Томмазо Кампанелла - Горфункель Александр Хаимович (книги полностью TXT) 📗
Для Кампанеллы автор «Крепости Аристотеля» — стародавний враг. В его школярских доводах, в запугивании церковным авторитетом, в ссылках на мнения схоластов, в пересказывании все тех же набивших оскомину аргументов и назойливом повторении одних и тех же цитат, а главное — в закоренелой тупости и нежелании не то что понять, а хотя бы выслушать оппонента, он слышит давно знакомые голоса его недавних оппонентов по спорам в монастырских школах. Это все та же глухая стена непонимания и злобы. И он бросается в бой. Марта похвалялся, что семь лет сидел над своей книжкой, стараясь опровергнуть и обличить Телезио. Кампанелла за семь месяцев 1589 г. написал большую книгу — «Философию, доказанную ощущениями». Это не просто опровержение Марты. Молодой философ взял под защиту новую философию, свободную мысль, вырывающуюся из-под власти вековой традиции и авторитета. С рукописью готовой книги он, не спросясь монастырских властей, уезжает в Неаполь. Жизнь в монастыре последние месяцы стала невыносимой. Темные и суеверные, завистливые собратья с недоверием смотрят на необыкновенную память, невероятные познания двадцатилетнего сына сапожника: тут не обошлось без нечистой силы; вдогонку ему несется молва о тайном знакомстве Кампанеллы с евреем Авраамом, знатоком кабалы, магии и астрологии, якобы напророчившим великое будущее безвестному монаху провинциального монастыря.
В Неаполе он находит покровителей и друзей. Он живет в доме местного аристократа Марио дель Туфо, занимается в библиотеках Неаполитанского университета и доминиканского монастыря. Он принят как свой в доме братьев делла Порта, изучает их естественнонаучные коллекции, участвует в диспутах и ученых беседах. Он полон новых замыслов и планов, пишет трактат по космологии «О сфере Аристарха», поэмы о философии Пифагора и Эмпедокла, «Очерк новой метафизики», «О всеобщности вещей». В начале 1591 г. «Философия, доказанная ощущениями» выходит в свет; в «Предисловии» автор обещал читателям новые книги, среди них — «О способности вещей к ощущению», трактат, родившийся из диспутов с Джамбаттистой делла Порта.
Двадцатитрехлетний философ готовит великое обновление наук. Ему спешат подрезать крылья. К властям монастыря Сан-Доменико Маджоре поступает донос: необыкновенными познаниями молодой монах обязан своему «домашнему демону», нечистой силе; кроме того, увидев в монастырской библиотеке надпись, грозящую отлучением за кражу книг, он с насмешкой сказал: «А что это за отлучение? С чем его едят?»
Грозные судьи допрашивали молодого ученого, откуда у него столь подозрительно обширные познания. Кампанелла ответил, не скрывая презрения к невеждам: «Я больше потратил масла для своей лампады, чем вы выпили вина». Впрочем, не связь с нечистой силой и не случайно оброненная неосторожная фраза беспокоили инквизиторов. Их интересовало другое — телезианские воззрения молодого философа. Правда, философия Телезио не была еще официально запрещена, но она противоречила учению св. Фомы и всем традициям доминиканского ордена и ортодоксального богословия. Орденское начальство постановило сослать фра [1] Томмазо в какой-нибудь из отдаленных калабрийских монастырей.
Кампанелла рассудил по-другому. Он отправился в Рим, а оттуда — во Флоренцию. Друзья позаботились о нем: его опередило рекомендательное письмо к великому герцогу Тосканскому Фердинанду I. Герцог, наслышаный о талантах молодого философа, распорядился показать ему знаменитую Палатинскую библиотеку <«Это чудо света! — восторженно писал Кампанелла. — Даже у египетского царя не было такой богатой и замечательной. библиотеки» (25, стр. 5)>, выдать денег, посоветовал не связываться с монахами, заинтересовался новыми книгами Кампанеллы, обещал подумать о месте для него в Пизанском университете. А сам тем временем велел запросить мнение римского церковного начальства. И пока Кампанелла беседовал с флорентийскими учеными, «восхитив их, если и не убедив думать по-своему» (77, стр. 60), кардинал Франческо Мария дель Монте и генерал доминиканского ордена Ипполито Беккария настоятельно рекомендовали герцогу не связываться с подозрительным монахом: он последователь опасного учения Телезио, чьи сочинения находятся как раз в это время на рассмотрении в Конгрегации Индекса запрещенных книг.
«Этот юноша обладает зрелым разумом, обширными и глубокими познаниями, что видно как из его ученых рассуждений, так и из напечатанной им книги… — писал о Кампанелле флорентийский гуманист Баччо Валори, — но так как сейчас в Риме хотят запретить философию Телезио… он тоже оказался под угрозой — особенно ужасной из-за превосходства его идей, действительно новаторских и глубоких» (77, стр. 60).
Герцог Фердинанд не принял посвящения новой книги Кампанеллы. Беспокойному философу не было места в тосканских университетах. Зато через несколько лет в Пизе стал профессором Джакомо Антонио Марта.
А Томмазо направился в Падую. По дороге, в Болонье, где он остановился на ночлег в доминиканском монастыре, у него таинственным образом были похищены все его рукописи (два года спустя он увидит их в руках римских инквизиторов — и не удивится).
В январе 1593 г. Кампанелла — в Падуе. Здесь его встретил старый неаполитанский друг — Джамбаттиста делла Порта; он приехал в надежде напечатать в Венеции свои книги. Но в свободной республике впору было вспомнить Неаполь: тамошние инквизиторы посоветовали ему ограничиться сочинением комедий, оставив опасные занятия натурфилософией, — здесь ему удалось опубликовать комедию «Служанка», но Совет мудрых, занимавшийся искоренением ересей, запретил издание его философских книг под угрозой отлучения и штрафа в 500 дукатов. В Падуе Кампанелла познакомился с молодым профессором математики тосканцем Галилео Галилеем и с венецианским ученым Паоло Сарпи. Но над учеными беседами в узком кругу — тут уж было не до публичных диспутов и споров — нависала тень инквизиционного трибунала. Год назад в Падуе, в кружке студентов немецкого землячества, читал свои последние лекции Джордано Бруно — теперь он был узником венецианской инквизиции, и в эти дни решался вопрос о выдаче его Риму.
Встретив понимание и поддержку друзей, Томмазо снова принялся за работу: похищение рукописей не обескуражило его. Он пишет «Новую физиологию» (термин этот означал в широком смысле науку о природе), переделывает старый трактат «О всеобщности вещей». И впервые обращается к проблемам политики, общественного устройства. Его заботят судьбы Италии, разрозненной, разделенной на враждующие княжества, — он пишет «Речи к итальянским государям», призывая покончить с усобицами и создать в Риме под главенством папы общеитальянский выборный сенат для решения общенациональных проблем. Но этого мало, он мечтает о единстве всего человечества и пишет книгу «О монархии христиан» — о соединении всех народов «в единое стадо».
Но пока Кампанелла в Падуе работает над «Апологией Телезио», в Риме, наконец, заносятся в Индекс запрещенных книг все сочинения Козентинца, и квалификаторы Конгрегации Индекса занимаются тщательным рассмотрением рукописей, доставленных из Болоньи. Инквизиторы пристально следят за занятиями и поступками Кампанеллы, и в начале 1594 г. его вместе с медиком Джамбаттистой Кларио и их общим другом Оттавиано Лонго арестовывают по обвинению в ереси. Первоначально предъявленные Кампанелле обвинения не слишком опасны: он беседовал о вере с обращенным в католичество евреем, вернувшимся тайно к вере отцов. Но это лишь повод для ареста. Во время обыска отбирают все рукописи Кампанеллы.
Из Рима приходит распоряжение подвергнуть заключенных пытке. Кларио, врач эрцгерцогини Марии Габсбургской, просит ее о заступничестве, но перед святой службой бессильны даже коронованные особы. Попытки друзей устроить побег узников из тюрьмы провалились. Всех троих спешно переводят в Рим.
Там Кампанелле предъявляют три обвинения. Первое — что он сочинил нечестивый сонет о Христе. Но никакими доказательствами, кроме доносов, инквизиторы не располагали. Второе — что ему принадлежит авторство книги «О трех обманщиках». Таинственная книга эта на протяжении нескольких столетий служила предметом обвинения многих жертв «святой службы». И это обвинение Кампанелла смог отвести без особого труда. Сложнее было с третьим, наиболее серьезным обвинением. Кампанеллу обвинили в том, что он следует материалистической философии Демокрита. На процессе он сослался на принадлежащее ему сочинение против Демокрита. До нас такое сочинение не дошло, но и в эти годы, и позднее Кампанелла действительно не был последователем демокритовского материализма и часто вступал в спор со сторонниками эпикурейской философии. Впрочем, собственные воззрения подсудимого, ясно выраженные и в «Философии, доказанной ощущениями», и в конфискованных у него рукописях, и без того давали немало материала для следствия.
