Второй пол - де Бовуар Симона (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Такое освобождение находит свое выражение, помимо всего прочего, и в эротическом плане. Заставляя мужчину платить деньги или оказывать ей какие–либо услуги, женщина как бы компенсирует комплекс женской неполноценности; деньги здесь играют очистительную роль; они сводят на нет борьбу полов. Если многие женщины, отнюдь не профессиональные проститутки, стремятся заполучить от своих любовников денежные чеки и подарки, так это не из скупости: заставить мужчину платить — и расплачиваться за это, как мы увидим дальше, — это значит сделать его своим орудием. Женщина таким путем защищается, чтобы не стать самой орудием в руках мужчины; он полагает, что «имеет ее», но это сексуальное обладание иллюзорно; это она его имеет, и в гораздо более серьезном смысле — в экономическом. Ее самолюбие удовлетворено. Теперь она может отдаться объятиям любовника; она не уступает чужой воле; она «не обязана» доставлять удовольствие, это она скорее получает удовольствие как дополнительную прибыль; о ней уже нельзя сказать, что ее «взяли», поскольку ей заплачено.
Надо сказать, что куртизанка считается фригидной женщиной. Для своей же пользы она должна уметь управлять и своим сердцем, и своим чревом; сентиментальная или чувственная, она рискует стать жертвой мужского превосходства, подпасть под его влияние, а он станет ее эксплуатировать, всецело подчинит себе либо заставит страдать. Мужские объятия — особенно в начале карьеры — нередко унижают ее; бунт против мужского высокомерия находит свое выражение во фригидности. Гетеры, как и матроны, охотно делятся друг с другом «трюками», позволяющими им работать на притворстве. Это презрение, это отвращение, питаемое к мужчине, — свидетельство того, что в игре «эксплуататор — эксплуатируемый» они совсем не уверены в своем выигрыше. И в самом деле, в большинстве случаев зависимость — вот их удел.
Как одни женщины пользуются замужеством в собственных интересах, так другие используют любовников для достижения политических, экономических и других целей. И те и другие выходят за рамки своего положения.
У них нет одного мужчины–господина. Но вместе с тем они испытывают самую насущную потребность в мужчинах. Если мужчина перестанет ее желать, куртизанка потеряет все средства для существования; даже дебютантка знает, что ее будущее в их руках; даже кинозвезда, лишившись мужской поддержки, видит, как падает ее престиж: Рита Хейуорт, когда она рассталась с Орсоном Уэллсом, почувствовала себя сиротой и со страдающим видом ездила по Европе, пока не встретила Али Хана. Красавица из красавиц не может быть уверена в завтрашнем дне, ибо ее власть сродни волшебству, чародейству, а волшебство капризно; чары изменчивы; она так же прикована к своему покровителю — мужу или любовнику, — как «добропорядочная» супруга к своему супругу. Она не только обязана услаждать его в постели, но и выносить его постоянное присутствие, его речи, его друзей, а главное — его спесь. Когда сутенер оплачивает своей подопечной туфли–лодочки на высоком каблуке, атласную юбку, он вкладывает свои средства, чтобы возвращать их себе в виде ренты, обирая свою жертву; промышленник же, производитель, одаривая жемчугами и мехами свою подругу, демонстрирует с ее помощью свое состояние и мощь, свое положение; зарабатывают ли посредством женщины деньги или, напротив, тратят их на нее — это все то же порабощение, все та же кабала. Дары, которыми ее осыпают, превращаются для нее в цепи. Да и богатые туалеты, драгоценности — принадлежат ли они действительно ей? Случается, что, поссорившись, мужчина требует вернуть ему все когдато им купленное, как это сделал недавно с присущей ему элегантностью Саша Гитри. Чтобы «сохранить» своего покровителя, при этом не отказываясь от своих удовольствий, женщина хитрит, прибегает к уловкам, обману, лицемерию, всему тому, что бесчестит и семейную жизнь; ей не то чтобы приходится прибегать к раболепию, раболепна сама по себе вся эта игра. Если она красива, пользуется известностью, она может поменять своего сегодняшнего господина на другого, коль ей становится невмоготу с ним. Однако красота требует забот, она — хрупкое сокровище; гетера ведь полностью зависит от своего тела, а время безжалостно; для нее борьба со старением принимает самый драматический характер. Если ей удается добиться престижного положения, она может жить за счет него, независимо от возрастных изменений лица и форм тела. Но забота об имени, составляющем ее самое верное достояние, подчиняет ее самой страшной тирании — тирании общественного мнения. Всем известно, что звезды Голливуда попадают в подлинное рабство. Даже их тело не принадлежит им; это продюсер решает, какого цвета должны быть их волосы, какими должны быть их вес, фигура, вообще типаж; иногда, чтобы изменить линию щеки, им удаляют зубы. Диета, гимнастика, примерка костюмов, макияж — все это повседневная каторга. «Личная жизнь» предполагает выходы в свет, флирты; их частная жизнь становится частью общественной жизни. Во Франции нет, конечно, писаных правил; но каждая предусмотрительная и ловкая женщина знает, что «реклама» предъявляет к ней свои требования. Звезде, отказывающейся покориться этим требованиям, придется познать либо резкое, либо постепенное, но неизбежное падение. Проститутка, отдающая только свое тело, возможно, в меньшей степени порабощена, чем женщина, которая превратила желание нравиться в свое ремесло. Женщине, «достигшей положения», у которой в руках настоящее дело, талант которой признан — будь она актрисой, певицей, танцовщицей, — удается избежать удела гетеры; ей может посчастливиться познать истинную независимость; большинство же всю жизнь пребывают в страхе; им беспрестанно приходится вновь завоевывать и публику, и мужчин.
Очень часто женщина–содержанка скрывает даже от себя самой свою зависимость; подчиняясь заведенному общественному порядку вещей, она признает его значимость; она восхищается «светом», усваивает его нравы; ей хочется соответствовать буржуазным нормам. Существуя за счет богатой буржуазии, она принимает ее идеи; она становится «благомыслящей»; в свое время эти женщины охотно помещали своих дочерей в монастыри, а в старости и сами начинали ходить к мессе, страстно приобщаясь к вере. Как правило, эта категория женщин поддерживает консерваторов. Они слишком горды тем, чего им удалось добиться в жизни, и боятся перемен. Тот вечный бой, который им приходилось выдерживать, чтобы «выйти в люди», не располагает к сантиментам, и чувства общечеловеческой солидарности, человеческого братства у них не возникает; слишком дорогой ценой, рабским унижением заплатили они за свой успех, чтобы искренне желать всеобщей свободы. Золя именно эту черту выделяет у Нана: Что касается книг и драматических произведений, тут у Нана было совершенно определенное мнение: ей нравились такие произведения, в которых бы было благородное содержание и нежный сюжет, чтобы они давали пищу для мечты и возвеличивали душу… Ее возмущали республиканцы. Что им надо, наконец, этим мерзавцам, которые и не моютсято никогда? Что, разве мы несчастливы; разве император не сделал все, что нужно, для народа? Мразь, этот народ! Она–то его знала, поэтому она имела право о нем говорить: ну нет, вы же подумайте, это же чистое несчастье для всех, эта их республика. О Господи, да сохранит нам Господь нашего императора подольше.
А во время войн никто не проявляет свой патриотизм столь рьяно, как известные шлюхи; им хочется благородством своих чувств возвыситься до графинь. Избитые истины, высказывания, лишенные живого смысла, отражающие чудовищные предрассудки, надуманные, неестественные эмоции — все это составляет сюжеты и колорит их бесед на общественные темы, и часто кажется, что они начисто, до самых сокровенных тайников души лишены искренности, Ложь и преувеличение разрушают сам язык.
В жизни гетеры все напоказ; слова, мимика, жесты служат совсем не для выражения мысли, чувств, а для эффекта — чтобы произвести впечатление. Перед покровителем разыгрывается комедия любви: временами гетера хочет верить, что это не игра. Перед обществом разыгрывается благопристойность, престиж; в конце концов гетера начинает верить, что она и впрямь зерцало всех добродетелей, священный идол. Постоянная ложь управляет внутренней жизнью гетеры, и все ее измышления, все хорошо продуманные выдумки заимствуют у истины ее свойства. Бывают порою и в жизни гетеры непредвиденные события: любовь не проходит совсем мимо нее; случаются «увлечения», «страсти»; и иногда она даже чувствует, что «влюблена». Однако та, что уделяет чрезмерное внимание своим капризам, чувствам, удовольствиям, очень скоро может расстаться со своим «положением». Как правило, гетера ведет себя с осторожностью супруги, нарушающей верность; ей так же нужно, чтобы ни общество, ни ее покровитель ничего не узнали об ее романах; таким образом, у нее нет возможности уж очень много внимания и времени уделять своим «сердечным дружкам»; они только служат некоторым отвлечением, отдыхом. К тому же, можно сказать, каждая гетера слишком заботится о своем успехе, чтобы позволить себе забыться и отдаться истинной любви. Что же касается женщин, к ним гетера иногда испытывает чувственное влечение; относясь враждебно к мужчинам, навязывающим свое господство, она находит в объятиях подруг и сладострастное наслаждение, и ощущение реванша, как Нана в компании своей дорогой Сатэн. Гетера хочет играть в обществе активную роль, дабы в полной мере использовать свою свободу, ей также хочется иметь подле себя кого–то зависящего от нее: скажем, молодых людей, которым бы она не без удовольствия «помогла», девушек, которых она охотно бы поддержала, словом, кого–то рядом, с кем она бы себя чувствовала покровителем. У гетеры могут быть, а могут и не быть, лесбийские наклонности, но в любом случае у нее с женщинами нередко складываются неоднозначные, непростые отношения, о которых я уже говорила: они для нее судьи и свидетели, наперсницы, доверенные лица и сообщницы, они ей нужны, чтобы сотворить свой «контрмир», свою вселенную, к этому стремится любая женщина, так или иначе подавляемая мужчиной. Однако женское соперничество здесь достигает высшей степени. Проститутка строит свою коммерцию, ведет свое дело, если можно так выразиться, опираясь на то общее, что ее объединяет с другими ей подобными, то есть с конкурентками; но если работы достаточно, если ее хватает на всех, то, даже отчаянно ругаясь, они ощущают свою солидарность. И чувства, и поведение гетеры иные, она стремится «выделиться», а потому уже заранее и настроена, и ведет себя враждебно по отношению к той, которая, подобно ей, добивается особого положения, исключительного места в обществе. Вот уж в таких случаях женские «пакости» делаются с особым мастерством.
