Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 1 - Франклин Бенджамин (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
До сих пор, господа, мы с вами рассматривали животную жизнь у людей; однако принципы, которые я стараюсь установить, требуют того, чтобы мы рассмотрели, как она проявляется и у животных всех видов; при этом мы обнаружим, что у всех этих видов она зависит от тех же причин, что и у человеческого организма.
Я начну здесь со следующего замечания: если мы увидим, что стимулы, поддерживающие жизнь некоторых видов животных, окажутся малочисленнее или слабее стимулов, поддерживающих жизнь людей, то мы должны объяснить это тем атрибутом божества, который, как нам представляется, находит удовольствие в разнообразии всех своих творений.
Следующие наблюдения относятся в большей или меньшей мере ко всем животным, населяющим земной шар.
1. Все они обладают или сердцем, легкими, мозгом, нервами или мышечными волокнами. До сих пор натуралисты спорт между собой, может ли животная жизнь существовать без мозга. Однако никто из них не отрицает, что мышечные волокна и, естественно, сокращаемость и возбудимость присущи всем видам животной жизни.
2. Все они в большей или меньшей степени нуждаются в воздухе для своего существования. Даже улитка вдыхает его в течение тех семи месяцев, что она проводит под землей, через пленку, сотканную ею из слизи и покрывающую ее тело. Если в какой-то момент эта пленка становится слишком плотной и перестает пропускать воздух, то улитка проделывает в ней проход для доступа воздуха. А воздух, как известно, есть мощное средство поддержания животной жизни.
3. Многие из них обладают таким же количеством тепла, что и человеческое тело. У птиц степень тепла несколько выше. А тепло, как было сказано, имеет большое значение в создании животной жизни.
4. Все они питаются веществами, в большей или меньшей степени стимулирующими их организм. Даже вода, как нас учит химия, составляет пищу, не только стимулирующую, но и питательную для многих животных.
5. Многие из них обладают более острыми и тонкими органами чувств, чем человеческое тело. Эти органы чувств предоставляют им поверхность для действия внешних впечатлений, что восполняет отсутствие или недостаток духовных способностей.
6. Те из них, которые лишены чувствительности, обладают необычной степенью сжимаемости или простой возбудимости. Это особенно ясно видно на полипах. Если резать их на части, то они, по-видимому не ощущают или почти не ощущают никакой боли.
7. Все они в большей или меньшей степени обладают двигательной силой, и стимулирующее действие на них оказывает, естественно, мышечное движение.
8. На большинство из них, по-видимому, в гораздо более сильной степени, нежели на людей, действует стимул голода и полового инстинкта. Позже я упомяну приведенные Спалланцани {33} факты относительно размножения, которые доказывают, что стимул от удовлетворения полового влечения сильнее всего у тех животных, на которых другие стимулы действуют с наименьшей силой. Так, у самца лягушки во время длительного совокупления с самкой отрезали конечности, но никаких признаков боли он не обнаруживал и по-прежнему крепко держал самку.
9. У многих животных мы видим явные признаки понимания и страстей. Слон, лиса и муравей дают убедительные доказательства наличия у них мышления; любой школьник может подтвердить, что пчелы и осы проявляют гнев.
10. А что мы можем сказать о животных, проводящих долгие зимние месяцы в состоянии, в котором явно отсутствуют такие стимулы, как тепло, телесные упражнения и движение крови? Жизнь таких животных поддерживается, по-видимому,
а) накоплением возбудимости, сообщающим им впечатления, которые остаются для нас незаметными;
б) стимулом пищи, перевариваемой желудком, или же стимулом пищи, переваривание которой сдерживается холодом. Г-н Джон Хантер доказал в опытах над лягушкой, что температура ниже определенного градуса приостанавливает этот физиологический процесс;
в) постоянным воздействием воздуха на их тела.
Возможно, что жизнь продолжается в этих животных во время их зимней спячки, несмотря на полное отсутствие впечатлений и движения. Это может произойти, когда оцепенение, вызванное холодом, охватило их тело внезапно. Возбудимость тогда находится в концентрированном, но бездеятельном состоянии.
11. Теперь нам остается лишь установить, каким же образом жизнь поддерживается в таких животных, которые обитают в холодных краях и температура крови которых иногда лишь ненамного выше точки замерзания? На этот вопрос мы можем ответить, что тепло и холод — понятия относительные и что различные животные в зависимости от своего внутреннего строения нуждаются в совершенно разной степени тепла для своего существования. Для некоторых видов этих холоднокровных (как их называют) животных температура в 32° [по Фаренгейту] является, по-видимому, столь же стимулирующей, как температура в 70 — 80° для человеческого тела.
Изложенное мною учение о животной жизни можно было бы еще подтвердить, указывая на способ жизни и роста всевозможных растений. Однако это уже тема профессора ботаники и естественной истории (д-ра Бартона {34}), большого знатока в этой области. Я лишь хочу отметить, что растительная жизнь есть в такой же мере продукт стимулов, как и животная жизнь, и что искусство земледелия и состоит главным образом в правильном применении этих стимулов. Семя растения подобно животному телу в самом себе не содержит жизненного начала. Если сохранять его в течение нескольких лет в ящике стола или в земле, но без стимулирующего воздействия тепла, воды и воздуха, то оно не обнаружит никаких признаков произрастания. Подобно животному организму оно начинает прорастать лишь благодаря стимулам, воздействующим на его жизнеспособность.
Из всего изложенного выше относительно животной жизни во всех ее многочисленных формах и видоизменениях явствует, что она такой же результат воздействий на особый вид материи, как звук есть результат удара молотом по колоколу или музыка — результат движения смычка по струнам скрипки. Вот почему я исключаю из организма принцип духовности Уитта, медицинский ум Шталя {35}, исцеляющие силы Кэллена и жизненный принцип Джона Хантера; так же как я отрицаю наличие духовности и воздухе, огне и воде.
Нередко бывает, что простота причины теряется в величии ее действий. Созерцая удивительные отправления жизни, мы странным образом не замечаем тех многочисленных и неясных обстоятельств, которые порождают их, так же как часто забывают скромный, но истинный источник власти — народ, поскольку его заслоняют великолепие и спесь правительства. Нет необходимости знать точную природу формы материи, способной порождать жизнь благодаря оказываемым на нее воздействиям. Для нашей щели достаточно лишь знать этот факт. Не имеет также значения, получает ли эта материя свою способность испытывать воздействия целиком от мозга, или же эта способность — неотъемлемое свойство мышечных волокон. Выводы одни и те же, считаем ли мы, что жизнь есть результат стимулов или же что она возникает так же чисто механически, как движение часовых стрелок под тяжестью гирь или движение судна по воде под влиянием ветра или прилива.
На бесконечное множество действий однородных причин нередко обращалось внимание в произведениях творца. Казалось бы, все они созданы по одному образцу. Недавнее открытие причины горения пролило новый свет на обсуждаемую нами тему. Теперь уже не считают, что дерево и уголь содержат в себе принцип огня. Тепло и пламя, выделяемые ими, они получают от исключительно внешнего по отношению к ним деятельного начала. Их порождает вещество, поглощаемое из воздуха путем разложения последнего. Это вещество воздействует на восприимчивость топлива к нему точно так же, как стимулы действуют на человеческое тело. Оба этих деятельных начала различаются между собой лишь своими последствиями. Первый из них приводит к разрушению тел, на которые он воздействует; второй вызывает более мягкие и длительные жизненные действия. Обыденный язык, выражающий эти последствия, правилен, поскольку он касается их причины. Мы говорим о живом огне и о пламени жизни.
