Философия логического атомизма - Рассел Бертран Артур Уильям (книги бесплатно полные версии TXT) 📗

1. Она должна быть истинной по крайней мере для одного х. 2. Она должна быть истинной самое большое для одного х. Если бы никто не написал Веверлея, автор не мог бы существовать, а если бы его написали два человека, не мог бы существовать определённый автор, на которого указывает артикль. Так что вам требуются эти два свойства: одно, что она является истинной по крайней мере для одного х, а другое, что она является истинной самое большое для одного х; и то и другое требуется для существования. Свойство быть истинным по крайней мере для одного х - это свойство, которое мы рассматривали в прошлый раз; это то, что я выражал, говоря, что пропозициональная функция является возможной. Поэтому мы переходим ко второму условию, что она является истинной самое большое для одного х, а это вы можете выразить следующим образом: 'Если х и у написали Веверлея, тогда х тождествен у, чем бы ни бьши х и у Последнее говорит, что его написал самое большое один человек. Оно не говорит, что кто-то вообще написал Веверлея, поскольку если бы никто его не написал, это высказывание всё ещё оставалось бы истинным. Оно говорит только то, что его написал самое большое один человек. Первое из приведённых условий существования нарушается в случае определённого единорога, второе - в случае определённого жителя Лондона. Можно объединить эти два условия и получить сложносокращённое выражение, включающее значение обоих. Вы можете их оба редуцировать к тому, что: '("х написал Веверлея" тождественно с "х есть с", чем бы ни был х) возможно относительно с'. Я думаю, что это просто настолько, насколько вы способны высказать утверждение.

Вы видите, что означает сказать, что существует некоторая сущность с; мы можем не знать, что она собой представляет, но она такова, что когда х есть с, истинно, что х написал Веверлея, а когда х не есть с, не истинно, что х написал Веверлея; и это равно высказыванию, что с - единственный человек, который написал Веверлея; и я говорю, что у с есть значение, которое делает его истинным. Так что данное целостное выражение, являющееся пропозициональной функцией о с, является возможным в отношении с (в объяснённом в прошлый раз смысле). Вот что я подразумеваю, когда говорю, что автор Веверлея существует. Когда я говорю: 'Автор Веверлея существует', я имею в виду, что имеется сущность с такая, что 'х написал Веверлея' истинно, когда х есть с, и ложно, когда х не есть с. 'Автор Веверлея' здесь совершенно исчезает как конституента; поэтому, сказав: 'Автор Веверлея существует', я ничего не говорю об авторе Веверлея. Вместо этого вы разработали рассмотрение пропозициональных функций, и 'автор Веверлея' исчез. Вот почему можно осмысленно сказать: 'Автор Веверлея не существует'. Это было бы невозможно, если бы 'автор Веверлея' был конституентой пропозиций, в вербальном выражении которых встречается данная фраза. Тот факт, что вы можете обсуждать пропозицию 'Бог существует', есть доказательство того, что слово 'Бог', как оно используется в данной пропозиции, является дескрипцией, а не именем. Если бы слово 'Бог' было именем, вопрос, касающийся существования, не мог бы возникнуть. Итак, я определил, что имею в виду, когда говорю, что описываемый предмет существует. Я всё ещё должен объяснить, что подразумеваю, говоря, что описываемый предмет имеет определённые свойства. Предположим, вы хотите сказать: 'Автор Веверлея был человеком', последнее будет репрезентировано следующим образом: '("х написал Веверлея" тождественно с "х есть с", чем бы ни был х, и с - человек) является возможным в отношении с'. Вы заметите, что то, что до этого мы придали как значение 'Автор Веверлея существует', является частью данной пропозиции. Последнее - часть любой пропозиции, в которую фраза 'автор Веверлея' имеет, как я его называл, 'первичное вхождение'. Говоря о 'первичном вхождении', я имею в виду, что у вас нет пропозиции об авторе Веверлея, входящей в качестве части в некоторую большую пропозицию типа 'Я убеждён, что автор Веверлея был человеком' или 'Я убеждён, что автор Веверлея существует'. Когда она имеет первичное вхождение, т.е. когда пропозиция, к ней относящаяся, вовсе не является час1ью большей пропозиции, фраза, которая определяется как значение 'Автор Веверлея существует' будет частью этой пропозиции. Если я говорю, что автор Веверлея был человеком, поэтом, шотландцем или кем-то ещё, я говорю об авторе Веверлея, как имеющим первичное вхождение, высказывание о существовании всегда является частью этой пропозиции. В этом смысле все пропозиции, которые я высказываю об авторе Веверлея, влекут, что автор Веверлея существует. Так что любое высказывание, в которое дескрипция имеет первичное вхождение, влечёт, что описываемый объект существует. Если я говорю: 'Нынешний король Франции лыс', это влечёт, что нынешний король Франции существует. Если я говорю: 'Нынешний король Франции имеет прекрасную шевелюру', это также влечёт, что нынешний король Франции существует. Следовательно, если вы не понимаете, каким образом должна отрицаться пропозиция, содержащая дескрипцию, вы придёте к заключению, что не является истинным то, что либо нынешний король Франции лыс, либо он не лыс, поскольку, перечислив все лысые предметы, вы не найдёте его среди них, и перечислив все не лысые предметы, вы также не найдёте его среди них. Найденное мной единственное предположение, позволяющее рассматривать его в общепринятом направлении, - это предположение, что он носит парик. Вы можете избежать гипотезы о том, что он носит парик, только заметив, что отрицанием пропозиции 'Нынешний король Франции лыс' не будет пропозиция 'Нынешний король Франции не лыс', если под ней вы подразумеваете, что 'Существует такой человек, как король Франции, и этот человек не лыс'. Причина этому в том, что когда вы устанавливаете, что нынешний король Франции лыс, вы говорите: 'Существует такое с, что с есть нынешний король Франции, и с - лыс', а отрицанием последнего не является 'Существует такой с, что с есть нынешний король Франции, и с - не лыс'. Оно более сложное. Оно имеет следующий вид: 'Либо не существует такого с, что с есть нынешний король Франции, либо, если такой с существует, то с -не лыс.' Вы видите, таким образом, что если вы хотите отрицать пропозицию 'Нынешний король Франции лыс', вы можете сделать это, отрицая то, что он существует, вместо отрицания того, что он лыс. Для того чтобы отрицать высказывание, что нынешний король Франции лыс, которое представляет собой высказывание, состоящее из двух частей, вы можете действовать, отрицая одну из частей. Вы можете отрицать одну часть, которая ведёт к предположению, что нынешний король Франции существует, но не лыс, или другую часть, которая ведёт вас к отрицанию того, что нынешний король Франции существует; любое из этих двух отрицаний ведёт вас к ложности пропозиции 'Нынешний король Франции лыс'.Когда же вы говорите: 'Скотт - человек', возможности двойственного отрицания нет. Единственный способ, которым вы можете отрицать 'Скотт - человек', это сказать: 'Скотт - не человек'. Но там, где встречаются дескриптивные фразы, у вас есть возможность двойственного отрицания. Крайне важно осознать, что фраза типа 'определённый такой-то и такой-то' не встречается в анализе пропозиций, в вербальное выражение которых она входит, что, когда я говорю: 'Автор Ве-верлея человек', 'автор Веверлея' не является субъектом данной пропозиции тем способом, которым субъектом был бы Скотт, если бы я сказал 'Скотт - человек', используя 'Скотт' как имя. Я не могу удовлетворительно подчеркнуть, сколь важен этот пункт, и как много ошибок вы получаете в метафизике, если не осознаёте, что когда я говорю: 'Автор Веверлея - человек', последняя пропозиция не имеет той же самой формы, как 'Скотт - человек'. Она не содержит консппуенту 'автор Веверлея'. Важность этого весьма значительна по многим причинам, и одна из них это вопрос о существовании. Как я указал вам в прошлый раз, имеется огромное количество философии, покоящейся на понятии о том, что существование является, так сказать, свойством, которое вы можете приписать вещам, и что вещи, которые имеют место быть, обладают свойством существования, а вещи, которые не существуют, нет. Это вздор, берёте ли вы виды предметов или описываемые индивидуальные предметы. Когда я, например, говорю: Томер существовал', под 'Гомером' я понимаю некоторую дескрипцию, скажем, 'автор поэм Гомера', и я утверждаю, что эти поэмы были написаны одним человеком, и данная пропозиция весьма сомнительна; но если вы можете предоставить действительного человека, который на самом деле написал эти поэмы (предположим, что существует такой человек), сказать о нём, что он существовал, было бы выражением бессмыслицы, не ложности, но бессмыслицы, потому что только об описываемых людях можно осмысленно сказать, что они существуют. Прошлый раз я указывал на ошибку в выражении: 'Люди существуют, Сократ - человек; следовательно, Сократ существует'. Когда я говорю: Томер существует, это - Гомер; следовательно, это существует', то это ошибка того же самого типа. Аргумент 'Это - автор поэм Гомера, и автор поэм Гомера существует; следовательно, это существует' совершенно ошибочен. Существование может осмысленно утверждаться только там, где есть пропозициональная функция. Вы можете утверждать 'Определённое такое-то и такое-то существует', подразумевая, что существует как раз одно с, которое имеет данные свойства, но когда вы предоставите с, ими обладающее, вы не в состоянии сказать о таком с, чтооно существует, поскольку это бессмысленно; это не ложно, но вообще не имеет значения. Поэтому индивидуумы, имеющие место в мире, не существуют, или скорее, бессмысленно говорить, что они существуют, и бессмысленно говорить, что они не существуют. Этого нельзя сказать, когда вы дали им имена, но только тогда, когда вы их описали. Когда вы говорите: Томер существует', вы имеете в виду, что Томер' - это описание, которое к чему-то применимо. Дескрипция, когда она полностью установлена, всегда имеет форму 'определённое такое-то и такое-то'. Тип вещей, которые подобны данным дескрипциям в том отношении, что они встречаются как слова в пропозиции, но на самом деле не являются консппуенгами правильно проанализированной пропозиции, вещи данного типа я называю 'неполными символами'. В логике существует очень много разновидностей неполных символов, и они являются источниками многих недоразумений и ложной философии, потому что люди введены в заблуждение грамматикой. Вы считаете, что пропозиция 'Скотт смертей' и пропозиция 'Автор Веверлея смертей' имеют одну и ту же форму. Вы считаете, что они обе являются простыми пропозициями, приписывающими предикат субъекту. Это совершеннейшее заблуждение; одна из них приписывает (или скорее может приписывать), а другая нет. Те вещи, которые подобны 'автору Веверлея' и которые я называю неполными символами, сами по себе не имеют никакого значения, но приобретают его только в контексте. 'Скотт', взятое как имя, имеет значение само по себе. Оно обозначает определённого человека, и тот существует. Но фраза 'автор Веверлея' не является именем и сама по себе не обозначает вообще ничего, потому что когда она используется в пропозициях правильно, эти пропозиции не содержат никакой соответствующей ему констигуенты. Помимо дескрипций существует значительное количество разновидностей неполных символов. Это классы, о которых я буду говорить в следующий раз, и отношения, взятые в расширенном смысле, и т.д. Такие комплексы символов на самом деле представляют собой то, что я называю 'логическими фикциями', и они охватывают практически все объекты, хорошо известные в повседневной жизни: столы, стулья, Пикадилли, Сократа и т.д. Большинство из них либо классы, либо ряды, либо ряды классов. Во всяком случае, все они являются неполными символами, т.е. они являются комплексами, обладающими значением только в использовании и не имеющими никакого значения сами по себе. Если вы хотите разобраться в анализе мира или анализе фактов или если вы хотите получить какое-либо представление о том, чтона самом деле представляет собой мир, важно осознать сколь мно гое из того, что имеет место в фразеологии, связано с природой неполных символов. Очень легко это можно видеть в случае с 'ав тором Веверлея', потому что 'автор Веверлея' не обозначает ни просто Скотта, ни что-либо ещё. Если бы он обозначал Скотта, пропозиция 'Скотт есть автор Веверлея' совпадала бы с пропози цией "Скотт есть Скотт', что не так, поскольку Георг IV хотел знать, истинна ли первая пропозиция, и не хотел знать истинна ли вторая. Если бы 'автор Веверлея' обозначал нечто иное, чем Скотт, пропозиция 'Скотт есть автор Веверлея' была бы ложной, что не так. Следовательно, вы должны заключить, что 'автор Веверлея' сам по себе на самом деле вообще ничего не обозначает; а это ха рактеристика неполных символов.