Гражданин Абстракция. Самоидентификация в информационном обществе - Воробьева Елена Юрьевна (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Отказ от имени всегда связан с пограничными ситуациями и знаменует выход из них. Отчуждение эмпирически данного индивида от символа, его означающего, извлекает означаемого из угрожающих существованию обстоятельств и вбрасывает в пространство безграничной свободы. Достаточно вспомнить хрестоматийную историю противостояния Одиссея и Полифема [7]. Современному человеку покажется необычным, что процедура их знакомства (обмен именами) состоялась лишь «под занавес» эпизода, ибо этикет предполагает представление друг другу на первых этапах контакта с целью определения социальных позиций коммуникантов. Но Полифему социальная позиция потенциального жаркого не была важна с самого начала. Принятое Одиссеем «отсутствие имени» показалось бы странным, если бы он и на самом деле был для людоеда «кем-то» интересным вне котла, и хитроумный ахеец это прекрасно понимал. Как понимал и то, что спасаться нужно любой ценой, даже если это войдет в противоречие с интересами богов. Он гордо нес свое имя в боях под стенами Илиона, прославляя свой род, он твердо отказался от любого человеческого имени в пещере Полифема, оберегая свой род: оборвал все связи с социумом и обрел свободу, ускользнув, в том числе, от мести олимпийцев. Этот эпизод полностью подчинен логике симпатических связей, которыми было пронизано мировоззрение человека эпохи архаики.
Второй пример показывает доминирование символического аспекта даже в исторический период побеждающего рационализма. Известный анекдот времен Великой Французской революции позволю себе привести здесь полностью:
«Председатель Трибунала предлагает подсудимому обычный вопрос о его имени и фамилии, и между ними происходит следующий разговор:
— Моя фамилия де Сен-Сир, — отвечает подсудимый.
— Нет более дворянства, — возражает председатель.
— В таком случае, значит, я Сен-Сир.
— Прошло время суеверия и святошества — нет более святых.
— Так я просто — Сир.
— Королевство со всеми его титулами пало навсегда, — опять следует ответ.
Тогда в голову подсудимого приходит блестящая мысль:
— В таком случае, — восклицает он, — у меня вовсе нет фамилии и я не подлежу закону. Я не что иное, как отвлеченность — абстракция; вы не подыщете закона, карающего отвлеченную идею. Вы должны меня оправдать!
Комичнее всего, что Трибунал, по-видимому, озадаченный подобной аргументацией, действительно признал подсудимого невинным и вынес следующий приговор: «Гражданину Абстракции предлагается на будущее время избрать себе республиканское имя, если он не желает навлекать на себя дальнейших подозрений!»» [8].
Таким образом, гражданин Абстракция, даже с точки зрения рационального мировоззрения, обретает свободу и сберегает жизнь, отказавшись от социального маркера — имени. Но видится ли он истинным представителем открытого общества, спасшимся от лап тоталитаризма? Нет, скорее, революционная реальность исторгла из себя столь явный анахронизм закрытого общества, на останках которого отмечала кровавый праздник Свободы, Равенства и Братства. Отказ от имени в данном случае произошел принудительно, его целью стало спасение человека, а не отрезка его истории: история уже гибла под натиском нового, придающего свой, доселе неведомый, смысл действиям свободных рациональных индивидов, творящих ее in praesenti. Превращение де Сен-Сира в гражданина Абстракцию знаменовало разрыв со старыми образцами мироустройства и отторжением органических связей с уходящей эпохой. В строящемся мире он стал недобровольным Никто.
3
Всеобщая паспортизация населения, создание архивов и различных баз данных в сферах, подконтрольных государству, нацелены на максимальный контроль бытия человека в социально-политической форме. Отказ от имени в структурированном обществе чреват выпадением из него, освобождением не только от обязанностей, но и прав, полагающихся гражданину. Имя — прочный поводок, за который государство держит личность, не позволяя ей ускользнуть от системы, наиболее традиционный и привычный из всех используемых символических конструктов. Тем не менее, эпоха постиндустриализма внесла свои коррективы в прочность сцепления символа с носителем, а постмодерная культура максимально ослабила связь означающего с означаемым в виртуальном мире, где формирует свои социальные институты зарождающаяся информационная цивилизация.
Глобальные компьютерные сети предоставляют возможность как для доступа к накопленным культурами данным, так и для самореализации и самовыражению входящим в их пространство людям. Можно выделить две основные функции мировой «паутины»: культурную и социальную. Для определения первой необходимо заострить внимание на предложении постиндустриальному обществу услуг по открытому и облегченному доступу к мировым информационным ресурсам. Вхождение пользователя услугами в резервуар общечеловеческих данных «обо всем» формально перекликается с известной формулой П. С. Гуревича «Культура — это резервуар всечеловеческого» [9], хотя по смыслу, безусловно, более подходит определение А. Радклиффа-Брауна «Язык, верования, эстетические вкусы, знания, профессиональное мастерство и всякого рода обычаи» [10]. Не всегда в процессе ознакомления с собранными сведениями реципиент получает прививку культуры, но сама возможность доступа к ним обозначена нами как реализация культурной функции: доступ к резервуару информации о всечеловеческом.
Кроме потребности в информации существует еще одна важнейшая потребность — в коммуникации. Еще Аристотель заметил, что человек — существо политическое (социальное), семьи, селенья и само государство возникло из его потребности в общении: «…один только человек из всех живых существ одарен речью… Во всех людей природа вселила стремление к государственному общению» [11]. Так же, как афинская агора давала возможность вести бурную общественную жизнь гражданам полиса, интернет-форумы и социальные сети предоставляют открытый доступ населения к обмену мнениями по самым разным, даже незначительным, вопросам. Мы характеризуем предоставление такой услуги как реализацию социальной функции: создание площадки для общения людей независимо от языка, гражданства, мировоззрения.
Индивид вступает в виртуальный мир в виде потока данных и, если хочет стать полноправным представителем информационной цивилизации, должен самоидентифицироваться и обозначить себя.
Наша идентификация в мире информации происходит по IP-адресу — уникальному сетевому адресу узла в компьютерной сети. Это одна из немногих констант, которой оперирует виртуальная вселенная, все остальное осуществляется под знаменем релятивизма и скептицизма. Пользователем IP-адреса может быть кто угодно, и как угодно он может позиционировать себя в информационной среде. Для реализации культурной функции такая личностная неопределенность не столь уж и важна: нет разницы, снабжает тебя полезной информацией убеленный сединами старец или игривая девчушка, мать семейства или шовинистический мачо. Совсем иная ситуация возникает при осуществлении функции социальной.
Еще пару десятилетий назад виртуальный мир сетей обживался не такими уж и многочисленными знатоками компьютерных технологий. Они объединялись по профессиональному признаку, хобби или интересам, чувствовали себя избранными, создавали закрытый мир элиты. Доминировала культурная функция, формировалась специфическая этика общения — отличная от привычной, но неоспоримая в своем существовании. С распространением технологий и массовостью их использования все большей востребованностью стала пользоваться функция социальная, и виртуальное пространство, расширив свои границы, невольно калькировало все плюсы и минусы неформальной социальной коммуникации. Пользователь IP-адреса — это всегда человек, и, как в любом реальном обществе, он может быть искренним, доброжелательным, желчным, лживым… Он может быть манипулятором и психопатом. Единственное «но» — виртуальная коммуникация свободна от наработанных веками человеческой истории норм морали и права. Обязанность их соблюдения лежит на человеке, сидящем по другую сторону компьютерного монитора. Нет в информационном пространстве ангела с карающим мечом, ввергающего душу в ад, нет угрозы мести роду и возможности обрести позор на седую голову родителей, нет полицейского с резиновой дубинкой, сажающего хулигана в «обезъянник». Свобода самореализации теоретически охраняется тем, что «означающее» никнейм (кличка, прозвище) максимально удалено от «означаемого» человека. В этом пространстве «имя» встроено в отчужденную от реальности сеть, оно не несет указаний на этнос, конфессию, род, семью, пол. Все важные для обыденной жизни идентификаторы в виртуальности подвижны и относительны, а индивид реализует себя по заветам К. Поппера, так, как этого хочет сам.
