Второй пол - де Бовуар Симона (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
В то же время в девушке, наряду с самолюбованием и гордостью, наблюдается желание ощущать чье–либо господство. По мнению некоторых психоаналитиков, женщинам присущ мазохизм, и именно это свойство их натуры помогает им приспособиться к своей эротической судьбе. Заметим, однако, что понятие «мазохизм» весьма запутанно, и нам следует подробно рассмотреть его, Вслед за Фрейдом психоаналитики различают три формы мазохизма; одна из них заключается в связи болезненных ощущений с чувственностью, вторая состоит в том, что в любви женщина соглашается на подчиненное положение, а третья — в существовании у нее некоего механизма самонаказания. Психоаналитики утверждают, что женщине свойствен мазохизм, потому что при потере девственности и родах удовольствие якобы бывает связано с болезненными ощущениями, а также потому, что она мирится со своей пассивной ролью в любви.
Прежде всего следует заметить, что болезненные ощущения играют определенную роль в эротических отношениях, не имеющую ничего общего с пассивным подчинением. Нередко боль поднимает тонус испытывающего ее индивида, пробуждает чувствительность, притупленную сильным любовным смятением и удовольствием; она напоминает яркий луч, вспыхивающий во тьме плотских ощущений, отрезвляет влюбленных, млеющих в ожидании наслаждения, с тем чтобы позволить им вновь погрузиться в состояние этого ожидания. В порыве нежной страсти любовники нередко причиняют друг другу боль. Полностью погруженные во взаимное плотское наслаждение, они стремятся использовать все формы контактов, единения и противоборства. В пылу любовной игры человек забывает самого себя, приходит в исступление, в экстаз. Страдание также разрушает границы личности, доводит чувства человека до пароксизма, заставляет его превзойти самого себя. Боль всегда играла значительную роль в оргиях; известно, что высшее наслаждение может граничить с болью: ласка иногда превращается в пытку, а мучение может доставлять удовольствие. Обнимаясь, любовники нередко кусают, царапают, щиплют друг друга; такое поведение не свидетельствует об их садистских наклонностях, в нем выражается стремление к слиянию, а не к разрушению, субъект, на которого оно направлено, вовсе не стремится к самоотрицанию или самоунижению, он жаждет единения. К тому же такое поведение свойственно отнюдь не только мужчинам. Дело в том, что боль может быть признаком мазохизма лишь тогда, когда она добровольно принимается как знак рабского подчинения. Что же касается боли, испытываемой при потере девственности, то она как раз не сопровождается никаким удовольствием, а муки при родах внушают страх всем женщинам, и они очень радуются тому, что современные методы могут им принести облегчение. Боль занимает абсолютно одинаковое место в чувственности женщины и мужчины.
Следует также отметить, что женская покорность — это весьма неоднозначное понятие. Как мы видели, в большинстве случаев девушки в воображении принимают господство полубога, героя, мужчины, но это всего лишь следствие их склонности к самолюбованию. На деле они нисколько не расположены терпеть подобное господство, если оно выражено в плотских отношениях. Напротив, они нередко отвергают мужчину, вызывающего в них восхищение и уважение, и доверяются человеку, не обладающему над ними никакой властью, Игра воображения не может служить объяснением конкретного поведения, поскольку лелеемые девушкой воображаемые образы не имеют отношения к реальной действительности, Девочка, со смешанным чувством страха и самолюбования мечтающая об изнасиловании, вовсе не хочет ему подвергнуться; реальное изнасилование стало бы для нее страшной катастрофой. Типичный пример такого расхождения воображаемой и реальной жизни мы видим в книге Мари Ле Ардуэн «Черная накидка»; Но с воображаемыми картинами самоуничижения была связана одна вещь, мысли о которой вызывали у меня трепет и сердцебиение. Это было все то, что шло дальше любовной чувствительности и вело к обыкновенной чувственности. Каких только тайных гнусностей я не воображала. Меня изводила потребность самоутверждаться всеми возможными способами.
Напомним также случай Марии Башкирцевой: Всю свою жизнь я стремилась хотя бы в воображении добровольно отдаться под чье–либо господство, но люди, с которыми я сталкивалась, были настолько заурядны по сравнению со мной, что не могли внушить мне ничего, кроме отвращения.
Не следует забывать, что в сексуальных отношениях женщине действительно обычно принадлежит пассивная роль; однако в конкретном воплощении в жизнь этой пассивности нет ничего мазохистского, впрочем, так же как в нормальной агрессивности мужчины нет ничего садистского; из ласки, любовного смятения и совокупления женщина либо сама извлекает удовольствие и тем самым утверждает свое «я», либо она стремится к единению с любовником, жаждет отдаться ему, что означает, что она превосходит себя, но отнюдь не отрекается от себя. Мазохизм заключается в том, что индивид сознательно отдает себя во власть сознания другого человека, который превращает его в вещь в чистом виде; при этом индивид сам себя осознает как вещь, играет роль вещи. «Мазохизм является не попыткой соблазнить другого собственной объективностью, а попыткой соблазнить самого себя собственной объективностью для другого» 1. Жюльетту де Сада и юную девственницу из «философии в будуаре», которые позволяют мужчинам делать с ними все, что им заблагорассудится, но и сами испытывают при этом удовольствие, ни в коей мере нельзя назвать мазохистками. Точно так же не являются мазохистками леди Чаттерлей или Кэт, несмотря на то что они полностью отдаются во власть своих партнеров. О мазохизме можно говорить тогда, когда «я» существует отдельно от индивида и этот отчужденный двойник мыслится обоснованным свободой другого человека.
В этом смысле некоторые женщины действительно являются мазохистками. К этому предрасположены девушки, которым свойственно самолюбование, ведущее к отчуждению собственного «я», Если в самом начале эротической жизни им случается пережить глубокое смятение и желание, они познают подлинные чувства и ощущения любви, и тот идеал, который они называли своим «я», исчезает; но если в начале эротической жизни девушку подстерегает фригидность, это «я» утверждается, и в том, что она превращается в вещь, принадлежащую мужчине, девушка видит свою вину. А ведь «мазохизм, так же как садизм, — это осознание чувства вины. Я виновен уже потому, что являюсь вещью». Эта мысль Сартра сближается с фрейдовским понятием самонаказания. Девушка видит свою вину в том, что она отдает свое «я» другому человеку, и наказывает себя за это, сознательно все глубже погружаясь в униженное и подчиненное состояние; как мы уже видели, девственницы мысленно противостоят своим будущим любовникам; предчувствуя свое скорое поражение, они в качестве наказания подвергают себя различным пыткам; имея дело с реальным любовником, они упрямо продолжают следовать той же линии поведения. Нам известно также, что сама фригидность — это возмездие, налагаемое женщиной на самое себя и на партнера; из–за уязвленного тщеславия у девушки возникает обида на любовника и на самое себя, поэтому она запрещает себе испытывать удовольствие. Девушка–мазохистка исступленно отдается в рабство мужчине, говорит ему о своем обожании, стремится к унижению, побоям; тот факт, что она согласилась на отчуждение собственного «я», вызывает в ней ярость, углубляющую отчуждение. Именно так ведет себя Матильда де ля Моль: она в бешенстве от того, что отдалась Жюльену, именно поэтому она падает к его ногам, хочет покориться всем его капризам, приносит ему в жертву свои роскошные волосы; но в то же время она восстает и против него и против самой себя; мы догадываемся, что в его объятиях она холодна как лед. Притворное самозабвение женщины–мазохистки создает новые помехи, преграждающие ей путь к наслаждению, в то время как она мстит себе именно за неспособность познать его. Порочный круг, в котором женщина движется от фригидности к мазохизму, может навсегда замкнуться и толкнуть ее в качестве компенсации к садистскому поведению. Возможно также, что эротическое созревание избавит женщину от фригидности и самолюбования, она осознает истинный смысл своей сексуальной пассивности и, перестав играть в нее, действительно ее переживет. Ибо парадокс мазохизма заключается в том, что самоотречение субъекта требует от него постоянных усилий; забыться же он может, лишь отдаваясь другому в стихийном порыве, без всякой задней мысли. Итак, женщина действительно более склонна, чем мужчина, к мазохистскому искушению, ее положение пассивного эротического объекта толкает ее на игру в пассивность, которая в свою очередь представляет собой самонаказание, вытекающее из ее бунтарского самолюбования и его следствия — фригидности; факт остается фактом: среди женщин и особенно среди девушек мазохизм очень распространен. Колетт так рассказывает о своих первых любовных приключениях в книге «Первые опыты»: Я была еще совсем юной, когда меня охватило головокружение, нечистое, ужасное, постыдное головокружение, свойственное девочкамподросткам. Многие девушки, едва достигшие половой зрелости, мечтают о том, чтобы какой–нибудь взрослый мужчина любовался ими, забавлялся с ними и обучал их утонченному разврату. Эта скверная склонность несет в себе свое искупление: девушки вынуждены ее сдерживать. Именно она вызывает возникающие в период полового созревания неврозы, из–за нее у девушек появляется привычка грызть мел или уголь, пить зубной эликсир, читать непристойные книги или колоть себе руки булавкой.
