Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2 - Богданов Александр Александрович (читать онлайн полную книгу txt) 📗
История рассказывает о том, ценой затраты каких усилий, каких иногда потоков крови и какого разрушения продуктов труда покупалось объединение государственных организаций, слияние народов и племен, даже самых близких между собой. При этом с тектологической точки зрения, как уже отмечалось, не существенно различие между «насильственным» и «мирным» слиянием: разница в количестве и интенсивности дезингрессий, но они всегда имеются налицо. Даже самая мирная взаимная ассимиляция рядом живущих племен идет через бесчисленные трения и мелкие столкновения, возникающие на основе расходящихся интересов и взаимного непонимания, т. е., в сущности, различной структуры сливающихся социально-культурных комплексов. Чем расхождение больше, тем большей суммы дезингрессий можно ожидать, тем вероятнее «насильственный» тип контрдифференциаций через прямую борьбу.
Подобным же образом объединение партийных, научных, культурных организаций, хотя и заранее связанных общностью социальной среды, родством социального состава и своих жизненных тенденций, обходится всегда в немалую сумму усилий и сопровождается всегда устранением некоторых элементов. Первое означает затрату активностей на взаимное приспособление сливающихся организаций; второе — прямую потерю через отрицательный подбор комбинаций, не приспособленных к новой структуре. Так, например, при слиянии политических партий или фракций во избежание внутренней борьбы приносятся в жертву некоторые элементы программные и тактические; равным образом, становясь излишними или неудобными, упраздняются некоторые частные органы, должности, особые центры, выбрасываются, обыкновенно, и некоторые члены организаций, недовольные объединением или способные служить препятствием к нему. При слишком большом расхождении конъюгирующих комплексов растрата активностей и новые противоречия могут оказаться так велики, что жизнеспособность целого будет ниже, а не выше прежнего, и дело кончится захирением или обратным распадом.
Брак есть частичная психофизиологическая конъюгация двух особей с образованием более сложного целого — семьи. И здесь растрата сил обеих сторон на взаимное приспособление бывает всегда, только величины ее весьма различны. Обыкновенно она более чем покрывается положительными результатами брака, но иногда достигает такой степени, что целое получается неустойчивое и конъюганты вновь расходятся с пониженной жизнеспособностью или даже искалеченными. Этот случай соответствует чрезмерному их жизненному расхождению. Слишком же слабая дифференциация делает связь, так сказать, «бессодержательной», бесплодной для развития обеих сторон. Впрочем, благодаря неравномерному развитию разных систем организма, в частности нервной и половой, брак, бесплодный и бессодержательный для личной жизни супругов, может быть не таким, а более удачным в смысле создания потомства; но равным образом возможно и обратное. Этот двойственный характер брака, включающего конъюгацию двух психических личностей для жизненного сотрудничества, с одной стороны, и двух половых клеток для зарождения новой жизни — с другой, порождает в нынешнем человечестве много противоречий и несоответствий, и будет порождать их до тех пор, пока научная мысль и научная техника не овладеют вполне условиями наилучшего сочетания зародышевых элементов и гармонического развития человеческого существа с самого зарождения.
Надо заметить, что в половом размножении вообще особенно наглядно выступает работа отрицательного подбора. Когда скрещиваются значительно разошедшиеся разновидности одного вида, например разнообразные, выработанные искусственным подбором породы домашнего голубя, то получается возвращение к первоначальному, недифференцированному типу — к типу дикого голубя, от которого эти породы произошли. Отбрасывается, следовательно, целый ряд элементов и группировок, приобретенных в процессе расхождения и закрепленных у каждой породы наследственностью; приобретения одной конъюганты не подходят к строению другой и разрушаются в силу этого противоречия, а также и обратно.
Здесь особенно ясна «контрдифференцирующая» роль полового размножения. Оно, как видим, не только повышает жизнеспособность, ослабленную расхождением, но, кроме того, вообще противодействует безудержному расхождению; и это необходимо, потому что такое расхождение, суживая жизнь каждой формы, рано или поздно приводило бы ее к гибели на основе односторонности развития, приспособления к ограниченным, специальным условиям и невозможности приспособиться при их изменении. Понятно, почему половое размножение особенно нужно высшим организмам и менее важно для низших: чем сложнее формы, тем легче происходит и тем значительнее развертывается расхождение в потомстве.
В природе встречаются системы огромной дифференциации, но в то же время высокой устойчивости: специализированные колонии некоторых кишечнополостных, высшие организмы, специализированные родовые группы социальных насекомых — муравьев, термитов, пчел, культурные человеческие общества. Во всех таких случаях либо можно обнаружить, либо с вероятностью, достигающей достоверности, приходится предполагать существование особых приспособлений, гарантирующих постоянные конъюгационные взаимодействия между всеми разнородными частями целого. В колониях сифонофор такую роль играет общая для всех особей система полостей и каналов, в которой циркулирует проходящая из внешней среды жидкость (морская вода); она поддерживает общность химизма тканей всей колонии. В высших организмах это химическое единство сохраняется посредством гораздо более совершенной системы обращения крови и лимфы, которые, вероятно, и произошли из той же морской воды (теория Рене Кэнтона). В общинах социальных насекомых конъюгационный аппарат, вероятно, аналогичен речи: у муравьев, как полагают, осязательные символы (разговор сяжками [18]), у пчел, может быть, иные. В человеческих обществах развивается речь, мимика, искусство и другие виды символики как орудия широкой конъюгации переживаний, обмен трудовой поддержкой, обмен продуктами труда как методы энергетического общения.
Конечно, и такие аппараты систематической конъюгации, как бы они ни были высоко выработаны, только до известных пределов способны предотвращать и парализовать развитие внутренних противоречий, идущее следом за расхождением частей; рано или поздно дезорганизационный момент нарастает и приводит к различным кризисам, реформирующим или разрушающим целое. Но без специальных приспособлений для постоянной контрдифференциации такие сложные системы были бы вообще невозможны.
Если перейти к высшим областям человеческого творчества, то мы найдем те же соотношения в закономерности. Как создается, например, простейшее обобщение? Путем конъюгации обыкновенно целого ряда родственных между собой представлений. При этом из образующегося целого устраняются элементы различия, т. е. именно расходящиеся, несовместимые между собою.
И. Ньютон положил начало небесной механике, конъюгировавши в своем сознании кривые линии движений небесных тел с кривыми падения тел при наличности боковых скоростей, например брошенного камня или падающего с яблони при сильном ветре яблока. Планеты и кометы оказались постоянно «падающими» на Солнце с некоторой боковой скоростью, искривляющей путь падения, но при этом из понятия «падения» был устранен прежде присущий ему элемент приближения к тому, на что тело падает, а из понятия о небесных телах устранена прежняя идея об исключительном их положении в природе, с особыми для них закономерностями.
Марксовский принцип научного социализма явился результатом характерной контрдифференциации. Социально-революционная тенденция в то время была резко дифференцирована в две стороны: идеал «коммунизма» в головах утопистов, представителей наиболее передовых, горячо сочувствовавших трудовым массам интеллигентов, и рабочее движение, как оно на деле складывалось и смутно оформлялось в головах трудовых масс идеей общей борьбы за лучшую жизнь. В синтезе Маркса то и другое подверглось очищению от целого ряда прежних элементов. Из идеи рабочего движения были устранены: враждебность машинной технике, профессионально-цеховая узость, представления о грубо материальном характере его целей, о стихийной непосредственности действия. Идеал коммунизма был освобожден от моральной и филантропической окраски, от связи с верой в возможность осуществить его, убедив высшие классы в его справедливости, от обычных религиозных примесей к нему и т. д. Целое получилось несравненно более стройное и жизненное.
