Теория справедливости - Ролз Джон (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
60. НЕОБХОДИМОСТЬ ТЕОРИИ БЛАГА
До сих пор я очень мало сказал о понятии блага. Оно коротко упоминалось раньше, когда я предположил, что благо человека детерминировано тем, что для него наиболее рационально принять в качестве рационального жизненного плана при разумно благоприятных обстоятельствах (§ 15). Я все время исходил из предположения, что во вполне упорядоченном обществе концепция своего собственного блага у граждан согласуется с публично признанными принципами правильности и отводит должное место различным первичным благам.
Однако концепция блага использовалась только в этом довольно слабом смысле. Фактически же я буду различать две теории блага. Основание для этого заключается в том, что в справедливости как честности понятие правильности предшествует понятию блага. В противоположность телеологическим теориям нечто является благом, только если оно входит в образ жизни, согласующийся с уже наличными принципами правильности. Однако для установления этих принципов необходимо полагаться на некоторое представление о благе, поскольку нам требуются допущения относительно мотивов сторон в исходном положении. Поскольку эти допущения не должны подрывать приоритет понятия правильности, теория блага, используемая в аргументации в пользу принципов справедливости, ограничивается лишь самыми существенными моментами. Такое объяснение блага я буду называть слабой теорией: ее цель заключается лишь в обеспечении посылок о первичных благах, требуемых для формулировки принципов справедливости. Когда эта теория уже разработана и первичные блага включены в рассмотрение, мы можем использовать принципы справедливости в дальнейшем развитии того, что я буду называть полной теорией блага.
Чтобы прояснить эти вещи, давайте вспомним, где теория блага уже сыграла свою роль. Прежде всего, она использовалась для определения наименее удачливых членов общества. Принцип различия допускал, что это можно сделать. Верно, что теория не обязана определять кардинальную меру благосостояния. Нам нет необходимости знать, насколько ущемлены наименее удачливые, поскольку раз эта группа выделена, мы можем взять их ординальные предпочтения (с подходящей точки зрения) в качестве определяющего фактора в организации базисной структуры (§ 15). Тем не менее, мы должны быть в состоянии идентифицировать эту группу. Далее, индекс благосостояния и ожиданий репрезентативных людей специфицируется в терминах первичных благ. Рациональные индивиды, чего бы они ни хотели, стремятся к определенным вещам как к условию выполнения их жизненных планов. При прочих равных условиях они предпочитают более широкие свободы и возможности менее широким, и большую долю богатства и больший доход меньшим. То, что эти вещи являются благом, кажется достаточно ясным. Однако я уже говорил, что самоуважение и надежное чувство своего собственного достоинства являются, возможно, наиболее важными первичными благами. И это предположение использовалось в аргументах в пользу двух принципов справедливости (§ 29). Таким образом, исходное определение ожиданий исключительно через свободу и богатство является временным и промежуточным; необходимо включить в рассмотрение другие виды первичных благ, и тогда встанут более глубокие вопросы. Очевидно, что для этого понадобится объяснение блага, и оно должно быть представлено слабой теорией.
Опять-таки, некоторые взгляды по поводу блага используются в защите справедливости как честности от различных возражений. Например, можно сказать, что люди в исходном положении так мало знают о своей ситуации, что соглашение о принципах справедливости невозможно. Поскольку они не знают, в чем состоят их цели, они могут обнаружить, что их планы совершенно разрушены принципами, на которые они согласились.
Как же они могут принять разумное решение? Можно ответить, что рациональность выбора у человека зависит не от того, как много он знает, но исключительно от того, насколько хорошо он рассуждает на основе той информации, которую имеет, сколь бы неполной она ни была. Наше решение совершенно рационально в том случае, когда при встрече с некоторыми обстоятельствами мы поступаем в них наилучшим образом. Так, стороны фактически могут принять рациональные решения, и, наверняка, некоторые альтернативные концепции справедливости лучше других. Тем не менее, слабая теория блага, которую принимают стороны, показывает, что они должны пытаться обеспечить свою свободу и самоуважение и для достижения своих целей, каковы бы те ни были, они обычно нуждаются в большем, а не в меньшем количестве первичных благ. Входя в исходное соглашение, таким образом, стороны предполагают, что их концепции блага определенным образом структурированы, и этого достаточно, чтобы позволить им выбор принципов на рациональной основе.
Короче, нам нужна слабая теория блага для объяснения рационального предпочтения первичных благ и для экспликации представлений о рациональности, лежащих в основе выбора принципов в исходном положении.
Эта теория нужна для поддержки требуемых посылок вывода принципов справедливости. Но для обсуждения других вопросов, которые нам еще предстоит встретить, потребуется более широкое объяснение блага. Так, от подобной теории зависит определение благожелательности и действий, выходящих за пределы чувства долга.
То же относится и к определению морального достоинства личности. Это третье главное понятие этики, и мы должны найти место для него в договорной доктрине. Нам придется также рассмотреть, следует ли хорошему человеку быть хорошим, если не вообще, то при каких условиях. По крайней мере, в некоторых обстоятельствах, например, во вполне упорядоченном обществе или при состоянии, близком к справедливости, как я полагаю, оказывается, что хорошо быть хорошим человеком. Этот факт тесно связан с благом справедливости и проблемой конгруэнтности в моральной теории. Нам нужно объяснение блага для более точной формулировки всего этого. Характерной чертой такой полной теории, как я уже сказал, является то, что она исходит из уже установленных принципов справедливости и затем использует эти принципы для определения других моральных понятий, в которые вовлечено представление о благе. Раз принципы правильности уже под рукой, мы можем апеллировать к ним при объяснении понятия морального достоинства и блага моральных добродетелей. Действительно, даже рациональные жизненные планы, которые определяют, что хорошо для человека, его жизненные ценности сами ограничены принципами справедливости. Очевидно, чтобы избежать порочного круга, нужно различать слабую и полную теорию и всегда помнить, на какую из них мы опираемся.
Наконец, когда мы подходим к объяснению социальных ценностей и стабильности концепции справедливости, требуется более широкая интерпретация блага. Например, одним из основных психологических принципов является принцип, согласно которому мы склонны любить тех, кто проявляет любовь к нам, а также тех, кто с явным намерением способствует нашему благу. В этом случае благо охватывает конечные цели, а не только первичные блага. Более того, чтобы объяснить социальные ценности, нужна теория, которая объясняет благо разных видов деятельности, и в особенности, когда каждый добровольно действует на основе публичной концепции справедливости в утверждении своих социальных институтов. Когда мы рассматриваем подобные вопросы, мы можем работать в рамках полной теории. Иногда мы изучаем процессы, посредством которых приобретается чувство справедливости и морали, или мы обращаем внимание на то, что коллективные действия справедливого общества тоже являются благом. В этих случаях нет никаких оснований не использовать полную теорию, поскольку нам доступна концепция справедливости.
Тем не менее, когда мы спрашиваем, является ли чувство справедливости благом, этот важный вопрос, очевидно, находится в рамках слабой теории. Мы хотим знать, является ли обладание чувством справедливости и утверждение его благом (в слабом смысле) для людей, которые являются членами вполне упорядоченного общества. С уверенностью можно сказать, что если чувство справедливости вообще является благом, оно является им и в этом особом случае. И если в рамках слабой теории окажется, что обладание чувством справедливости действительно благо, то вполне упорядоченное общество является настолько устойчивым, насколько вообще можно на это надеяться. Оно не только порождает свои собственные поддерживающие моральные установки, но и сами эти установки являются также желательными с точки зрения рациональных людей, которые обладают ими, когда они оценивают свою ситуацию независимо от ограничений справедливости. Это соответствие между справедливостью и благом я называю конгруэнтностью, и я буду исследовать это отношение, когда мы будем рассматривать вопрос о благе справедливости (§ 86).
