Машина и Винтики - Геллер Михаил (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Сомнения относительно степени завершенности операции после семи десятилетий советской власти порождены, в частности, тем, что Гомо Советикус в чистом виде встречается сравнительно очень редко. Сатин, произнося в пьесе Горького На дне знаменитые слова о человеке, который звучит гордо, разъясняет, что человек это не ты, я, он. Человек – декларирует Сатин – это ты, я, он, Магомет, Наполеон. Гомо советикус – комплекс качеств, черт характера, которые имеются – в разной пропорции – у всех людей, живущих в Советском Союзе, дышащих его атмосферой. Французский кинокритик, посмотрев советский фильм на фестивале в Венеции в 1982 г., был поражен: "Персонажи и режиссер пришли к нам как бы с другой планеты…" Его удивление понятно, но если бы он внимательно осмотрелся вокруг – на своей родине – во Франции, или в Италии, или в другой любой стране несоветского мира, он обнаружил бы в людях немало качеств Советского человека, готовность приобрести эти качества. Легко заметить, что во всех странах, где устанавливается система советского типа, немедленно ставится задача создать Нового человека. Едва армия Северного Вьетнама вступила в 1975 г. в Сайгон, началось формирование "нового человека, нового типа людей, нового менталитета".21 Устав Института культурных связей с Францией в Хо-Ши-Мине (быв. Сайгон) не оставляет сомнений: "могут ввозиться, храниться и распространяться только такие продукты культуры и пропаганды, которые… способствуют строительству нового человека во Вьетнаме".22 Президент Мозамбика провозглашает: "Мы ведем классовую борьбу за создание нового человека".23
Стремление "насильно переделать человеческую натуру", обнаруженное Бертраном Расселом в Москве в 1920 году,24 проявляется шестьдесят лет спустя в странах, в которых живет уже треть человечества. От Москвы до Сайгона, от Лоренсу-Маркиш до Тираны, от Праги до Пном-Пеня, от Варшавы до Пекина – кипит работа: строится новый человек, новый язык, новая цивилизация. Сооружается новый мир. Государство становится "школой социальной дрессировки", как выразился через 4 года после Октября лидер социалистов – революционеров.25
Строительство идет с переменными успехами – в разных странах идет по разному движение к Цели. Но один из результатов эксперимента бесспорен: черты Советского человека имеются у Гомо сапиенс – в разной пропорции, в разной степени выявленности. В условиях системы советского типа, в результате социальной дрессировки, эти качества, эти черты начинают развиваться, расти, становятся доминирующими. В организме каждого человека имеются туберкулезные бактерии – в определенных условиях они вызывают болезнь, овладевают организмом.
2. Эскиз портрета
Я предлагаю… рай, земной рай, и другого на земле быть не может.
Достоевский
Исследуя "социализм как явление мировой истории", Игорь Шафаревич обнаруживает поразительное сходство в структурах современного коммунизма, утопического коммунизма средних веков, первобытного коммунизма зари человечества. Он приходит к выводу, что существует не только "в индивидуальных переживаниях отдельных личностей", но "в психике всего человечества" стремление к смерти, к самоуничтожению. Для Шафаревича "социализм это один из аспектов стремления человечества к самоуничтожению, к Ничто".1 Даже признавая убедительность этих доводов, можно возразить – следовательно инстинкт смерти настолько могуч, что на протяжении тысяч лет был одним из моторов истории: утопии Платона, Томаса Мора, Кампанеллы, Мюнцера, Бабефа, Уинстенли, Фурье, Сен-Симона, Маркса привлекали фанатических сторонников. В разных частях земного шара люди не переставали сооружать рай на земле, который неизменно оборачивался адом. Но это никак не обескураживало других. В "золотой век" звали всегда те, кто считал себя Новым человеком, очищенным от скверны, обещая идущим за ними очищение и новое рождение.
На протяжении веков мечта о Новом человеке была связана с Богом – принятие Бога, Божья Благодать делала человека Новорожденным, Совершенным. В девятнадцатом веке мечта трансформируется. Сохраняется желание стать Новым, Совершенным, но воплощая уже не Божий замысел, а Научный Проект. Новорожденный должен стать Совершенным, соответствуя законам Науки, законам Истории.
В 20-е годы, когда советское государство искало своих предков в революционных движениях прошлого, в числе предшественников значились также анабаптисты, овладевшие в 1534 г. Мюнстером, и основавшие там "коммунистическое" государство "Новый Иерусалим".2 Советские идеологи обнаружили прямую преемственность между действиями Ленина после Октябрьского переворота и вождя анабаптистов Иоанна Боккельзона, после захвата Мюнстера: Боккельзон ввел "некоторые коммунистические начала" – трудовую повинность, экспроприацию части орудий и предметов потребления, "для защиты города внутри и извне применял террор".3.
Написаны сотни книг о "русской идее" большевизма, о русских предках Октябрьской революции, советской власти. Нет сомнения, что если бы революция "октябрьского типа" произошла во Франции, в Англии, в другой стране, было бы очень легко обнаружить ее предков в истории этой страны. Это и происходит во всех странах, в которых в последние 40 лет устанавливается система советского типа: в истории Китая и Польши, Албании и Кубы, Камбоджи и Чехословакии обнаруживаются предшественники, сотни лет готовившие социализм.
Русские предки большевизма, изученные гораздо лучше других, ибо генеалогия миллионеров всегда любопытнее генеалогии мелких служащих, интересны для историков, но также и для современников. Концепция Нового человека, которого станут после победы называть Советским человеком, в главных чертах рождается в 60-е годы девятнадцатого века. Набрасывается эскиз человека, который должен быть одновременно Целью и Инструментом достижения цели.
Первым ярким выражением новой идеи можно считать подпольную прокламацию Молодая Россия, ставшую известной в 1862 г. Она была подписана таинственным "Центральным Революционным Комитетом", ее автором был 20-летний революционер Петр Заичневский. Прокламация не скрывала своих предков: "Мы изучили историю Запада, и это изучение не прошло для нас даром: мы будем последовательнее не только жалких французских революционеров 1848 г., но и великих террористов 1792 г., мы не испугаемся, если увидим, что для ниспровержения современного порядка приходится пролить втрое больше крови, чем пролито французскими якобинцами…" Прокламация требовала "изменения современного деспотического правления в республиканский – федеративный союз областей", с переходом власти в руки Национального собрания и Областных собраний. Считая, что "императорская партия", то есть сторонники "деспотического правления" выступят в защиту царя. Молодая Россия провозглашала: "С полной верой в себя, в свои силы, в сочувствие к нам народа, в славное будущее России, которой выпало на долю первой осуществить великое дело социализма, мы издадим крик: "В топоры!" и тогда… тогда бей императорскую партию не жалея, как не жалеет она нас теперь, бей на площадях, бей в домах, бей в тесных переулках городов, бей на широких улицах столиц, бей по деревням и селам. Помни, что кто не будет с нами, тот будет против; кто против, тот наш враг, а врагов следует уничтожать всеми способами".3 Через пять лет после революции, еще при жизни Ленина, первый русский историк-марксист М. Покровский увидел в прокламации Петра Заичневского первый эскиз плана большевиков: "… То, что предвидели авторы Молодой России… стало… /после Октябрьской революции – М. Г./ обычным явлением".4
В прокламации Молодой России имеются первые важные элементы рождающейся идеологии. Названа Цель – Социализм, социальная и демократическая республика. Назван враг – те, кто выступает против Цели. Определен метод борьбы с врагом – уничтожение "всеми способами". Самая знаменитая мысль Горького – "Если враг не сдается – его уничтожают"5 – дословная цитата из прокламации Молодая Россия. Наконец, в прокламации четко сказано о движущих силах революции": "Наша главная надежда на молодежь… Помни же, молодежь, что из тебя должны выйти вожаки народа, что ты должна стать во главе движения…" Есть "вожаки", утверждает прокламация, ведущие, и есть "народ", ведомый, который пойдет, должен пойти, как уверен П. Заичневский, за "вожаками".
