Из истории эстетики и общественной мысли (Джамбаттиста Вико, Собрание сочинений в трех томах, Том 2) - Лифшиц Михаил Александрович
Плутарх говорит, что герои почитали за великую славу, если их называли разбойниками. В средние века слово корсар было почетным титулом сеньора. Солон разрешал в своих законах общества грабителей. Платон и Аристотель помещают разбой среди видов охоты. "И такие великие Философы столь высококультурного народа сходятся в данном случае с варварством Древних Германцев, у которых, по словам Цезаря, разбой не только не был позором, но его даже рассматривали как упражнение в доблести". В эти героические времена действовало "право Ахилла, т.е. право силы".
Неудивительно, что Вико отвергает всякие притязания на философское или моральное истолкование поэм Гомера. "Приходится отрицать у Гомера всякую Тайную Мудрость". В его поэмах отражаются нравы "грубые, невоспитанные, свирепые, дикие, непостоянные, неразумные или неразумноупрямые, легкомысленные и глупые". Боги и герои ругаются, как сапожники. Марс называет Венеру песьей мухой, величайшие герои и цари - Агамемнон и Ахилл именуют друг друга собаками. Они свирепы, наивны, как дикари, и часто утешаются вином. Да и сам поэт на уровне своих героев. "Лютость и дикость стиля, с которым Гомер описывает столь многочисленные и разнообразные кровопролитные сражения, многочисленные и разнообразные способы странных и жестоких видов убийства, составляющих главным образом всю возвышенность "Илиады" - все это прекрасно доказывает, с точки зрения Вико, что Гомер далек от всякой мудрости в позднейшем смысле этого слова. Иначе Гомер не мог бы заниматься придумыванием "многочисленных бабьих сказок для детей", напоминающих "Одиссею".
Поэзия Гомера является отражением эпохи героического варварства, и Вико сравнивает ее с рыцарским эпосом средневековья, отчасти также с "Божественной комедией" Данте, этого тосканского Гомера, уже искушенного, однако, и в тайной мудрости. Гомер в этом отношении совершенно наивен, и его нельзя представлять себе поэтом в позднейшем смысле слова, то есть приписываемые ему поэмы не являются сознательным продуктом артистического творчества.
Существовал ли вообще Гомер? Задолго до знаменитой книги Вольфа Вико уже ответил на этот вопрос и ответил отрицательно. Анализируя поэмы Гомера, он устанавливает, что в них отражаются различные уровни культурного развития и что, по-видимому, возникновение этих песен продолжалось в течение долгого времени. Вико доказывает также, что "Илиада" и "Одиссея" не могли быть написаны одним и тем же лицом. Гомер "Илиады" родился на северо-восточном побережье Греции или в Малой Азии, Гомер "Одиссеи" - житель юго-западной части Балканского полуострова. Это подтверждается различием в географических представлениях. "Одиссея" по всему своему содержанию относится к более цивилизованным временам. Употребление различных диалектов, местных выражений, примитивных оборотов речи - все это показывает, что поэмы Гомера составились из разнородных элементов и создателями их были сами народы Греции. Аэды распевали эти сказания на площадях греческих городов. Их поэзия была бессознательным, коллективным творчеством, а не созданием отдельных лиц. Гомер - имя нарицательное. Это обычное прозвище слепого народного певца. "Гомер существовал лишь в Идее, т.е. как Героический Характер греческих людей, поскольку они в песнях рассказывали свою историю".
"Открытие истинного Гомера", подобно яблоку Ньютона, является непосредственным поводом к общим рассуждениям Вико. В смысле наглядности это центральный пункт "Новой науки" и главный пример ее применения. Гомер мифологическая фигура, героический характер. Таковы и действующие лица его поэм. Это героические характеры, выражающие поэтическую мудрость своего времени, ибо мудрость эта и не могла состоять из логических понятий, а выражалась в поэтических образах. Мы уже знаем, что поэзия примитивных времен совсем не похожа на позднейшее литературное творчество. Реальная поэзия мифологической поры тождественна с самой жизнью. Это вполне реальный, хотя и фантастический быт, это право и нравственность варварской эпохи, это вся атмосфера героического века, баснословного времени, когда рассудок беспомощен, страсти всесильны, речь хвастлива, возвышенна и свободна от всяких рациональных правил. "Такую поэтическую природу этих первых людей в нашем утонченном состоянии почти невозможно вообразить себе и с большим трудом нам удается ее понять".
Мышление первых людей - это мифы. "Каждая метафора оказывается маленьким мифом". Во всех языках большинство выражений перенесено на вещи неодушевленные с человеческого тела, с человеческих страстей и чувств. Например: глава вместо вершина' горло вазы или сосуда, зуб плуга, граблей, пилы, рукав реки, подошва вместо основания. Первобытный бессознательный антропоморфизм - одна из основ поэтической логики и языка сам по себе был как бы стихотворной речью. Другим основанием поэтической логики является преобладание наиболее частных ощутимых идей над отвлеченными. Отсюда происхождение метонимии. Так, "метонимии причин вместо их действия являются маленькими Мифами, где люди представляли себе причины в виде Женщин, одетых их действиями, например: безобразная Бедность, печальная Старость, бледная Смерть". Позднее, когда люди научились возвышать частности до всеобщности или сопоставлять одни части с другими, вместе составляющими свое целое, появилась синекдоха. Говорили клинок вместо меч, хотя меч имеет не только острие, но и рукоятку, столько-то жатв вместо столько-то лет и т.д была неизвестна героическому веку, так как она предполагает наличие развитой рефлексии.
"Тем самым доказано, что все Тропы (все они могут быть сведены к названным четырем), считавшиеся до сих пор хитроумными изобретениями писателей, были необходимыми способами выражения всех первых Поэтических Наций, и что при своем возникновении они обладали всем своим подлинным значением". Только вместе с развитием абстрактных форм мышления и языка такие способы выражения первых народов стали литературными и ораторскими приемами. "Итак, здесь мы начинаем опровергать две следующие общие ошибки Грамматиков: будто язык Прозаиков - подлинный язык, неподлинный же - язык Поэтов, и будто сначала говорили прозой, потом - стихами". Напротив - поэзия старше прозы, она реальный язык жизни тех времен, которые предшествовали прозаической цивилизации.
