Собрание сочинений. Том 13 - Маркс Карл Генрих (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
После Монтебелло бои происходили также в центре и на правом фланге австрийцев. Согласно сообщениям, полученным с «Фултоном» и опубликованным вчера, сардинцы 30 мая перешли Сезию у Верчелли, атаковали и захватили несколько австрийских полевых укреплений у Палестро, Кассалино и Винцальо. Командовал сам Виктор-Эммануил, и победа была достигнута после рукопашной схватки. По сообщениям сардинцев, австрийцы понесли очень тяжелые потери. Из почты, доставленной «Европой» в Галифакс, мы теперь узнали, что австрийцы дважды пытались взять обратно Палестро и один раз едва не достигли успеха, когда отряд зуавов подоспел на выручку и отбросил их. В этом бою сардинцы, по их словам, взяли 1000 пленных, однако невозможно составить себе суждение об этом столкновении в силу отсутствия каких-либо достоверных подробностей. Мы не ожидали такой упорной борьбы на передовых позициях у Сезии от австрийцев, которые, как говорят, вовсю отступают на ту сторону Тичино. Однако на своем крайнем правом фланге они не проявили такой же отваги и стойкости. 25 мая Гарибальди, обойдя со своими альпийскими стрелками и некоторыми другими частями общей численностью примерно в 5000 человек крайний правый фланг австрийцев, перешел через Тичино, направился к Варесе, между озерами Лаго-Маджоре и Комо, и овладел этим городом. 26 мая он разбил атаковавший его австрийский отряд и начал, не теряя ни минуты, развивать свой успех; 27-го он снова разбил тот же самый отряд (подкрепленный гарнизоном Комо) и в ту же ночь вступил в Комо. Подвижный отряд генерала Урбана выступил против него и фактически оттеснил его в горы. Однако из полученных нами этой ночью с «Европой» самых последних сообщений следует, что он вернулся, захватил австрийцев врасплох и вновь овладел Варесе. Его успех вызвал восстание в городах, расположенных на озере Комо и в Вальтеллине, или верхней долине Адды — горном районе, который в 1848 г. проявил в восстании большую энергию, нежели города Ломбардской равнины. Пароходы на озере Комо находятся в руках инсургентов, и 800 человек из Вальтеллины присоединились к Гарибальди. Говорят, что несмотря на временные неудачи последнего, восстание в этой части Ломбардии распространяется.
Этот рейд Гарибальди явился крупным успехом союзников, австрийцы же допустили большую ошибку. Для них не было особой беды в том, что они позволили Гарибальди захватить Варесе, однако Комо следовало удерживать сильным отрядом, с которым он не решился бы вступить в бой. Другой отряд, отправленный к Сесто-Календе, отрезал бы Гарибальди пути к отступлению, и когда он был бы таким образом заперт на небольшом пространстве между озерами, энергичное наступление должно было бы принудить его либо сложить, оружие, либо перейти на нейтральную территорию Швейцарии, где он был бы обезоружен. Однако австрийцы недооценили этого человека, которого они называют атаманом разбойников; а между тем, если бы они потрудились изучить историю осады Рима и его похода из Рима в Сан-Марино [215], то они признали бы в нем человека незаурядного военного таланта, безгранично смелого и весьма находчивого. Вместо этого они отнеслись к его вторжению так же легкомысленно, как к вторжениям ломбардских добровольцев Аллеманди в 1848 году [216]. Они совершенно упустили из виду тот факт, что Гарибальди — человек строгой дисциплины и что большинство его людей находится под его командованием уже четыре месяца — время вполне достаточное для того, чтобы приучить их к маневрированию и к передвижениям, характерным для малой войны. Возможно, что, направляя Гарибальди в Ломбардию, Луи-Наполеон и Виктор-Эммануил рассчитывали погубить его и его добровольцев — элементы, пожалуй, слишком революционные для этой династической войны. Такая гипотеза поразительно подтверждается тем фактом, что его поход совершался без необходимой поддержки. Однако не следует забывать, что в 1849 г. он пошел той же самой дорогой и сумел ускользнуть. Во всяком случае он овладел мостом у Лекко и пароходами на озере, что обеспечило ему свободу движения в восточном направлении от озера Комо. Здесь находится обширная гористая полоса, простирающаяся на север до перевалов Шплюген и Стельвио, на восток до озера Гарда, на юг до Бергамо и Брешии, — область чрезвычайно удобная для ведения партизанской войны, где его, как в этом только что убедился генерал Урбан, будет очень трудно захватить. Если 6000–8000 человек было бы достаточно для того, чтобы уничтожить его в районе Варесе, то теперь для этого может потребоваться более 16000, так что одна бригада Гарибальди отныне будет всецело отвлекать три австрийских бригады. Однако при наличии военных сил, накапливающихся в Тироле (из Богемии в Тироль через Саксонию и Баварию переброшен по железной дороге целый армейский корпус), а также при наличии войск, удерживающих Ломбардию, мы не видим, каким образом он, несмотря на свои последние успехи и Варесе, сможет устоять, если союзники в ближайшем будущем не одержат решительной победы над австрийцами. А это будет трудным делом. Еще один австрийский армейский корпус, 9-й, влился в действующую армию, доведя ее состав до шести корпусов, или не менее 200000 человек; кроме того, в пути находятся другие корпуса. Однако, поскольку Луи-Наполеон не может позволить себе долго оставаться в бездействии, вскоре надо ожидать сражения, и сообщение о том, что он со своей главной квартирой и гвардией перешел в Вогеру, на крайний правый фланг позиции союзников, должно означать, что сражение может разыграться в окрестностях Страделлы. Если это так, то мы, весьма вероятно, будем свидетелями защиты австрийцами дефиле Страделлы с фронта и их попытки, перейдя мост у Ваккариццы, действовать на фланге и в тылу французов.
Написано Ф. Энгельсом 30 мая 1859 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5663, 15 июня 1859 г. в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКС
МАНИФЕСТ МАДЗИНИ [217]
При нынешних обстоятельствах всякое заявление со стороны Мадзини — это событие, заслуживающее большего внимания, чем дипломатические обращения соперничающих кабинетов или даже цветные бюллетени с театра войны. Как бы различны ни были мнения людей о личности римского триумвира [218], никто не станет отрицать, что в течение почти тридцатилетнего периода итальянская революция связана с его именем и что в течение того же промежутка времени Европа признает его лучшим выразителем национальных чаяний своих соотечественников. Ныне он совершил замечательный акт нравственного мужества и патриотического самопожертвования, он один, с риском повредить своей популярности, возвысил свой голос против вавилонского смешения самообмана, слепого энтузиазма и корыстной лжи. Его разоблачения по поводу действительных планов, согласованных между Бонапартом, Александром и Кавуром, агентом обоих самодержцев, следует взвесить тем тщательнее, что из всех частных лиц в Европе Мадзини, как известно, обладает самыми обширными средствами проникновения в мрачные тайны господствующих держав. Его совет народным добровольцам провести четкую линию различия между их собственным делом и делом коронованных самозванцев и никогда не бесчестить своих воззваний, засоряя их позорным именем Луи-Наполеона, выполнен Гарибальди буквально. То, что в воззвании последнего имя Франции не упомянуто [219], рассматривается Луи-Наполеоном, по сообщению парижского корреспондента лондонского «Times», как смертельное оскорбление. И так велик был страх, внушенный известиями о тайной связи Гарибальди с римским триумвиром, что его корпус был сокращен с первоначально обещанных ему 10000 chasseurs d'Alpes {альпийских стрелков. Ред.} до 4000, приданная ему артиллерийская часть была отозвана, единственная батарея, уже отправленная по его просьбе, остановлена, а в его свиту тайком ввели, под личиной добровольцев, двух опытных полицейских агентов, которым было поручено сообщать о каждом слове и движении Гарибальди.
