Хосе Марти - Терновой Олег Сергеевич (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Бог невидим; суждения людей противоречивы; природа же постоянна и величественна; нельзя ни привести доказательство существования бога, ни установить существование его; к суждениям людей прибегать неблагоразумно, ибо суждения существуют в силу того, что стремятся уничтожить друг друга; приблизимся же к великой матери-природе; откроем великую книгу, страницы которой написаны веками, действия и факты которой — океаны, величественное познание которой теряется в неосязаемом и невидимом.
Сколько мира есть еще за миром воздуха, который я постиг! — жаловался на нашу мелкость мир аэростатов.
Повторяем для ясности: одна часть природы осязаема и, следовательно, материальна; философия, которая изучает эту часть, называется физической философией. Другая часть нематериальна, она трактует о том, что обычно либо с целью опровержения, либо с целью признания этого называется духом. Философия, которая изучает эту часть, называется метафизикой.
Должны ли законы реального и осязаемого мира даваться интуицией индивидуума, существа антилогического?
Это неразумно, так как законы вещей должны выводиться из наблюдения над вещами; метафизика же законы природы приписывает интуиции, и именно в этом и заключается ее ошибка.
Должны ли высокие побуждения неосязаемого и необыкновенного человеческого духа, отличающегося своей высокой сущностью от всего того, что его окружает, подчиняться мелким причинам, действие которых не доказано?
Это также неразумно, ибо гипотеза относительно духовного не поддается научной проверке; именно в этом и заключается ошибка физической школы, которая в своих крайностях дошла до отрицания всякого духовного явления.
Мы утверждаем: чтобы знать, нужно исследовать; самым вероятным источником истины является наше собственное исследование; исследование — верное средство для того, чтобы знать, как применить нашу способность к познаваемой вещи; наблюдение и осмысление того, что наблюдалось: рефлексия.
Таким образом, в философии есть субъект, который познает и, будучи взятым отдельно, порождает немецкую субъективную философию; познаваемый объект, будучи взятым отдельно, порождает современную натуралистическую философию; средства познания.
Из этого делается вывод, что философия должна изучать человека, который наблюдает, средства, которыми он наблюдает, и то, что он наблюдает: философия внутренняя, философия внешняя и философия отношений.
Философия — это наука о причинах.
Познавать возможные причины и использовать смелые и правильные средства для исследования неизвестных причин — это и значит быть философом. Постоянно думать с помощью элементов науки, рожденных из наблюдения, обо всем, что попадает в сферу нашего разума, и о причине всего этого — в этом и состоят элементы, нужные для того, чтобы быть философом. Следовательно, эти элементы суть наблюдение и размышление.
Любой другой элемент помогает проверять, но не является твердой основой философии. Мы не должны утверждать то, чего не можем доказать. Интуиция — это помощь, часто большая, но она не является научным и несомненным путем, ведущим к познанию.
Я бы не утверждал, что я должен существовать в более высокой форме, чем существую, если бы во мне не было практических доводов для доказательства этого.
Практический довод означает не материальный, а экспериментальный довод.
Я не утверждал бы о наличии постоянной и гармоничной связи духа и тела, если бы я сам не был подтверждением ее.
Я не утверждал бы, что в случае необходимости применения силы моральные стимулы — воля, достоинство, патриотическая гордость, воспитание — выше средств материальных, силы, привычки, мускулатуры, если бы я не был живым примером этой истины.
Мы невольно стремимся к тому, чтобы дать себе отчет во всем. Одни, обладающие спокойным умом, следуют за импульсом других. Другие же, обладающие мятежным умом, исследуют импульс других и стремятся применить свой собственный. Ришелье говорил о Корнеле, что у него не было esprit de suite [последовательности]. Ни один великий человек, достойный бога, не имеет ее.
Мы не можем познать причины вещей в них самих. Причины не раскрываются нам непосредственно. Всегда перед нами находится результат акта творения, а в нас всегда живет желание познать, как это творение осуществлялось. У кого мы можем об этом спросить?
У бога? Ох, он не отвечает, потому что нас научили верить в бога, который не является настоящим. Настоящий вменяет в обязанность труд как средство достижения досуга, исследование как средство достижения истины, честность как средство достижения целомудрия. Как радостно умирает мученик! С каким удовлетворением живет ученый! Он выполняет свой долг, а это, если и не является целью, представляет собой средство.
У кого мы спросим? У веры? Ох, ее недостаточно. Во имя веры много лгали. Должно верить в высшее бытие согласно нашим высоким внутренним волнениям — в неизмеримую творческую силу, которая утешает; в любовь, которая спасает и соединяет; в жизнь, которая начинается со смерти.
Всего этого требует внутренний естественный голос, первый голос, который услышали первобытные народы и который слышит человек любой эпохи. Но вера мистическая, вера в космическое слово брахманов, в необыкновенное слово магов, в традиционное, метафизическое и неподвижное слово священнослужителей, вера, которая вопреки движению земли говорит, что она движется иначе; вера, которая за то, что утверждает механик из Валенсии, заковывает его в кандалы и ослепляет его; вера, которая осуждает как колдунов маркиза де Вильена, Бэкона и Галилея; вера, которая сначала отрицает то, что потом бывает вынуждена признать, — эта вера не средство достижения истины, а средство, затемняющее ее и препятствующее открытию ее; эта вера не помогает человеку, а мешает ему; она не отвечает ему, а наказывает его; она не удовлетворяет, а раздражает его. У свободных людей уже другая вера. Их вера — вечное знание. А средство ее — доказательство.
С этой научной верой можно быть отличным христианином, любящим деистом, совершенным спиритуалистом. Чтобы верить в небо, в котором нуждается наша душа, нет необходимости верить в ад, который наш разум отвергает.
Итак, у кого же мы будем спрашивать? У природы. Светящиеся тела находятся на небе; темные тела — на земле. Постоянное беспокойство, не имеющее ни веса, ни цвета, ни формы, яркое, как свет, — в мышлении каждого человека. Кто или что движет звезды? Кто или что создало землю? Кто такой или что такое это любопытное, неугомонное, меланхоличное и мятежное существо, которое сидит в нас самих?
Спрашивать у книг? Одна школа говорит нам, что движения души — это нервные движения, но так как эта школа не говорит нам, в каком нерве помещается честь мужчин, целомудрие женщин, материнская любовь, любовь к родине, мы отвергаем из-за отсутствия доказательств эту философию, которая не смогла доказать то, что она утверждает. Другая школа говорит нам, что дух — господин тела, но так как мы своими глазами видим, что хотя и правда, что страдание, будучи явлением духовным, иногда вредит телу, но правда также и то, что яд, физическая боль, злоба иногда расстраивают рассудок, мы отвергаем эту вторую школу, как и первую, за то, что она претендует на исключительность, за то, что она теоретизирующая и претенциозная.
Поскольку исследования других приводят нас к этой путанице, что же мы должны делать, чтобы знать? Исходя из нашего собственного критерия, мы должны изучить исследование, которое было осуществлено другими, или, что более надежно, сами провести исследование.
Нельзя видеть вещь, не глядя на нее. Нельзя понять вещь, не исследуя ее. Исследование — глаз разума.
Следовательно, мы сами являемся первым средством познания вещей, естественным средством исследования, естественным философским средством.
Что такое природа? Дикорастущая сосна, старый дуб, бурное море, реки, текущие к морю, как к вечности идем мы, люди; природа — это луч света, пробивающийся сквозь тучи и превращающийся в радугу; это человеческий разум, который, приближаясь и поднимаясь на крыльях души, восходит к блаженству. Природа — это все, что существует в любой форме, в любом виде духа и тела; водные потоки — рабы своего русла; корни — рабы земли; ноги — рабы, как и корни; души — рабы в меньшей степени, чем ноги. Таинственный внутренний мир, чудесный внешний мир, такой, какой он есть — безобразный, блестящий или мрачный, близкий или далекий, огромный или чахлый, водный или земной, весь упорядоченный, весь измеренный, за исключением неба и душ людей, — это и есть природа.
