Афоризмы старого Китая - Автор неизвестен (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
Пример.
Юньмэнь показал свой посох и дал собравшимся такое наставление:
— Этот посох превратился в дракона и проглотил вселенную. Горы, реки, вся огромная земля — где они теперь?
Рыбацкие сети между шестами видят только обладающие острым зрением. Смысл образцовых суждений доступен только посвященным. Но скажите, что такое сети между шестами? Что такое смысл образцовых суждений? Чтобы узнать это, приведу пример.
Пример.Монах спросил Далуна:
— Физическое тело разрушается. А что такое неуничтожимое тело реальности?
Далун сказал:
— Горные цветы горят, как узор на парче. Потоки в долинах блещут голубизной, как индиго.
Пример.
Юньмэнь дал монахам следующее наставление:
— Древние будды и основания колонн сливаются в одно. Какое это состояние сознания? — И сам же ответил: — На южных горах собираются облака, на северных горах идет дождь.
Его объятия широки, как вселенная, — и из них ничего не ускользает [18]. Он разрезает все потоки — и не задерживает ни капли. Откроешь рот — и ты в заблуждении. Попытаешься подумать — и совершишь промах. Но скажите мне, что такое всепроницающий глаз мудрости? Чтобы это узнать, приведу пример.
Пример.
Юньмэнь однажды дал следующее наставление:
— В каждом есть свет. Когда же вы смотрите на него, он темен, и вы его не видите. Что такое свет в каждом? [19]— И сам ответил: — Кухонная полка и главные ворота.
Он также сказал:
— Хороший человек не сравнится с ничто.
18. Наставление
Ясновидец не имеет пристанища, порой он подобен буйной поросли на вершине одинокого пика, порой наг и празден среди городской суеты. Порой он является в облике шестирукого разгневанного демона с тремя головами. Порой излучает безмерное сострадание, как Будда солнечного лика и Будда лунного лика. Из одной пылинки он извлекает все формы мира. Он смешивается с водой и грязью, чтобы спасти все существа. Если он вдруг воспарит, даже око Будды его не узреет. И пусть явятся хоть тысячи мудрецов — они всегда будут от него за тысячи ли. Есть ли кто-нибудь, кто этого достиг? Чтобы это проверить, приведу пример.
Пример.
Юньмэнь дал следующее наставление:
— Лекарство и болезнь уничтожают друг друга. Вся земля — лекарство. А что такое ваше «я»?
Будь безмятежен, ни за что не держись: на железном дереве распустятся цветы. Есть ли что-нибудь в том, что есть? Умного не тяготят заботы. Однако если он свободен на семь путей вверх и вниз и на восемь путей вправо и влево, найдется кто-нибудь, кто проткнет ему ноздри. Но скажите, в чем его ошибка? Приведу пример, чтобы каждый смог увидеть сам.
Пример.
Господин Лу Сюань, беседуя с Наньцюанем, сказал:
— Есть такое изречение: «У Неба-Земли и у нашего я — один корень, вся тьма вещей и наше я — одно тело». Какие прекрасные слова!
Наньцюань указал на цветок во дворе и сказал:
— В наше время этот цветок люди видят словно во сне.
«Застава без ворот»
Составитель сборника гунъань«Застава без ворот», а также автор комментариев и стихотворных кадансов к ним чаньский монах Умэнь Хуэйкай (1182–1260) был одной из самых примечательных фигур среди чань-буд-дистов своего времени — эпохи царствования династии Южная Сун.
Уроженец столицы Южносунского царства, города Ханчжоу, Умэнь, постригшись в монахи, несколько лет странствовал по окрестным монастырям, ища просветления. Оно пришло к нему при обстоятельствах весьма неожиданных, но именно поэтому в своем роде классических для чаньской традиции: в тот момент, когда до слуха Умэня донесся удар гонга, созывающего монахов к обеду. «Ясным днем, при свете солнца — громовой раскат. У всех существ на земле раскрываются глаза…» — говорилось в написанной Умэнем гатхе, которую полагалось сочинять монаху, пережившему просветление. Учитель Умэня, Юэлинь Шигуань, уверовал в подлинность просветления монаха из Ханчжоу и передал ему свою печать наставника. С тех пор Умэнь до конца жизни проповедовал в окрестностях своего родного города, кочуя по монастырям и даже бывая по приглашению в императорском дворе. Чаньский иконоклазм как-то ненасильственно, даже органически уживался в этом человеке с книжностью. Его слава проповедника росла с каждым годом. «Тело наставника словно ссохлось, а дух его был ясен, — пишет биограф Умэня. — Его слова были безыскусны, но таили в себе глубокий смысл…» По обычаю, сложившемуся в Китае (но противоречившему исконным правилам буддистов), император в знак официального признания заслуг Умэня пожаловал ему почетное одеяние и титул. Имея многочисленных учеников и могущественных покровителей, Умэнь до конца своих дней жил в уединенной горной обители.
Венцом проповеднической деятельности Умэня стал сборник «Застава без ворот» — одно из наиболее популярных и авторитетных произведений в обширной литературе чань. Собственноручное предисловие Умэня к этой книге помечено 1228 годом. В следующем году она была преподнесена императору Ли-цзуну и получила высочайшее одобрение, а еще спустя шестнадцать лет появилось первое ее печатное издание. Нормативным считается текст, включенный в буддийский канон.
Создавая свою книгу, Умэнь выступал в роли апологета «словесного» чань или, как говорили в Китае, «чань показа и разговора», противопоставляемого другой основной разновидности чаньской практики — «чань молчаливого созерцания». Комментарии и стихотворные резюме Умэня к отдельным гунъаньявляются данью уже устоявшейся к тому времени традиции. Сам же отбор «образцовых примеров», сделанный на основании широкого круга источников и в целом весьма придирчивый, позволяет судить о том, что чаньцы южносун-ской эпохи считали в своем традиционном наследии наиболее ценным и значительным. Главными героями книги Умэня являются великие танские наставники в линии Ма-цзу Даои: Байчжан, Наньцюань и Чжаочжоу (двум последним учителям посвящены 11 гунъань),а также Гуйшань и его последователи, в меньшей степени — ученики Дэшаня, в особенности Юньмэнь. Присутствие в сборнике четырех гунъаньиз жизни сравнительно малоизвестного наставника Уцзу Фаяня объясняется, вероятно, тем, что сам Умэнь был преемником Уцзу в пятом поколении. В сборнике нет ни одного сюжета из житийной литературы о Линьцзи, основателя наиболее популярного толка в чань, который исповедовал и Умэнь, но ссылки и аллюзии на высказывания Линьцзи часто попадаются в комментариях и стихах. Наконец, еще один примечательный факт: два сюжета в сборнике посвящены наставникам, жившим в одно время с Умэнем или несколько раньше. В позднейшей чаньской традиции подобные новшества уже не встречаются.
Перевод выполнен по изданию: Мумонкан (Застава без ворот) / Ред. Хираты Такаси //Дзэн-но гороку. Т. ШП. Токио, 1973.
В словах Будды главное — опыт сердца. Отсутствие ворот — вот врата истины. Как же пройти через заставу, в которой нет ворот? Не говорят ли мужи, изведавшие истину, что входящее в ворота не есть наше достояние [20], а полученное от других непременно потеряется [21]? Но так рассуждать — все равно что мутить воду в безветренную погоду или делать операцию на здоровом теле. А тот, кто привязан к чужим словам и ищет ответ в толкованиях, подобен глупцу, который хочет палкой сбить луну с неба или почесать мозоль, не снимая туфли.
В лето года моуцзы эры правления Шаодин я наставлял послушников в монастыре Лунсян, что в Дунцзя, и по их просьбе пересказал образцовые суждения старых учителей. Мои рассказы были подобны черепкам, которыми стучат в ворота, а когда ворота открываются, выбрасывают. Так хотел я наставить тех, кто предан учению. Понемногу у меня собралось сорок восемь примеров, и я дал им название «Застава без ворот».
