Эмпириомонизм - Богданов Александр Александрович (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Исследуя познание как социальное приспособление, эмпириокритицизм не находит никакого принципиального различия между познанием обыденным, не критическим, и познанием научно-философским, критическим. И задачи, и методы по существу в обоих случаях одни и те же, разница только в степени выработки приспособлений: научными и критическими методами задачи познания достигаются с относительно большей полнотой при меньших затратах энергии; эти методы характеризуются экономизацией времени и сил. Таким образом, обыденное и неточное познание в своем прогрессивном развитии, стремясь охватить все возрастающее богатство и разнообразие опыта, необходимо должно переходить шаг за шагом в критическое и точное. При этом познание все в большей мере приближается к чистому описанию того, что имеется в опыте, — разумеется, к такому описанию, которое обобщает и систематизирует. Тут выступает вопрос о содержании опыта, о его связи и закономерности и о жизненном значении различных частей этого содержания. Это и есть вопрос о критике опыта.
Бесконечный поток опыта, из которого кристаллизуется познание, представляет в своем целом не только очень грандиозную, но и очень пеструю картину. Разлагая шаг за шагом это целое, анализ переходит от более крупных его частей ко все более и более мелким и достигает наконец некоторой границы, где разложение дальше не удается. Здесь лежат элементы опыта. Что же это за элементы?
Мах называет их «элементами-ощущениями». Тот опыт, который мы имеем относительно «внешнего мира», сводится к «телам» как сочетаниям различных «признаков» — места, времени, цвета, формы, величины и т. п. Разложение этих «признаков» приводит нас к элементарным ощущениям пространства, времени, цветов, тонов, к ощущениям иннервационным, осязательным, вкусовым и т. д. В так называемом «внутреннем мире» мы имеем восприятия, представления, стремления, эмоции. Дальнейший анализ дает здесь частью такие же элементы, как для внешнего опыта (например, в «восприятии» какого-нибудь тела также пространственное, цветовое, иннервационное и т. п. ощущения), частью элементы, по-видимому, иные — волевые, эмоциональные [4]…Собственно, только по отношению к «психическому» миру элементы можно с полным правом называть «ощущениями», потому что «ощущения» — термин психологический, который неудобно применять к физической области опыта [5]; но в высшей степени важно, что одни и те же элементы могут принадлежать «телам» как их «признаки» («красное», «зеленое», «холодное», «горячее», «твердое» и т. д.) и входить в состав «восприятий» и «представлений» как собственное, «ощущения» (ощущение красного, зеленого, холодного и т. д.). «Красное» в телах и «ощущение красного» в их восприятии суть тожественные элементы опыта, которые мы только различно обозначаем.
Тела — это комплексы таких же элементов, какие в «восприятиях» мы называем «ощущениями». Положение чрезвычайно важное, на котором следует остановиться.
Человеческий организм существует для нас как тело в ряду других тел. Из каких же элементов опыта складывается это тело? Прежде всего мы имеем ряд элементов, воспринимаемых при помощи зрения, ряд элементов цвета и пространства (формы). Затем ряд совершенно иных элементов, воспринимаемых при помощи чувства давления и чувства температуры: элементы формы и пространства, какие даются нам ощупыванием тела, элементы тепла и охлаждения, выступающие рядом с ними, и т. д. Далее ряд элементов, доступных слуху, — тоны и шумы, из которых слагается речь, пение, плач, смех и т. п. Все эти ряды совершенно различны по своему материалу — качественно разнородны, и, однако, все они объединяются в один комплекс, обозначаемый словом «человек». Ряд зрительный — элементы цвета и видимой формы — немыслимо даже и сравнивать в его непосредственности с рядом тактильным — элементами осязаемой формы, твердости, тепла — или с рядом акустическим — тонами и шумами; немыслимо сравнивать в этом смысле даже отдельные элементы одного ряда между собою, например, «красное» с «зеленым». Но «тело» есть нечто единое. Что же дает ему это единство? Устойчивая связь частей комплекса.
Эта устойчивая связь в нашем опыте далеко не безусловна. В массе случаев мы только видим проходящих мимо людей, но не слышим и не осязаем; дан зрительный ряд, остальные не даны, и, однако, мы не сомневаемся, что перед нами «тела», «люди». В других случаях мы только слышим или только осязаем или видим и слышим и т. д. Но отдельные ряды прочно ассоциированы между собой — из опыта мы знаем, что если видим человека, то достаточно нам подойти и потрогать его, чтобы осязать и, вероятно, также слышать. Из каждого ряда может оставаться лишь незначительная часть элементов, и, однако, весь комплекс, все «тело» вступает в сферу нашего опыта: мы можем видеть один палец человека, или осязать только его руку, или слышать только походку, — и, однако, мы не сомневаемся, что перед нами человек. Если дело идет о данном человеке — г-не А., то весь состав комплекса может сильно измениться, например будет надет новый костюм, цвет лица и фигура пострадают от болезни, голос охрипнет и т. д.; однако мы будем признавать то же лицо, тот же комплекс. Вообще, относительная устойчивость комплекса элементов достаточна, чтобы сделать из него «тело» [6].
Для нас очень важна одна сторона дела, на которой не останавливаются ни Мах, ни Авенариус. Ряд зрительный, ряд тактильный, ряд акустический, входящий в состав одного «тела», качественно различаются по своим элементам, совершенно несравнимы с точки зрения материала — сравните, например, красное с твердым или с горьким, — и, однако, они выступают в неразрывной связи. Отчего они не образуют для познания самостоятельных комплексов? Разве познание не стремится соединять однородное и разъединять разнородное? Почему же наш опыт складывается в такие неоднородные по составу комплексы? Ответ на эти вопросы получается очень легко, если мы остановимся на основном факте опыта — на параллелизме рядов, образующих тела.
Если мы одновременно видим человека, слышим его и осязаем его тело, то взаимные отношения элементов во всех трех рядах опыта находятся в известном соответствии между собою. Изменениям в зрительном ряду соответствуют определенные изменения в тактильном ряду, и наоборот. Когда мы видим, что человек поднял руку (изменение в комбинации цветовых и пространственных элементов), то мы, если желаем, всегда можем одновременно ощутить это и при помощи осязания (изменение в комбинации тактильных элементов), отношения тех и других элементов изменяются в определенной связи, которая не может быть заменена другою. Если мы видим определенные движения губ и грудной клетки, то мы обыкновенно слышим определенные звуки речи; и опять-таки отношения тех и других элементов изменяются в определенном взаимном соответствии. Предположим, что вы имеете зрительный ряд элементов, но тактильного совсем нет, и не можете получить, т. е. вы видите человека, но при его ощупывании не получаете никаких осязательных ощущений — ни сопротивления, ни тепла; в таком случае это вовсе не человек, а привидение или какая-нибудь оптическая иллюзия. Вы слышите речь человека, но, несмотря на наличие всех обычных условий для восприятия соответственного зрительного ряда, не получаете его или получаете ряд с совершенно иными отношениями; в таком случае это опять-таки не человек, а галлюцинация слуха или, может быть, фонограф. Там, где нарушается обычный параллелизм таких-то данных рядов, там устраняется и признание в опыте обычно воспринимаемого такого-то данного «тела» и выступает необходимость иначе объединить факты опыта, признать не то «тело», как обыкновенно, а другое, или совсем отрицать наличность «тела».
Параллелизм разнородных рядов опыта, объединенных в одно «тело», дает этим рядам некоторую однородность; но это однородность отношений, а не элементов. Именно эта однородность отношений, наблюдаемая для различных рядов опыта, и есть ближайшая основа единства тела. Пространственное и временное единство тела — только определенные формы этой однородности отношений, этого параллелизма рядов: пространство, например зрительное, координируется с пространством, доступным осязанию, именно в силу параллелизма между рядами элементов; а единство времени есть прямо другое название для параллельного течения всех этих рядов среди общего потока непосредственных переживаний.
