Философия для аспирантов - Кохановский Валерий Павлович (книги онлайн .TXT) 📗
Еще более тесно научное экспериментирование оказывается связано с нравственностью, когда речь идет о людях. Было бы наивно думать, что на них не экспериментируют. Однако даже если не брать опыты на заключенных, которые проводились в фашистских концлагерях и порой негласно проводятся в тюрьмах, то поле экспериментирования с объектом "человек" оказывается все равно чрезвычайно велико. Мы не оговорились. Когда человек подвергается эксперименту, он становится объектом - как камень, как металл, как лабораторная мышь. Его рассматривают как инертное пассивное начало, которым можно манипулировать, которое не в силах проявить свою субъективность: характер, волю, протест.
Где же в науке мы видим подобное отношение к человеку? Как ни странно, в психологии. Разумеется, психологи не хотят причинить зла участникам своих экспериментов, но, ставя их в положение манипулируемых, обманываемых, разоблачаемых, они вольно или невольно низводят их до уровня лабораторных крыс. В особенности опасными оказываются эксперименты, связанные с межличностными отношениями и самооценкой индивида, его представлением о собственной личности. Игровая ситуация, созданная в эксперименте, искусственно организованное столкновение воль и характеров способны повредить "образу я" и "я-концепции" человека, породить в нем комплексы, вызвать озлобление и недоверие к миру. Психологические эксперименты никогда не оказываются до конца "чистыми", так как в них изменяются обе участвующие стороны - и экспериментатор, и его "подопытные". Именно поэтому к экспериментам в психологии должны применяться особо строгие моральные критерии, а сам процесс экспериментирования требует точности и тонкости построения, использования косвенных форм выяснения истины.
429
Не менее, а может быть, и более опасными в силу своего размаха являются социальные эксперименты. Собственно, такое историческое событие, как большевистская революция 1917 г. в нашей стране, тоже может быть рассмотрено как своего рода исторический эксперимент: попытка проверить ленинский вариант марксовой гипотезы о социалистической революции. В. И. Ленин исходил из теоретической концепции К. Маркса, он внес в нее существенные коррективы и в подвернувшейся ситуации попытался осуществить план мировой революции. Но поскольку эксперимент с мировой революцией не удался, пришлось прибегнуть к ряду новых экономических и социальных экспериментов, первым из которых после гражданской войны был НЭП. Дальнейшую историю мы знаем и можем утверждать, что проверки теоретических конструкций на целых государствах и поколениях людей стоят этим людям и государствам очень дорого. Аналогичным по размаху и негативным последствиям экспериментом явилась попытка применять в современной России принципы крайнего рыночного либерализма.
Даже локальные экономические и организационные эксперименты, проводимые, казалось бы, без фундаментальных потрясений и протекающие под контролем власти, все равно зачастую приносят огромные трудности тем, кто живет на "подопытных территориях": они попадают в неудобное, необычное положение, начинают временно жить по другим правилам, чем вся остальная страна, в связи с чем без контроля с их собственной стороны меняется их повседневная жизнь, а порой и судьба. Именно поэтому при проведении любых социальных экспериментов и ученые, и организующие данный опыт власти, должны помнить о моральной стороне происходящего, о своей ответственности перед населением.
Конечно, теория, прежде всего социальная, тоже может быть нравственной или безнравственной, однако истинный моральный смысл она приобретает именно тогда, когда путем эксперимента внедряется в жизнь.
430
3. ПРЕДЕЛЫ НАУЧНОСТИ В ЖИЗНИ И ИСТОРИИ
Наука - один из инструментов освоения мира человеком, именно "один из...", один из многих. Тем не менее, возникнув на рубеже европейского Возрождения и Нового времени, она вскоре становится идеалом миропонимания и на многие годы - "законодательницей мод" в познавательном процессе: "С наукой по жизни! Науке нет преград! Наука может все!" Эти и другие подобные им лозунги считались и по сей день считаются образцом передовых взглядов, они свидетельствуют, что тот, кто их произносит, - сторонник разума, активный участник прогресса и вообще хороший человек...
Дело, видимо, однако, не в том, чтобы просто славословить науку. Подлинная разумность состоит скорее в стремлении понять ее задачи, возможности и границы. Если же мы не будем видеть этих границ, то пошлем науку в поход на совсем чуждую для нее территорию, заставим ее сражаться в ненужных ей войнах, где она заведомо обречена на поражение. Поэтому лучше выявить те моменты, которые кладут предел рационально-теоретическому знанию вообще, и науке в частности, не позволяют ей давать адекватное знание и служить руководством к действию.
Первая сфера, перед которой современная нам наука оказывается бессильна, это исторический процесс - эмпирическое движение жизни стран и народов во всем их многообразии. До сегодняшнего дня никому не удалось с точностью и достоверностью открыть некие "законы истории", подобные тем, которые открыты физикой и химией относительно мира неодушевленных предметов. Да, существует могучая марксова концепция, но наряду с ней есть идеи Шпенглера и Тойнби, а также историко-технократические взгляды, рисующие исторический процесс в
431
других терминах и с несколько иной перспективой. К тому же то или иное "рисование" хода истории, набрасывание ее портрета отнюдь не означает, что открыты - как положено в науке - законы - устойчивые, повторяющиеся связи, имеющие для данного класса объектов всеобщий и универсальный характер. Когда идеи о смене формаций или представления о производительных силах и производственных отношениях начинают применяться к пониманию конкретной жизни, оказывается, что в жизни все не так, и трудно найти даже один внятный пример, полностью соответствующей теории. Ссылка на "стохастичность" социальных законов только больше запутывает дело. Статика общественной жизни с немалой степенью приблизительности еще может быть выражена "научно", но там, где речь идет о динамике, вступает в силу скорее наукообразие.
