Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии) - Бейтсон Грегори (книги онлайн txt) 📗

Д: Продолжай.

О: Она разрезает все на кусочки.

Д: Я не понимаю.

О: Хорошо, первый разрез проходит между объективной вещью и всем остальным. Затем внутри того существа, которое сделано по модели интеллекта, языка и инструментов, естественным образом развивается цель. Инструменты имеют цели, а все, что блокирует цель, становится препятствием. Мир объективного существа расщепляется на "полезные" вещи и "мешающие" вещи.

Д: Да. Это я понимаю.

О: Хорошо. Затем существо применяет это расщепление к миру цельного человека, и "полезное" и "мешающее" становятся Добром и Злом, а мир расщепляется между Богом и Змеем. За этим следуют все новые и новые расщепления, поскольку интеллект всегда классифицирует и разделяет вещи.

Д: Умножает объяснительные принципы сверх необходимости?

О: Правильно.

Д: Поэтому когда объективное существо смотрит на животных, оно неизбежно расщепляет вещи и заставляет животных выглядеть как человеческие существа, у которых интеллект вторгся в душу.

О: Именно так. Это разновидность нечеловеческого антропоморфизма.

Д: И поэтому объективные люди изучают маленьких бесов вместо больших вещей?

О: Да. Это называется "психология "стимул - реакция"". Легко быть объективным в отношении секса, но не в отношении любви.

Д: Папа, мы говорили о двух методах изучения животных: о большом методе инстинктов и о методе "стимул - реакция", и ни один метод не выглядит очень здравым. Что же нам теперь делать?

О: Я не знаю.

Д: Разве ты не говорил, что королевская дорога к объективности и сознанию - это язык и инструменты? А королевская дорога к другой половине?

О: Фрейд говорил, что это - сновидения.

Д: Ага!

* * *

Д: Что такое сновидения? Как они составляются?

О: Ну, сновидения - это кусочки и обрывки вещества, из которого мы сделаны. Необъективного вещества.

Д: Но как они составляются?

О: Послушай, не слишком ли далеко мы ушли от вопроса объяснения поведения животных?

Д: Не знаю, но мне так не кажется. Дело выглядит так: что бы мы ни делали, мы все равно тем или иным образом будем антропоморфными. И явно ошибочно строить наш антропоморфизм с той стороны человеческой природы, с которой она наиболее непохожа на животных. Поэтому надо испробовать другую сторону. Ты сказал, что сновидения являются королевской дорогой на другую сторону, значит...

О: Не я. Фрейд сказал это. Или что-то в этом роде.

Д: Хорошо. Но как составляются сновидения?

О: Ты имеешь в виду, как два сновидения относятся друг к другу?

Д: Нет. Ты же сказал, что это только кусочки и обрывки. Я имею в виду: как сновидение составлено внутри самого себя? Не может ли поведение животных составляться подобным же образом?

О: Я не знаю, с чего начать.

Д: Хорошо. Сновидения действуют от противного?

О: О, Боже! Старая простонародная идея. Нет. Они не предсказывают будущее. Сновидения как бы отстранены от времени. Они не имеют никаких временных форм.

Д: Но если человек боится чего-то, что, как он знает, случится завтра, это может присниться ему ночью?

О: Конечно. Или что-то из его прошлого. Или о прошлом и будущем вместе. Но сновидение не содержит маркировок, говорящих "о чем" оно в этом смысле. Оно просто есть.

Д: Ты имеешь в виду, что у сновидения как бы нет титульной страницы?

О: Да. Оно похоже на старую рукопись или письмо, у которого потеряны начало и конец, и историк должен догадаться, о чем оно и кто и когда его написал, из того, что есть внутри него.

Д: И мы также должны быть объективными?

О: Да, разумеется. Но мы знаем, что с этим нужно быть осторожным. Мы должны следить за тем, чтобы не навязывать материалу сновидения концепций того существа, которое имеет дело с языком и инструментами.

Д: Каким образом?

О: Вот пример: если сновидения не имеют временных форм и некоторым образом отстранены от времени, то сказать, что сновидение что-то "предсказывает", будет навязыванием ошибочного вида объективности. В равной степени ошибочно будет сказать, что оно является утверждением относительно прошлого. Это не история.

Д: А только пропаганда?

О: Что ты имеешь в виду?

Д: Они похожи на те рассказы, которые сочиняют пропагандисты. Они говорят, что это история, но на самом деле это только басни.

О: Правильно. Да. Сновидения во многих отношениях похожи на мифы и басни. Но они не фабрикуются сознательными пропагандистами. Они не планируются.

Д: А сновидения всегда имеют мораль?

О: Не знаю насчет всегда. Но часто. Но мораль в сновидении не утверждается. Психоаналитик пытается заставить пациента найти эту мораль. В действительности, всё сновидение есть мораль.

Д: Что это значит?

О: Я и сам не знаю.

Д: Хорошо. Сновидения действуют от противного? Является ли мораль противоположностью того, что сновидение, как кажется, говорит?

О: О, да. Часто. Сновидения часто принимают иронический или саркастический оборот. Разновидность reductio ad absurdum.

Д: Например?

О: Хорошо. Мой друг был пилотом истребителя. После войны он стал психологом и должен был сдать устный экзамен на ученую степень. Экзамен внушал ему ужас, но в ночь перед экзаменом ему приснился кошмар, в котором он снова пережил падение в сбитом самолете. На следующий день он пошел на экзамен без страха.

Д: Почему?

О: Поскольку пилоту истребителя глупо бояться кучки университетских профессоров, которые не могут на самом деле его сбить.

Д: Но как он это узнал? Ведь сновидение могло говорить ему, что профессора собьют его. Как он узнал, что это была ирония?

О: Хм... ответ таков: он не знал. Сновидение не имеет маркировки, которая говорит, что оно иронично. И когда люди иронизируют в бодрствующем состоянии, часто они не говорят тебе, что они иронизируют.

Д: Не говорят. Это верно. Я всегда думала, что это довольно жестоко.

О: Да. Часто так оно и есть.

Д: Папа, животные когда-нибудь бывают ироничными или саркастичными?

О: Нет. Полагаю, нет. Но я не уверен, что нам следует использовать эти слова. "Ирония" и "сарказм" - это слова для анализа материала языкового сообщения. А у животных нет языка. Вероятно, это ошибочный вид объективности.

Д: Хорошо. Действуют ли животные от противного?

О: Ну, да. Фактически действуют. Но я не уверен, что это то же самое...

Д: Продолжай. Как они действуют? И когда?

О: Хорошо. Ты знаешь, как щенок ложится на спину и подставляет свой живот большой собаке. Это что-то вроде приглашения большой собаки к нападению. Но это срабатывает противоположным образом. Это останавливает нападение большой собаки.

Д: Да. Понимаю. Это использование противоположностей. Но знают ли они это?

О: Ты имеешь в виду, знает ли большая собака, что маленькая собака говорит противоположное тому, что имеет в виду? И знает ли маленькая собака, что таким способом можно остановить большую собаку?

Д: Да.

О: Я не знаю. Я иногда думаю, что маленькая собака знает об этом больше, чем большая собака. Как бы то ни было, маленькая собака не дает никаких сигналов, показывающих, что она знает. Очевидно, она не может этого сделать.

Д: Тогда это похоже на сновидения. Там нет маркировки, говорящей, что сновидение действует от противоположного.

О: Это верно.

Д: Мне кажется, мы к чему-то пришли. Сновидения действуют от противоположного, и животные действуют от противоположного, и ни на тех, ни на других нет маркировки, говорящей, что они действуют от противоположного.

О: Хм...

Д: Почему животные дерутся?

О: Ну, по многим причинам. Территория, секс, пища...

Д: Папа, ты говоришь, как теория инстинктов. Мне кажется, мы договорились этого не делать.

О: Хорошо. Но ответ какого рода ты хочешь получить на вопрос: "Почему животные дерутся"?

Д: Хорошо. Они действуют от противного?

О: Ах, да. Множество драк заканчивается своего рода примирением. И, несомненно, игровая драка отчасти является способом подтверждения дружбы. Или открытия дружбы. Или переоткрытия.