Исторический прогресс. Историко-философское исследование - Григорьев Николай Владимирович
Как могло получиться, что при социализме – обществе, которое возводится, как казалось, на научных принципах, стали возможны подобные факты? Очевидно, это случилось потому, что уровень духовной культуры людей, находившихся у власти, оказался ниже тех требований, которые необходимы для социалистического строительства. Парадокс! Но это так. Идеи по переустройству общества на прогрессивных началах и дремучее невежество сосуществовали в душах отдельных людей, как ценности, равные по своему значению. Эклектика. Прогрессивные идеи внедрялись в жизнь методами средневекового мракобесия… Поэтому мы и получили то, что имеем сегодня.
К теме творческой личности в истории прямое отношение имеет тема истины и тема демократии.
Способность выйти за рамки привычного, часто – ошибочного, способность сформулировать новое видение реальности означает и расширение диапазона объективного понимания реальности, приближение к истине. Добывают истину единицы, а пользуются многие. Такова реальность. Вместе с тем одним из принципов демократии является требование: меньшинство подчиняется большинству. Что противоречит исторической практике добычи истины. Можно ли примирить эти противоположности? Думается, можно. Для этого меньшинство, которое может стоять ближе к правильному решению, чем большинство, должно иметь официальное право на создание оппозиционной фракции, деятельность которой должна быть оговорена правилами процедуры. На практике иногда используется процедура консенсуса: стороны ведут обсуждение, пока не приходят к единому решению.
Все исторические события имеют психологическую сторону, на которую внимание обращается не всегда. Чаще всего констатируется само событие: то-то случилось тогда-то, там-то и т. д. В то же время история заслуживает того, чтоб мы знали не только факты, но и психологическую сторону этих фактов, в которой сокрыта тайна истоков общеизвестных событий.
Взять, к примеру, второй съезд РСДРП, принявший Программу и Устав партии (1903 г.). 43 делегата съезда имели 51 голос. Голосование по большинству вопросов выявило 4 группы делегатов: искровцы большинства – 18–24 голоса, искровцы меньшинства – 8 – 10 голосов, центр – 8 – 10 голосов, антиискровцы – 8 голосов. [85.263] Создается новая партия, но какое разномыслие среди делегатов. Жаркие дебаты по противоположным позициям. Например: «Ленин и Плеханов мыслили партию как боевую революционную организацию пролетариата, которая руководит рабочим классом». (там же, с. 267) «По мысли Мартова доступ в партию должен быть самым широким…» (там же). Мартов считал, что рабочая партия должна идти «за стихийным рабочим движением». Он выступал против того, чтобы «социализм привносился в рабочее движение извне»; доказывал, что «стихийное рабочее движение самостоятельно доходит до выработки социалистического сознания». (Там же, с. 265)
Кто из них прав? Кто ошибается? Диспут теоретический. Хотя в странах Европы уже есть пролетарские партии парламентского типа. У каждой из сторон свои аргументы. Каждый считает правым себя.
При первом голосовании большинство голосов получила формулировка Мартова – 28. По этому пункту дебаты были продолжены и при повторном голосовании большинство получила ленинская формулировка – 23, которая и вошла в Устав. Поскольку критерием истины является практика, а не количество голосов, теперь оппонентов должна была рассудить история. Обращает на себя внимание тот факт, что ленинская формулировка получила меньше половины голосов (23 из 51), что судьбу партии решили несколько голосов.
Значит ли это, что Ленин В. был прав, создавая партию нового типа? Откуда была уверенность, что именно партия такого типа сможет успешно решать задачи преобразования капитализма в социализм? Ведь история еще не знала партии такого типа. Т. е. это была уверенность априорная. Нужен ли был раскол с меньшинством? Ведь скоро меньшевики стали для Ленина В. оппортунистами. За всем этим стоит проблема разномыслия и взаимоотношений между разномыслящими, объединенными одной целью. Можно ли было избежать раскола? Очевидно, можно было бы. Ведь в целом Устав получил 42 голоса. Наверное, при наличии желания сохранить единство, можно было бы снова возвратиться к пункту, ставшему причиной раскола, через какое-то время. К сожалению, этого не произошло. Было то, что было. Меньшевики, как и прочие инакомыслящие, стали для Ленина В. оппортунистами, врагами, с которыми он вел беспощадную борьбу до конца своей жизни. Маниакальная уверенность в своей правоте, не признающая никаких компромиссов. Игнорирующая положение материалистической философии, что критерием истины является практика.
Со временем такая борьба велась на два фронта: внешний – оппортунисты, ревизионисты; внутренний – все партийцы, кто думает не так, как он («отзовисты», «соглашатели» и т. д.). Ярлык – мишень для стрельбы.
Став формальным и неформальным лидером партии, Ленин В. получил в свои руки власть. Пока только над членами партии. Власть способна деформировать психику любого человека, кто к ней прикасается. Даже самая маленькая власть над маленькими людьми.
Природа власти противоречива. С одной стороны – у массы есть потребность в вожде, в человеке, который бы аккумулировал их интересы и волю. С другой стороны, если у вождя нет достаточного уровня духовной культуры, нет умения давать самому себе объективную оценку (значит, в реальности самооценка завышена); нет глубокого понимания интересов народа – в таком случае вождь становится диктатором. Что и произошло с лидером партии большевиков. И еще. Если лидер владеет большим объемом знаний, значительно превышающих образовательный уровень ведомых, идеи, которые проповедует такой лидер, будут восприниматься, как объект веры. Если такой человек нетерпим к критике в свой адрес (игнорипатия), обладая властью, он может изгонять критикующих, что порождает атмосферу, в которой теряется различие между взглядами верными и ошибочными, в которой коллективизм превращается в пустую формальность, в которой закрепляется повышенная самооценка лидера. А значит, создаются условия для все новых ошибок.
В 1917 году лидер большевиков Ленин В. стал Председателем Совета Народных Комиссаров. Партия, которую он возглавляет, стала правящей партией, т. е. практически стала над всеми государственными органами, подменяя их всех. Коллегиальность теоретически существует, но реальная политика государства – это реализация воли его лидера. В 1921 году на Х съезде партии принимается резолюция «О единстве партии», запрещающая существование платформ, фракций, оппозиции.
Так складывался культ вождя – лидера партии. Ленин В. уверен, что делает нужное, исторически важное дело – строит социализм. Не замечая при этом грубой ломки естественно-исторического процесса, подчинение его административно-командному методу управления, что вызывает восстания, ведет к огромным жертвам. (В годы гражданской войны и интервенции погибло более 6 млн. чел., более 2 млн. эмигрировали.)
Культ вождя стал наследственным со всеми его негативами, которые напрямую зависят от особенностей психики и характера вождя. Причем эта зависимость доходила до абсурда: врагами народа объявлялись революционеры, чье мнение отличалось от мнения вождя; насильственное переселение целых народов; лишение гражданских прав целых социальных слоев населения (колхозники не имели паспортов); подчинение управленческих кадров огромной страны режиму деятельности вождя (При Сталине рабочий день всех государственных и партийных чиновников подчинялся режиму работы Сталина И. А у него рабочий день кончался ночью.) и т. п.
Культ лидера партии позволил находиться на руководящем посту авантюристам и бесцветным личностям. Культ лидера партии позволил предателю на посту Генерального секретаря развалить партию и государство при совершенно пассивной позиции высших партийных и государственных органов. «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи» – эта чрезвычайно завышенная самооценка партии стала возможной потому, что завышенные самооценки были у лидеров партии; потому, что наряду с культом лидера партии возник культ партии; потому, что была искоренена критика партии и партийного руководства; потому, что сложилась традиция: лидер партии – вне критики.
