжек.
К числу длинношерстных охотничьих собак принадлежат также водолазы, лучшим представителем которых, бесспорно, можно считать нью-фаундлендскую собаку (С. f. extrarius terrae novae). Откуда и как появилась эта знаменитая порода в Нью-Фаундленде, достоверно неизвестно; несомненно только, что она происходит от помеси нескольких других пород. По складу тела и огромному росту она напоминает французскую мясничью собаку, которая, как известно, есть нечто иное, как помесь большой борзой и легавой. Во всяком случае, в настоящее время нью-фаундлендская собака представляет вполне определенную породу. Внушительные размеры, косматая, по большей части черного цвета, шерсть, еще более косматый хвост с пучком длинных волос на конце и добродушное выражение морды — вот каков облик этой собаки. Страсть к воде, при необыкновенном искусстве плавать, отвага и сила — таковы внутренние ее качества. Спасение утопающих составляет, так сказать, специальность этого благородного животного. О подобных подвигах нью-фаундлендских собак можно было бы написать целую книгу — до того их много; достаточно сказать, что моряки нередко держат этих собак на судах в расчете на то, что в критическую минуту один добрый ньюфаундленд может спасти весь экипаж. И действительно, бывали примеры, что во время кораблекрушения собака приплывала с судна к берегу с концом каната в зубах и выручала таким образом утопающих. Жители Нью-Фаундленда пользуются также необыкновенной силой этих собак, запрягая их в маленькие тележки, а при случае — травят ими волка.
К сожалению, в чистом виде эта порода поддерживается только на месте ее происхождения; европейские же водолазы по большей части смешанной крови. Одну из таких помесей представляют охотничьи, легавые водолазы. В них, впрочем, еще в значительной степени сохранилась кровь их славных родоначальников: та же длинная шерсть, те же склад тела и добродушное выражение морды, тот же солидный, хотя в меньшей степени, рост. Происхождение их сказывается также в искусстве плавать и в пристрастии к воде. На охоте за болотной дичью, например, за утками, которых нередко случается стрелять на глубокой воде, эти собаки положительно незаменимы. Их нисколько не смущает ни дальность расстояния, ни холодная вода, ни густой тростник; лишь бы только водолаз видел, как упала подстреленная птица, — и она будет доставлена охотнику.
