ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА - Де Будион Майкл (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Красивые избавляясь от уродов любым способом, всего лишь повышают свою красоту. Сильные и интеллектуалы давя, соответственно, слабых и умственно-ущербных не становятся ни сильнее, ни интеллектуальней. Здесь нет никакой асимметрии: красота реализуется посредством силы, сила только посредством силы, а интеллект — посредством красоты и силы, что легко объясняется тем, что сила появилась раньше, красота позже, а интеллект — намного позже.
Чтобы разрушить ту или иную систему представлений ведущих к деградации, необходимо полностью избавится от биологической базы, которая есть ни что иное как совокупность всех носителей этой системы. Однако это только полдела. Здесь уместно провести аналогию с курильщиками, многие из которых считают что сам факт отказа от употребления табака есть большая победа. Но важно не просто бросить курить, но и очистить легкие от пленки вреднейших веществ. Подобный процесс занимает годы и проделывают его единицы. И часто приходится слышать, "вот, мол, бросил курить, а все отрицательные факторы курения сохранились". Всё правильно. Любое вторжение в наш организм необратимо, можно вести речь лишь о максимальном сглаживании последствий воздействия на него. Что же касается повышения чистоты, то она возможна только от поколения поколению. Часто такой процесс растягивается на несколько поколений и множество потомков расплачиваются за грехи единичного предка-дегенерата, в лучшем случае они еще долго обречены выбирать между плохим и очень плохим; в худшем — оказываются приговоренными с момента рождения. Вот на каком уровне ведутся счеты с человеком. И если юридически дети за родителей не отвечают перед законом, то фактически расплачиваются за них сполна.
Хотя еще на заре существования белой расы вектор ее эволюции однозначно указывал направление к совершенству, а сама величина вектора представлялась бесконечной, все же возникшая раса была лишь заготовкой, исходным материалом, пусть и чрезвычайно высокого качества. А для того чтоб она превратилась в совокупность индивидов усиливающихся от поколения к поколению, необходимо было избавиться от всего что могло бы перенаправить эволюционный вектор в тупиковый путь. Появились рабы и проститутки, — обозначившие ее потенциально слабые места, а любая слабость всегда является лазейкой для темных сил, что весьма явственно проявилось в эпоху черно-белого противостояния. Арктида против Лемурии. Завершилось оно победой, но не абсолютной, хотя с той поры ось «север-юг» уступает главенство оси «запад-восток». Гондвана сталкивается с Лавразией и конца этому столкновению не видно.
До сих пор невозможно даже приблизительно обозначить историческое значение остальных рас, но в контексте их «взаимодействий» с белыми, представляется вполне очевидным что белые на каждом витке такого взаимодействия по-новому открывали самих себя. Происходила их самоидентификация и самоутверждение, что, кстати, наблюдается и сейчас, когда белый расизм, пусть не резко, но все же идет по восходящей линии. И продвигают его те, для кого правила грядущего американского мира, а говоря проще — распорядка некой смеси лагеря облегченного режима со свинофермой, — означают отрицание самого себя. На таких ключевых моментах обозначались титаны и карлики. Титанов кончено было меньше, но зато один стоил миллиона. С испытаниями на прочность, причем испытаниями разного уровня, белые сталкивались постоянно, а ловушками и приманками для них оказывались многочисленные искушения, непременно идущие от сил и явлений отождествляющихся с темной стороной. Искушения всегда бесплатны, как сыр в мышеловке, как продукты при коммунизме, но попадание в «мышеловку» означало предопределение, последствия которого уже для всей расы невозможно было загладить одним действием, их влияние можно было бы лишь уменьшать от поколения к поколению. Предопределения и искушения отодвигали момент приближения белых к совершенству, отдаляя их от вектора эволюции, но одновременно они показывали тем кто искушениям не поддался, где именно этот вектор находится. Всё, впрочем, развивалось довольно быстро. Не прошло и двухсот лет с той поры как белые стали хозяевами Европы, и северный ветер их вторжения освежил Индию, а позже и Иран. Малочисленные белые не смогли создать там устойчивых государственных образований так как были лишены государственного мышления, а именно оно является определяющим в деле нормального управления большинством чужеродного автохтонного населения. Конфликт воли и физиологии закончился победой последней и белые растворились среди коренных черных жителей, породив два главных своих продукта — Кришну и Будду.
Противостояние «запад-восток» воочию продемонстрировало принципиальное различие морали львов (господ) и баранов (рабов). Стало ясно, что лев с вмонтированными в него мозгами барана куда менее опасен чем баран со встроенными мозгами льва. Именно руководствуясь интеллектуальным приоритетом, белые всегда одерживали конечную победу, веря в нее даже тогда, когда многочисленные «ганнибалы» периодически пытались прорваться в их главные ворота.
Внутри белого социума элементы утерявшие эволюционный потенциал образовывали недочеловечество, главное кредо которых — получение удовольствия от зла и тотальная ненависть. Количество «недочеловеков» росло и на отслеживаемом историческом витке впервые достигло критической отметки к тысячелетнему юбилею Рима. Ни знание евгеники ("священного оружия отобранного у природы"), ни представления о телегонии ("засекреченной науке") человечеству не помогли: паралич воли окутанных духом всеобщего упадка не давал возможности исправить положение. Погребальный звон по античной цивилизации уже прозвучал, но белым повезло. Наряду с отбросами у них обнаружились и резервы, сначала в лице германских, а затем и славянских народов. Именно германские племена отбили гуннов и арабов, и сыграли наряду со славянами ключевую роль в остановке монголов и турок, обеспечив возможность продвижения социума в вечность и бесконечность. Хуже всего пришлось интеллектуалам, в массе отвергнувшим античную культуру и понесшим наибольшие потери в период крушения античного мира. За редчайшими исключениями все они попали на обманчивые приманки генерируемые непрерывно накатывающимися восточными доктринами, в основе своей представляющих изначальный обман и в самом лучшем раскладе являющихся продуктом синтеза более ранних доктрин белых и примитивных афро-азиатских культов. Стоит ли удивляться, что знание было отдано "на откуп" темным силам, коллективным воплощением которых стал Сатана, — персонаж чисто восточный и гипертрофированный в больном воображении христиан и манихеев. «Восточность» Сатаны полностью выявлялось его возможностью перехитрить самого себя и фактом воздействия на людей только через искушения. На уровне отдельного интеллектуала, рассматриваемого церковью как мини-ипостась Сатаны, обретение интеллектуальной свободы означало конфликт с церковью, как структуры представляющей бога, а проще говоря — войну с «богом» (главное занятие людей второго поколения). Война была выиграна, но интеллектуальная традиция впервые за время существования интеллекта оказалась разорванной. Протестанты, ставшие главным двигателем прогресса, оказались довольно вульгарным воплощением формулы "каждый сам себе бог". Вырвавшись из лап католической церкви — наверное единственной реальной и самой мощной христианской структуры — они совместили языческий принцип абсолюта человеческой личности ставший краеугольным камнем Возрождения с чисто христианским суеверием. Именно поэтому в начале они уничтожили наиболее грубые формы идолопоклонства в виде икон и мощей святых, но понимание свободы было у них нарушено. Свобода виделась исключительно как свобода от чего-то, а не для чего-то и обернулась не целью, а подручным средством, что выразилось в "правах человека", — т. е. в правах абстрактного отчужденного индивида вне зависимости от его качеств. Но бессмысленно стремиться к абстрактной свободе если не осознавать для чего это делается. По неправильному пути абстрактной свободы и пошло развитие западных государств. Для интеллектуалов это была манна небесная, впрочем прекратившая сыпаться в середине ХХ века. Для остальных главной реализацией так неожиданно свалившейся на них «свободы», стала свобода торговать. На идеологическом уровне, абсолютный приоритет свободы торговли был выражен в трудах англо-саксов Фрэнсиса Бэкона и Адама Смита. Всё что мешает свободно торговать должно быть сметено с лица земли, а вся планета должна превратиться в один гигантский супермаркет. Иными словами, свобода использовалась всего лишь как временный катализатор призванный разрушить торговые барьеры в глобальном масштабе. И сейчас, когда эта цель во многом достигнута, мы видим как стремительно сворачиваются основные свободы, что неудивительно: свобода была мотивом, а не целью, и когда цель была достигнута от нее начали отказываться ибо идеальное коммерческое государство не знает свободы. Таким образом, христианское видение мира реализовалось еще раз, но теперь в экономике: оперируя термином свободы человечество было повернуто в сторону идеальной несвободы.
