Эмпириомонизм - Богданов Александр Александрович (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
После Октября 1917 г. Богданов занимался преподавательской деятельностью: был профессором политической экономии Московского университета, одним из основателей Социалистической (затем Коммунистической) академии (1918 г.) и членом ее Президиума (1918–1926 гг.), работал в комиссии по переводу на русский язык сочинений Маркса и Энгельса. Активно участвовал в экономических дискуссиях 20-х гг., а в 1917–1920 гг. стал одним из организаторов Пролеткульта — культурно-просветительской и литературно-художественной добровольной организации, поставившей своей целью создание пролетарской культуры. В деятельности Пролеткульта, продолжавшейся до 1932 г., было много спорного и, видимо, ошибочного. Богданов в этой своей работе в целом придерживался вполне разумных принципов, настаивая на демократизации научного знания на основе создания рабочей энциклопедии, организации рабочих университетов, развития пролетарского искусства и т. п., и он, конечно, не несет ответственности за многие установки и действия этой организации.
В 1923 г. Богданов был арестован. «В ночь на 8 сентября 1923 года я был арестован по ордеру ГПУ после тщательного обыска, — записал он после освобождения 25 октября 1923 г. в „Дневниковых записях об аресте и пребывании во внутренней тюрьме ГПУ с приложением писем на имя председателя ГПУ Ф. Э. Дзержинского“. — Меня посадили во Внутренней тюрьме ГПУ, в камере 49, с арестантом, обвиняемым по уголовному делу, и 5 дней держали на одинаковом с ним положении: без книг, без письменных принадлежностей, без прогулок и без допроса, против чего я в двух заявлениях протестовал» [240].
Богданов находился в тюрьме пять недель. Пришлось ему, сидевшему в начале XX в. несколько раз в царской тюрьме, познакомиться и с советской тюрьмой. Никаких серьезных обвинений Богданову предъявлено не было: предполагалось, что он находится в «идейной связи с группой „Рабочая Правда“» [241]. Богданова допросил Дзержинский, с которым он, естественно, был хорошо знаком и который был, по его мнению, человеком «безупречно искренним» [242], и в результате выяснилось, что никаких связей с группой «Рабочая Правда» он не имел, и после обычных в таких случаях проволочек его освободили.
Последние годы своей жизни Богданов посвятил научным исследованиям в области гематологии и геронтологии. В 1926 г. им был основан первый в мире Институт переливания крови, директором которого он работал до конца своих дней. Метод переливания крови Богданов рассматривал как возможность применения в медицине идей тектологии, как средство повышения жизнеспособности организма и продления человеческой жизни. В его институте проводились не только научно-исследовательские, но также и практические работы. Наиболее рискованные опыты Богданов считал возможным проводить только на самом себе. Двенадцатый эксперимент по переливанию крови закончился для него трагически — он тяжело заболел и скончался 7 апреля 1928 г.
На гражданской панихиде Н. И. Бухарин, в то время еще весьма влиятельный член партии и советского руководства, сказал: «Нас пришло сюда несколько человек, несколько старых большевиков. Мы пришли сюда прямо с пленума Центрального Комитета нашей партии, чтобы сказать последнее „прости“ А. А. Богданову. Он не был последние годы членом нашей партии. Он во многом — очень во многом — расходился с ней… Я пришел сюда, несмотря на наши разногласия, чтобы проститься с человеком, интеллектуальная фигура которого не может быть измерена обычными мерками. Да, он не был ортодоксален. Да, он, с нашей точки зрения, был „еретиком“. Но он не был ремесленником мысли. Он был ее крупнейшим художником… Богданов принадлежал к числу тех людей, которые в силу особых свойств своего характера героически сражаются за большую идею. У Богданова это было поистине „в крови“: он был коллективистом и по чувству, и по разуму одновременно» [243].
Основы эмпириомонизма
Хорошо известно, что «Эмпириомонизм» Богданова не получил всесторонней оценки ни при выходе в свет этого философского труда, ни многие десятилетия спустя.
Для того чтобы продвинуться в этом направлении, следует прежде всего хотя бы кратко изложить взгляды Богданова на предмет и задачи философии. В начале второй книги «Эмпириомонизма» Богданов пишет: «Философия возникла как стремление мыслить все содержание опыта в однородных и связных формах и приобрела самостоятельное значение именно как реакция против чрезмерной раздробленности и противоречивости опыта, выступивших на определенной стадии культурного развития» (с. 109). Итак, предметом философии является «все содержание опыта», а ее задача состоит в том, чтобы вместо существующей по крайней мере после «разложения авторитарно-родовых общин» и возникновения «анархии товарного хозяйства» «чрезмерной раздробленности опыта» построить «однородное и связное» его представление.
Приведенное определение философии является предметным: оно фиксирует предмет философии. Наряду с таким определением Богданов широко использует в «Эмпириомонизме» и других своих работах социально-генетические определения философии, например такое: «Философия того или иного класса, той или иной группы общества есть их высшая идеология, в наибольшей степени выражающая их трудовой и социально-экономический опыт» [244]. И предметное, и социально-генетическое определения философии характеризуют один предмет, и поэтому они представляют собой только разные стороны общего определения философии, которым Богданов в том или ином случае уделяет преимущественное внимание в зависимости от решаемых задач.
В процитированном богдановском предметном определении философии совершенно четко звучит мотив монистической функции философского знания. В нем присутствует и второй ключевой момент понимания Богдановым специфики философии: ее предметом является эмпирия, то есть все содержание человеческого опыта, как он представлен в опыте отдельных людей и чрезвычайно разнообразных и практически бесконечных по количеству человеческих коллективов. В результате соединения этих двух ключевых моментов и рождается программа достижения в рамках философии максимально полного единства опыта, «идеала цельного и строгого познания» (с. 238), то есть эмпириомонизма как важнейшей задачи философии вообще и как специфической философской проблемы, которую пытается решить Богданов. По его убеждению, философия с момента своего зарождения всегда стремилась решить данную задачу. На этом пути она достигла частичных успехов и испытала горечь поражений, но в начале XX в. приходится признать, что эта задача еще не решена. Надежду на то, что в настоящее время возможен прогресс в этом отношении, и может быть существенный, вселяет ему не только современный уровень научного знания, но прежде всего современный уровень машинного, коллективного производства.
Хочу обратить внимание читателей на один важный аспект понимания эмпириомонизма, отмеченный Богдановым в третьей книге «Эмпириомонизма». Богданов подчеркнул, что он нередко обозначает одним и тем же словом свою конечную философскую цель («эмпириомонизм как идеал познания») и тот путь, который, как кажется ему, ведет к этой цели («эмпириомонизм как попытка дать насколько возможно стройную картину мира для нашего времени и для того социального класса, делу которого я себя посвятил») (с. 238). Сказанное означает, что эмпириомонизм мыслится Богдановым не только как некая теоретическая, идеологическая конструкция, но и как определенный социально-генетический феномен.
Философия понимается Богдановым как одна из форм идеологии, которую он трактует очень широко. По сути дела, в идеологию им включаются все формы общественного сознания, дополнительно в нее входят также язык, речь и т. п. Вот одно из его описаний содержания понятия «идеология»: «Огромный вопрос об идеологиях, то есть о формах речи, мышления, права, морали и прочее, вопрос, охватывающий обширную область социальных наук» [245]. Таким образом, идеология у Богданова совпадает с духовной сферой жизни общества и, согласно его марксистским убеждениям, является надстройкой над экономическим базисом, которым она и определяется.
