Вне насилия - Кришнамурти Джидду (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Управление, контроль предполагают подавление, отклонение или исключение; предполагают разделение между управляющим, контролирующим, и тем, чем управляют, что контролируют; они подразумевают конфликт. Когда человек понимает это, контроль, управление и выбор полностью приходят к концу. Всё это может показаться весьма сложным, противоречащим всему, что вы думали раньше. Вы можете сказать: «Как может существовать порядок без управления, без контроля и без действия воли?» Но как мы уже сказали, управление, контроль предполагают разделение на того, кто управляет, контролирует, и то, чем нужно управлять, что нужно контролировать; в этом разделении присутствует конфликт, присутствует искажение. Когда вы понимаете это на самом деле, тогда это означает конец разделения между управляющим, контролирующим, и управляемым, контролируемым — а отсюда и постижение, понимание. Когда есть понимание того, что в действительности есть, нет никакой нужды в управлении, контроле.
Таким образом, два важнейших момента нам необходимо понять полностью, если мы собираемся исследовать вопрос, что такое медитация: во-первых, поиск бесполезен; во-вторых, необходим тот порядок, что приходит с пониманием беспорядка, возникающего от контроля, с пониманием всего, что связано с этим беспорядком — той двойственности и тех противоречий, которые возникают между тем, кто наблюдает, и тем, что наблюдается.
Порядок приходит, когда тот, кто разгневан и кто пытается избавиться от гнева, понимает, что он сам и есть гнев. Без этого понимания вы вряд ли сможете узнать, что такое медитация. Не обманывайте себя всякими книгами, написанными о медитации, указаниями людей, которые учат вас, как медитировать, или участием в группах, созданных для медитации. Потому что если нет порядка, который и есть добродетель, уму приходится жить с напряжением, неизбежным при противоречии. Как может такой ум осознать весь смысл, всё значение медитации?
Всем своим существом следует прийти к этой удивительной вещи, называемой любовью, и тем самым быть без страха. Мы имеем в виду любовь, которая не затронута удовольствием, желанием, ревностью, — любовь, не знающую соперничества, которая не разделяется на мою любовь и твою. Тогда ум, включая рассудок и эмоции, находится в полной гармонии; это должно быть так — ибо в противном случае медитация превращается в самогипноз.
Вы должны трудиться очень серьёзно, выясняя деятельность вашего собственного ума, как он функционирует — ум, с его эгоцентрическими проявлениями и разделением на «я» и «не-я». Вы должны быть достаточно знакомы с собой, со всеми фокусами, которые ум над собой проделывает, с иллюзиями и заблуждениями, с образами и воображением всех романтических идей, какие имеются у человека. Ум, склонный к сентиментальности, не способен любить; сентиментальность порождает жестокость, бессердечие и насилие, но не любовь.
Обосновать и упрочить это глубоко в себе довольно трудно; требуется огромная дисциплина, чтобы через наблюдение изучать то, что происходит в нас самих. Такое наблюдение невозможно, если имеются какие-либо предубеждения, умозаключения или формулы, следуя которым вы наблюдаете. Если ваше наблюдение осуществляется согласно советам психолога, вы на самом деле не наблюдаете себя — так что никакого самопознания во всём этом нет.
Вам нужен ум, способный остаться полностью одиноким — не обременённым ни пропагандой, ни опытом других. Просветление не приходит через руководителя или учителя; оно появляется с пониманием того, что в вас происходит, а не через бегство от самого себя. Ум должен действительно понять, что происходит в его собственной психологической сфере; он должен осознавать то, что происходит, без всякого искажения, без всякого выбора, без всякого отвращения или горечи, без объяснения или оправдания, — он должен просто осознавать.
Эта основа закладывается радостно, не принудительно, с лёгкостью, с ощущением счастья, без какой-либо надежды чего-либо достичь. Ведь если у вас имеется надежда, значит вы пытаетесь убежать от отчаяния; человек должен понять отчаяние, а не выискивать надежду. В понимании «того, что есть» не существует ни отчаяния, ни надежды.
Требует ли всё это слишком многого от человеческого ума? Пока человек спрашивает, может ли это оказаться невозможным, он пребывает в ловушке, в ограниченности пределами того, что кажется или считается возможным. Попасть в эту ловушку очень легко. Человек должен потребовать от ума и сердца работать на пределе, иначе он останется в удобном и комфортабельном мире возможного.
Мы всё ещё вместе? На уровне слов, вероятно, это и так; но слово — не вещь; и сделанное нами — это описание, но описание не является самим описываемым. Если вы совершаете путешествие вместе с ведущим беседу, значит вы на самом деле путешествуете, не теоретически, не на уровне идей — но как нечто, когда вы сами действительно наблюдаете — когда наблюдаете, а не переживаете нечто; есть разница между наблюдением и переживанием.
Между наблюдением и переживанием существует огромная разница. В наблюдении вообще нет «наблюдающего», есть только наблюдение; нет того, кто наблюдает и отделён от наблюдаемого. Наблюдение совершенно отлично от исследования, при котором используется анализ. В анализе всегда имеется «анализирующий» и анализируемый предмет. В исследовании всегда присутствует некая сущность, которая исследует. В наблюдении же происходит непрерывное изучение, узнавание нового — но не непрерывное накопление.
Надеюсь, вы видите разницу. Такое изучение отличается от изучения с целью накопления, когда человек думает и действует, руководствуясь накопленным. Исследование может быть логичным, здравым, рациональным, однако наблюдать без «наблюдающего» — это совсем другое.
Далее, имеется ещё проблема переживания. Почему мы хотим переживать? Вы когда-нибудь задумывались об этом? Мы имеем всё время переживания, о которых мы либо знаем, либо не знаем. И мы хотим всё более глубоких, более широких переживаний — мистических, глубинных, трансцендентальных, божественных, духовных — почему? Не потому ли, что наша жизнь так убога, так несчастна, так мелка, так ничтожна? Человек хочет забыть всё это и перейти совсем в другое измерение. Как может мелочный ум, беспокойный, полный страха, постоянно занятый проблемами, переживать что-либо иное, кроме собственных проекций и действий? Эта потребность во всё большем переживании является побегом от того, что фактически есть; и всё-таки только через эту актуальную реальность может прийти наиболее таинственное в жизни. В переживание включён процесс опознания. Ведь когда вы что-то узнаёте, это означает, что вы это уже знали. Переживание, говоря в целом, исходит из прошлого, в нём нет ничего нового. Таким образом, существует разница между наблюдением и стремлением к переживанию.
Если всё это — что так необычайно тонко, что требует огромного внутреннего внимания — ясно, мы можем перейти к нашему первоначальному вопросу: что такое медитация? О медитации так много сказано, так много написано книг; существуют великие (не знаю, действительно ли они великие) йоги, которые приходят и учат вас, как медитировать. Вся Азия говорит о медитации; это одна из привычек людей, как привычка верить в Бога или что-то ещё. Каждый день они сидят но десять минут в тихой комнате и «медитируют», концентрируя, фиксируя свой ум на образе — на образе, созданном ими самими или кем-то ещё, кто предложил им этот образ путём пропаганды. В течение этих десяти минут они пытаются контролировать ум; ум хочет двигаться взад и вперёд, а они борются с ним — они постоянно играют в эту игру; и это то, что они называют медитацией.
Если человек ничего не знает о медитации, ему необходимо выяснить, чем она является на самом деле, а не согласно чьим то словам, и это может не привести его ни к чему, а может привести и ко всему. Нужно исследовать, задавая этот вопрос, без какого бы то ни было ожидания.
Чтобы наблюдать за умом — умом, который болтает, конструирует идеи, живёт в противоречии, в постоянном конфликте и сравнении, — я несомненно должен быть очень спокоен. Если мне надо услышать, что вы говорите, я должен отдать этому свое внимание, я не могу болтать и думать о чём-то ещё, я не должен сравнивать то, что вы говорите, с тем, что я уже знаю, я должен слушать исключительно вас; ум должен быть внимательным, безмолвным, спокойным. Настоятельно необходимо отчётливо видеть всю структуру насилия; и наблюдая насилие, ум становится совершенно спокойным — у вас нет необходимости «культивировать» спокойный ум. Культивирование спокойствия ума предполагает наличие того, кто культивирует — в поле времени — то, чего он надеется достичь. Поймите трудность. Те, кто пытается учить медитации, говорят: «Контролируйте ваш ум — сделайте его абсолютно спокойным». Вы стараетесь контролировать его, и вы без конца сражаетесь с ним, затрачивая на это лет сорок. Наблюдающий ум не контролирует и не ведёт нескончаемой борьбы.
