Второй пол - де Бовуар Симона (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Нельзя не признать, что в этой едкой сатире много правды. Не будучи специалистами ни в политике, ни в экономике, ни в какой–либо технической области, пожилые дамы, в сущности, не оказывают никакого конкретного воздействия на жизнь общества; они не понимают существующих проблем, неспособны выработать ни одной конструктивной программы. Их мораль абстрактна и формальна, как императивы Канта; они провозглашают запреты вместо того, чтобы искать пути к прогрессу; они и не стремятся положительным образом изменить ситуацию, они попросту ругают то, что есть вокруг, полагая так искоренить зло; этим и объясняется их постоянное объединение на борьбу с чем–нибудь: с алкоголизмом, с проституцией, с порнографией; они не понимают, что действие с чисто отрицательным зарядом обречено на неуспех, как это уже было в Америке с провалом сухого закона, во Франции с законом, за который призывала голосовать Марта Ришар. Пока женщина ведет паразитический образ жизни, она не может эффективно участвовать в построении более совершенного мира.
Однако, несмотря ни на что, некоторым женщинам случается серьезно увлечься каким–нибудь делом, целиком посвятить себя ему, стать по–настоящему активными; эти женщины не стремятся просто занять себя чем–нибудь, они действуют в соответствии с намеченными целями; став самостоятельными производителями, они выпадают из категории паразитов, о которой мы здесь говорили; но такого рода превращения редки. Большинство женщин в своей частной или общественной деятельности не ставят перед собой реальных целей, для них это просто средство занять себя, а любое занятие теряет всякий смысл, будучи всего лишь времяпрепровождением. Многие из них от этого страдают; позади целая жизнь, а Они испытывают ту же растерянность, что и подростки на заре еще не открытой жизни; ничто не привлекает, не вызывает интереса, словно пустыня окружает и тех и других; по поводу любой деятельности можно услышать; «Зачем это все нужно?» Но юное существо взрослеет, волей–неволей жизнь увлекает его; подросток осознает значение ответственности, целей, ценностей; он брошен в мир, он делает выбор, принимает решение и начинает работать. А женщина в возрасте, предложи ей заново отправиться в будущее, ответит печально: «Слишком поздно». И дело здесь не в годах, не время, не прожитые сами по себе годы существенны отныне для нее: женщина ведь очень рано уходит на пенсию; ей недостает порыва, доверия, надежды, гнева, наконец, которые позволили бы ей открыть новые для себя цели. Она погружена в рутину, бывшую всегда ее уделом; она превратила ее в систему, отсюда — хозяйственный раж; погружение в набожность; демонстрация напускного стоицизма, как в случае г–жи де Шаррьер. Она стала сверх меры сухой, безразличной к окружающему, эгоистичной.
Только к концу жизни, когда женщина отказывается от борьбы, когда приближение смерти освобождает ее от тревог по поводу будущего, она наконец обретает покой. Нередко муж бывает старше ее, она становится свидетельницей его кончины, переживая это молча, испытывая даже некое снисхождение: это ее реванш; когда муж умирает первым, женщина достаточно легко переносит свой траур; неоднократно отмечалось, что мужчины тяжелее переносят позднее вдовство: они значительно больше выигрывают от брака, нежели женщина, особенно в старости; ибо их вселенная перемещается отныне в пределы семейного очага, а дни текущие не устремлены в будущее; и женщина обеспечивает надежность их монотонного течения, она управляет ими; когда мужчина лишается своих общественных функций, он становится абсолютно бесполезным; женщина сохраняет хотя бы управление домашним хозяйством; она необходима своему мужу, тогда как он становится надоедливым субъектом. Почувствовав наконец независимость, женщина ощущает себя иначе, достоинство, даже гордость наполняют ее; и на мир она смотрит другими, своими глазами; и осознает, что всю жизнь ее дурачили и мистифицировали; ясное, трезвое мышление, обретенное в зрелости, появившаяся недоверчивость нередко приводят женщину к жесткому цинизму. Кстати, женщина, «прожившая жизнь», знает мужчин так, как не знает ни один из них; ведь она видела не только общественное лицо мужчины, точнее, не то, что мужчина выставляет на вид перед обществом, она знает его таким, каков он есть, когда он позволяет себе расслабиться в отсутствие себе подобных; она знает также и женщин, обнаруживающих свою суть только стихийно, перед другими женщинами; итак, перед ней предстает то, что скрывает фасад. Однако если жизненный опыт позволяет ей понять ложь и избавиться от заблуждений, его все же недостает, чтобы понять истину. Ее жизненная мудрость, приносящая ей горечь или забавляющая ее, в сущности, совершенно негативна: это протест, обвинение, отказ; она бесплодна. Самая большая степень свободы, на которую способен тип женщины–паразита в мыслях, равно как и в поступках, — это стоический вызов или скептическая ирония. Ни в каком возрасте ей не удается быть одновременно полезной и независимой.
Глава 10 «СИТУАЦИЯ» И ХАРАКТЕР ЖЕНЩИНЫ
Сегодня нам понятно, почему в обвинениях, выдвигаемых против женщины во все времена, в эпоху расцвета Греции и в наши дни, так много общего: ее положение осталось прежним, происшедшие изменения были чисто поверхностными, и именно этот удел определяет то, что называется «характером» женщины: она «погрязла в имманентности», она — сам дух противоречий, она осторожна и мелочна, ограниченна, неточна, безнравственна, самым недостойным, низким образом прагматична, лжива, неискренна, корыстна… Во всех этих утверждениях есть доля истины. Только ее поведение, ее качества, все, в чем ее обвиняют, не предопределено ей природой, ее женскими гормонами, и не заложено в клетках ее мозга: общество, общественное устройство, принуждает женщину вырабатывать в себе определенные качества и диктует ей формы поведения, которые предопределены ее «ситуацией». Именно с этой точки зрения мы постараемся рассмотреть эту «ситуацию» обобщенно; вероятно, нам не избежать повторений, но это позволит уловить, охватить комплексно, как экономические, социальные, исторические условия оформили это «вечно женственное».
Иногда «мир женщин» противопоставляют мужскому универсуму, однако нельзя не подчеркнуть еще раз, что женщины никогда не составляли автономное, закрытое общество; они входили в сообщество, управляемое мужчинами, где занимали подчиненное положение; они объединены с себе подобными только по признаку пола, чисто механической общностью: между ними нет необходимой органической солидарности, служащей непременной основой для всякого однородного сообщества; во все времена — начиная с элевсинских мистерий и до наших дней, когда появились клубы, салоны, благотворительные общества, — женщины старались объединиться, дабы утвердить свой «контрмир», только делается это все равно в недрах мира мужского. Отсюда и парадокс их положения: они одновременно принадлежат миру мужчин и той сфере, где этот мир вызывает вечные споры; вот и мечутся они, замкнутые в своей, женской, сфере и одновременно осажденные миром мужчин, и нигде не могут утвердиться прочно. Их покорность сопровождается протестом, за отказом следует согласие; и в этом поведение взрослой женщины ничем не отличается от поведения юной особы, девушки; сложность заключается в том, что взрослая женщина уже не витает в мечтах о будущей жизни, а живет ею.
Женщина и сама признает, что мир принадлежит мужчинам; мужчины его создали, организовали, они им управляли и сегодня еще в нем господствуют; что же касается женщины, она не считает себя ответственной за него; всем понятно, что женщина — нижестоящий член общества, подчиненный, зависимый; ей не давали уроков применения силы, она не вырастала как субъект на равных рядом с другими членами общества; заключенная в своей плоти, как и в своем доме, она ощущает себя пассивным объектом рядом с этими богами с человеческим лицом, определяющими и цели, и ценности. В этом истинный смысл выражения, адресованного женщине, — «вечное дитя»; вот так же относились к чернокожим рабочим, к рабам, к колониальным народам, называя их «большие дети», до тех пор пока их не боялись; и это означало, что они должны безропотно следовать той правде и тем законам, которые им навязывались другими. Уделом женщины стали повиновение и почтение. Даже в мыслях она не имеет подступа к осаждающей ее со всех сторон реальности. Для нее жизнь — это глухое, безликое присутствие.
