Антология реалистической феноменологии - Коллектив авторов (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
4. Множество одновременных стремлений
Если одновременно возникает несколько противоречащих друг другу стремлений в Я, и одно из стремлений рано или поздно «побеждает» другие, ему противоречащие, т. е. «победившее» не только является более сильным, но оно одно захватывает Я-центр, втягивает его в себя и приводит в качестве узурпаторски-центрального стремления к осуществлению желаемого – например, приводит возбужденное шорохом стремление взглянуть на определенное место окружающего пространства, несмотря на противостоящее стремление избежать ожидаемой боли в глазах, к самому взгляду – то все это само по себе еще вовсе не воля, но принципиально может иметь место и у людей без какого-либо собственного акта воли. Относительно «победившего» стремления можно, конечно, спрашивать о его феноменальном источнике, о его феноменальной и реальной причине, а также о причине его победы. Но как раз то, что позднее должно быть названо мотивом, а именно – причина воли, отлично от всего этого и здесь еще вовсе не имеет места. Если одно стремление в борьбе за Я-центр «побеждает» другие противостоящие ему стремления (как например, упомянутое противостоящее стремление избежать боли в глазах), то этот процесс существенно отличен от процесса, в котором Я можно определить посредством мотива к некоторой воле. В первом случае Я-центр является просто яблоком раздора, которое, даже только созерцая, все же безвольно становится добычей сильнейшего. Во втором случае, напротив, именно отсутствующая воля выступает как нечто совершенно новое и состоит как относительно своего мотива, так и относительно следующего за ней действия Я в феноменологически совершенно другого рода отношениях, нежели те, в каких Я-центр состоит с сильнейшим стремлением и его «победой».
Не упуская из виду свойственный жизни стремления механизм, который был нами вкратце описан, теперь обратимся к волевому акту.
Глава вторая. Сущность волевого акта
Волевой акт по отношению ко всем простым стремлениям и противостоящим стремлениям, по отношению к «победе сильнейшего стремления» и его узурпации Я, есть нечто совершенно новое. Его нужно вначале здесь отделить от других фактов, а затем охарактеризовать в соответствии с его своеобразием. С его своеобразием тесно связана возможность особо рода отношения, в котором волевой акт может состоять с определенными осознанными фактами, отношения, которое следует определять исключительно в качестве мотивационного.
1. Отличие волевого акта от других фактов
Прежде всего, волевой акт, подобно стремлению, отличен от простого осознания предметности, от вникания, от апперципирования, от вопрошающего и высказывающего устремления. Таким образом, он не является только лишь актом внимания, не является лишь актом апперцепции, и не есть простое предвидение физического действия. Все это может при известных условиях наличествовать, хотя при этом и не осуществляется какой-либо волевой акт.
Однако волевой акт отличен и от стремления. От эксцентрического стремления он отличается тем, что он всегда централен, т. е. осуществляется самим Я-центром. От вышеназванного первично-центрального стремления он, кроме того, отличается тем, что в нем Я-центр является не только субъектом и исходным пунктом, но также первичным исполнителем акта. Волевой акт представляет собой феноменально не каким-то особым образом вызванное событие, но изначальный акт самого Я-центра.
В том отношении, что волевой акт также совпадает со стремлением, когда он имеет центробежное направление, он, в отличие от стремления, не является сам по себе слепым, но содержит в своей сущности сознание желаемого. Осуществлением волевого акта, разумеется, является целеустремленное действие, в котором содержащееся в конституирующей двойственности центробежное течение преодолевает из себя самого внутреннее сопротивление. Поэтому это осуществление может быть более или менее затрудненным. Но то, что совершается в данном осуществлении, существенно отличается от всего, что может совершаться в целеустремленном действии: а именно – здесь ментально полагается практическое намерение.
Волевой акт характеризуется также еще одной специфической для него двойственностью, т. е. является либо позитивным, либо негативным, или практическим согласием, или же практическим отказом. Эта двойственность, конечно, соответствует двойственности стремления и противостоящего стремления, но она также от нее существенно отличается. Она есть двойственность не слепых реакций, но видящих актов.
Итак, если сравнить волевой акт со стремлениями, то он движется от них в сферу духовных актов. Но, с другой стороны, он также отличен от чисто теоретических актов. А именно: волевой акт не является актом суждения о том, что что-либо есть или не есть, либо о том, что что-то является или не является ценным, а также о том, что нечто должно или не должно быть. Короче говоря, волевой акт, не есть ни позитивный, ни негативный акт суждения о бытии, ценности и долженствовании. Он мог бы имплицировать такие суждения. Но ни один из этих актов суждения сам по себе волевым актом не является. В актах суждения нечто утверждается или познается, в волевых актах, напротив, нечто желается. Поэтому волевой акт не является также лишь теоретическим согласием или отказом. Точно так же теоретическое одобрение само по себе не является волевым актом. Осуществление суждений о бытии, ценности и долженствовании, конечно, при известных условиях является волевым действием, но сами суждения от этого волевыми актами не являются. Суждения в качестве теоретических высказываний не суть практические намерения.
2. Характеристика волевого акта
Волевой акт, в соответствии с вышесказанным, есть своеобразный, чисто внутренний акт, который предшествует волевому действию и при известных условиях является началом волевого действия. В языковом отношении он выражается предложениями в форме: «Я хочу P» и «Я не хочу P». Конечно, эти предложения можно понимать в другом смысле, а именно в смысле суждений о Я и его воле. Но тогда они были бы лишь частным случаем общих предложений: «S хочет P» и «S не хочет P», и были бы выражением теоретических суждений, только в отношении особого рода фактов. Но в действительности эти предложения имеют другой смысл: они являются выражением намерений или волений; вместо связки в выражении высказывания теоретических суждений мы имеем здесь связку в выражении воли практических актов намерения. Если связка в выражении высказывания придает утверждаемому факту отпечаток полагания, то связка в выражении воли наделяет желаемый факт отпечатком намерения.
В осуществлении волевого акта Я проецируется на определенное собственное поведение, а именно сделать нечто или чего-то не сделать. Предполагаемое собственное поведение здесь следует называть проектом. Тогда к осуществлению волевого акта, прежде всего, относится волевое суждение, направленное на определенное будущее поведение своего Я или сознание проекта. Также задуманное собственное отношение полагается по какой-либо причине верным, значит, имеется ценностная позиция в отношении того, на что направлено волевое суждение. Иногда добавляется еще сознание долженствования, согласно которому суждение или познание должно было бы быть продуманным собственным отношением. Тогда это долженствование могло бы признаваться, а спроецированное поведение – санкционироваться; и то, и другое происходит в актах признания и санкционирования, каковые не являются актами рассудочного суждения, – но если наличествуют только уже названные моменты, то еще отсутствует существенное и решающее, чтобы привести всю совокупность фактов к осуществлению волевого акта. А именно: еще отсутствует особенное практическое намерение. Это намерение исходит из Я-центра, но не в качестве события, а как особое действие, в котором Я-центр центробежно производит из себя самого некий духовный акт. Этот акт означает больше, чем просто санкционирование. При его помощи планируется задуманное собственное отношение, однако оно пока реально не осуществляется.
