Должно ли детство быть счастливым? - Мурашова Екатерина (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Он вырос в провинции и поэтому сказал: вот теперь точно будем жениться! Она была обычной девушкой и поэтому спросила: и будут свадьба, и белое платье, и кольца, и все как положено? Он увидел, что это важно для нее, и сказал: конечно, все самое лучшее.
Это была история разлуки.
Потому что однажды, очень скоро, он просто исчез. Исчез без всякого объяснения, прощания. Просто не пришел, не позвонил, не написал. Она с каменным лицом обзвонила морги. Потом позвонила трем его друзьям, телефоны которых были ей известны. Они несли какую-то невразумительную чушь: кажется, уехал, мы сами не знаем, ну, знаешь, мало ли как бывает… Сходила на Васильевский остров. Хозяйка сказала: пришел от него молодой человек, отдал деньги, забрал вещи, я и сама чего-то тревожусь… такой красавчик был…
Ее родители сдержанно торжествовали: вот видишь, мы же тебе сразу говорили! Понял, что здесь обломилось, и ушел искать другую дуру!
Она отстраненно сообщила им о своей беременности. Они сначала закудахтали, но потом быстро взяли себя в руки. Что ж, если сроки для аборта уже на исходе, ничего страшного: родим, воспитаем, генетический материал у пройдохи, судя по всему, вполне приличный.
Родился сын, назвали Иваном. Сходство с отцом с самого начала было поразительным – она зубы стискивала, когда смотрела, и долго не могла привыкнуть.
Потом привыкла, конечно. Закончила институт с потерей всего одного года, пошла работать. Не жила букой: друзья, искусство, путешествия. Но на личном фронте долго-долго ничего не было – просто не чувствовала ни потребности, ни необходимости. Феномен выжженной земли, так она сама это назвала.
Но семья намекала, нажимала, и однажды познакомили ее с «умным, хорошим человеком из приличной семьи». «Хороший человек» выглядел очень зажатым, имел неотчетливый логопедический дефект, был кандидатом каких-то наук и маменькиным сынком (его мать была приятельницей ее матери). Но неожиданно нашел общий язык с подрастающим Иваном – они оба увлекались компьютерами.
Она решила: так тому и быть. Семьи обрадовались и «построили» молодым двухкомнатную квартиру. Стали жить.
Родилась дочка. Он хотел назвать ее Любой, Любовью. Она сказала: как угодно, но не так. Назвали Людмилой.
Об отце Ивана в семье не упоминали. Мальчик звал папой отчима. Но муж все-таки знал ее историю, конечно, в самых общих чертах – ей показалось, что так будет честно и правильно.
Муж с пасынком жили в компьютерах, следили за всеми новинками. Иван с седьмого класса, с благословления отчима, пошел серьезно учиться программированию. Она компьютерами почти не пользовалась.
Это была история печали.
Однажды самым обычным вечером (Ивану в это время исполнилось пятнадцать) муж позвал ее к экрану.
– Посмотри-ка! – воскликнул он. – Кажется, я нашел биологического отца Ивана! И имя совпадает, и сходство поразительное!
Она подошла на ватных ногах, увидела… и почувствовала, что сейчас потеряет сознание.
Муж вскочил, опрокинув стул, помог ей лечь, принес чай и валерьянку, оставил в покое.
Она два часа лежала, отвернувшись к стене, вспоминала. Потом пошла к мужу:
– Извини меня!
– Тебе не за что извиняться! – Он взмахнул рукой и серьезно добавил: – Но, по-моему, ты должна знать.
– Знать о чем? – она стояла, обхватив себя руками и закусив трясущуюся нижнюю губу.
– Он не бросал тебя. То есть бросил, конечно, но у него были на то серьезные причины. Я тут пошарился в интернете…
– И что?.. – она сама не услышала своего голоса.
– Он работал промышленным альпинистом?
– Да, – кивнула она. – Подрабатывал.
– Эта статья, в которой я нашел его портрет… Она хвалебная, про мужество, про не сдаваться и все такое. Он упал с какого-то здания и остался парализованным. Восстановился частично, в смысле, коляска. После больницы уехал в родной город, там сначала хандрил, а потом повесил у себя плакат «Если не знаешь, что делать, – делай шаг вперед!», собрал всех умственно сохранных инвалидов города и окрестностей и организовал из них что-то вроде артели по сбору компьютеров из комплектующих, которые они где-то на Западе (или в Японии?) покупали. Когда стало можно и в тему, начал грубо и сильно спекулировать их инвалидностью. Им многие помогали, сейчас они там создали что-то вроде такого технологического городка, где все под их потребности приспособлено, но и они сами много что могут – единственные в регионе. Он пишет программы…
Дальше она уже не слушала. Испытывала печаль и облегчение одновременно. Пазл наконец сложился. Он зарабатывал деньги на свадьбу, на самое лучшее – для нее. Но все сложилось иначе.
Она позвонила по трем телефонам из старой записной книжки. И – о чудо! – один из них ответил.
– Я все знаю, – сказала она.
– Да, – сказали на том конце телефонной линии. – Он тогда сказал: сейчас кто-то из нас по-любому должен будет сделать выбор, принять решение. Она – беременная, с яростным неодобрением семьи и потенциальным нахлебником мужем, беспомощным инвалидом. Или я – мужчина. Я выбираю второй вариант и не хочу, чтобы она почувствовала себя в чем-то виноватой… Ты уверена? Тогда записывай, как добраться.
Она взяла с собой Ивана. Иван был против с самого начала и до самого конца. Держался ежом, портил им всю возвышенную патетику.
Она любила его и сейчас, с этим ничего нельзя было сделать. Он смеялся памятным ей смехом и говорил: у меня все в порядке, я так рад тебя видеть и так рад за тебя, спасибо тебе за сына, покажи мне фотографию дочки…
– Ты что, с ума сошла?! – орал Иван, энергично поддержанный прародителями. – Мой отец – вот он, сидит в соседней комнате (кандидат наук полностью устранился от разразившейся бури страстей). И там – моя сестра, твоя дочь. И тут всё: твоя работа, друзья, тут я буду поступать в институт!
Она не скрывала от него своих чувств, и если бы он хотя бы намекнул… Она бы наплевала на всех и на всё, но он… он так ее и не позвал. И она осталась жить своей налаженной жизнью.
Это была история ужаса.
Потому что через несколько месяцев исчез Иван. А перед этим продемонстрировал всю палитру подросткового кризиса. В милиции сказали: ну, следить же надо за детьми, воспитывать их, чего же…
Что она пережила – я думаю, не надо даже описывать.
Но Иван вернулся. И ничего не стал объяснять. И почти перестал общаться. И исчез опять. И опять вернулся. Она полностью поседела за полгода.
– Что мне делать?! – спросила она, сидя у меня в кабинете. – Я сама все разрушила, да? Я не должна была ехать? Не должна была показывать ему сына? Должна была ради них сделать вид, что мне все равно?
– Вы все это уже сделали. Что толку обсуждать?
– Да, действительно. Но что мне делать теперь?
– Ничего. Просто жить, работать, вести дом, заботиться обо всех домашних, не забывать встречаться с друзьями и развлекаться.
– Вы шутите?
– Нет, я абсолютно серьезна. Просто я почти уверена, что сейчас там у вас не происходит ничего по-настоящему страшного. Там идет процесс.
– Како-ой?!
– Я точно не знаю, конечно. Но в сегодняшнем мире вы оказались почти в уникальной, если судить по СМИ и кухонным сплетням, ситуации: всю жизнь вас окружают мужчины. В хрестоматийном смысле этого слова. Берущие ответственность и принимающие решения.
– Да на фиг мне это надо! – гневно завопила она, и слезы брызнули из ее глаз, как у клоуна в цирке.
– Расскажите об этом на каком-нибудь женском форуме, где жалуются на отсутствие «настоящих мужчин». Думаю, ваши откровения смогут кого-то переориентировать, – усмехнулась я и увидела, что добилась своей цели.
Она больше не печалилась и не пребывала в отчаянии. Она злилась.
– Я с этим разберусь, – пообещала она.
– Не советую, – возразила я. – Просто внимательно наблюдайте. И, конечно, дайте мне знать.
И это была история надежды.
Иван легко поступил на математический факультет. Отец и отчим блестяще его подготовили.
