Видение Нагуаля - Ксендзюк Алексей Петрович (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Когда толтек, скажем, созерцает тени от предметов и пытается воспринимать их как самостоятельные объекты (не-делание), а потом приходит к бессмысленной комбинации световых пятен (т. е. на какое-то время отключает большую часть тоналя), он опирается на элементы, позволяющие неоднозначную интерпретацию ("тени"), чем расстраивает привычный режим восприятия. А ведь ту же самую хитрость можно использовать при работе с реагированием. Вы спросите, где же здесь элементы, позволяющие неоднозначную интерпретацию? Их множество, и на каждом уровне — свои. Вот самый простой пример. Выражение лица у человека, находящегося на грани истерики, похоже на выражение:
а) человека, который вот-вот засмеется;
б) человека, который вот-вот заплачет;
в) человека, поднимающего большую тяжесть;
г) человека, который собрался чихнуть.
Подобных примеров можно подобрать множество, независимо от того, какие типы реагирования и действия мы рассматриваем. Не стоит, в частности, забывать о специфических напряжениях мышц брюшного пресса, которые сопровождают самые разные проявления эмоций и вовсе не связаны однозначно с той или иной реакцией.
И наконец, помимо всего остального существует неизменное и бесстрастное «Я», хорошо известное медитаторам. Йоге разновидности техники «свидетель» опираются на этот трудноописуемый и все же довольно отчетливо ощущаемый элемент нашего психического мира. С тем, что данный элемент действительно допускает неоднозначную интерпретацию, трудно поспорить. Если учитывать специфический опыт ориентальной интроспекции, открывается поистине необозримый простор для не-делания. Следует лишь помнить, что между медитацией типа «свидетель» и сталкингом существует принципиальная разница. Медитаторы придают значение своему бескачественному Я (о-значивают его), пытаясь «углядеть» в этом загадочном безмолвии Атмана, Пурушу, буддисты говорят о шуньяте, а мистики вроде Якоба Беме или, например, суфии, вообще практически приравнивают его к Богу. Для сталкера этот элемент принципиально не имеет смысла или значения (хотя они вполне могут согласиться называть его хоть так, хоть этак, хоть "центром циклона", вспоминая полезную книгу Джона Лилли) — это та «тень», благодаря которой любые типы реагирования становятся похожими, а в конечном счете — неотличимыми друг от друга.
Вот одна из принципиальных схем сталкинга. Понятно, что она не исчерпывает темы. Думаю, вы заметили, что я ничего не сказал о сталкинге как способе управления ситуацией, в которой участвуют другие люди (например, о «тиранчиках» и способах работы с ними).
И дело здесь не в морали. Некоторым почитателям Кастанеды кажется, что устраивать розыгрыши и всякие проделки с окружающими — не только очень веселое, но и полезное занятие. При этом их не смущает пристальное внимание к себе и репутация эксцентричных чудаков с сомнительным чувством юмора. Безупречность (а сталкинг — это в первую очередь технология формирования и укрепления безупречности, а потом уж — как результат — способ сдвига точки сборки) плохо сочетается с такими забавами. Манипуляция людьми возможна и, допустима лишь на высших стадиях овладения сталкингом. Она используется для обучения учеников в отряде нагваля (что сегодня невозможно) и в ситуациях, от которых зависит либо физическое выживание, либо сохранение накопленной толтеком энергии. В любом случае вовлечение в сталкеровские игры посторонних — крайняя мера. Чаще всего это обычная уловка чувства собственной важности, которая подтверждает самовлюбленному тоналю масштабы его мнимых достижений.
Хочу сделать еще одно, важное, на мой взгляд, замечание.
Большинство тех, кто пытается заниматься дон-хуановской практикой в наших условиях, попадает в любопытную ситуацию — с одной стороны, они могут с определенной степенью регулярности испытывать проблески второго внимания или внимания сновидения (что, как правило, вдохновляет и доказывает — практикующий на верном пути), с другой стороны, более серьезные достижения все равно остаются недоступными. Подобное «законсервированное» состояние с годами может превратиться в своеобразную ловушку — бросить жалко, а что с этими «видениями» и «сновидениями» делать — непонятно.
Современный тональ бессознательно находит такую ситуацию вполне удовлетворительной: измененные режимы восприятия становятся источником новых впечатлений, развлекающих и будоражащих, самому же тоналю реальная трансформация не грозит. По сути, это традиционный путь визионера, всего лишь оформленный толтекской терминологией и "способом говорить". Сведенборг беседовал с «ангелами» нынешний любитель оккультизма беседует с «союзниками». Разница лишь в том, что современный последователь дона Хуана знает — можно добиться гораздо большего. Но почему-то ничего из этого не получается. В чем же проблема?
Бессознательно озабоченный сохранением собственной неизменности, энергетического гомеостазиса, тональ упорно исключает из сферы своего внимания реальные источники энергии, а равно методы ее накопления. Он позволяет нам распоряжаться абсолютным минимумом избыточной силы, которая извлекается в основном из резервов, предназначенных для обеспечения работы произвольного внимания. Поскольку обычный человек распоряжается своим вниманием хаотично, нерационально, такой крохотный резерв есть у каждого. Направить его на кратковременные сдвиги точки сборки совсем несложно, а изменения в структуре тоналя, необходимые для этого, — минимальны.
Тональ пытается сбить нас с толку и во всем, даже в толтекской дисциплине, расставить удобные для себя акценты. Очень быстро и совершенно незаметно мы забываем о том, что главными источниками энергии (личной силы) являются безупречность, сталкинг и намерение. Именно безупречность "открывает систему", т. е. снимает те блоки, что мешают нам радикальным образом повысить свой энергопотенциал. Именно безупречность обеспечивает нас Силой для глубокой и полноценной остановки внутреннего диалога — а ведь именно глубина и длительность ОВД определяет масштабы сдвига точки сборки. Именно сталкинг наяву, в свою очередь, определяет нашу способность фиксировать точку сборки в иных мирах восприятия, вступать, таким образом, в качественный и стабильный энергообмен с прежде недоступными полями. И затем уж начинается медленное превращение человека в «мага», не раньше.
Только когда мы научаемся отключать защитные механизмы тоналя, не желающего никаких серьезных изменений (а именно на это, по сути, направлены безупречность и сталкинг), уровень энергии, доступной нам для работы, ощутимо возрастает, иногда с удивительной скоростью. Наиболее впечатляет прогресс в сновидении.
Во-первых, резко увеличивается длительность сновидения (час, полтора и более). В какой-то момент длительность вообще перестает быть проблемой: можно пребывать в сновидении хоть всю ночь, пока не надоест. Ограничения касаются только количества сдвигов и фиксаций ТС. Сновидящий быстро теряет силы, если многократно переходит "из сна в сон".
Во-вторых, само сновидение вообще перестает быть достижением. Пока новый тип энергообмена не заработал, сновидцу всякий раз нужно время для очередного накопления сил — недели, а то и месяцы. Вырабатывается даже привычный ритм: например, один раз в две недели. Когда же система «открывается», сновидение оказывается доступным в любой день. А стоит отработать необходимые навыки — и в любой час. Проблема произвольного засыпания теряет актуальность. По сути, это и не засыпание вовсе, а управляемый сдвиг ТС. Поскольку ее фиксация снижена, она покидает привычную позицию плавно, так что непрерывность сознания сохраняется и мы засыпаем, не засыпая. Может быть, вернее будет сказать не «засыпаем», а "уходим".
В-третьих, как только пребывание в сновидении становится длительным и устойчивым, практик получает способность останавливать в этом состоянии внутренний диалог. Обычно ОВД в сновидении длится какой-то миг и тут же приводит к дальнейшему смещению ТС, т. е. к погружению в следующий «мир». Теперь же диалог можно остановить вполне сознательно и погрузиться в "сновидческое безмолвие" на ощутимый промежуток времени. Это включает видение и почти сразу же вызывает голос «эмиссара». Появляются мерцающие структуры, сияют волокна, туннели, коконы, пузыри и множество формаций, которые невозможно описать. Хотя сеанс видения длится, как правило, недолго, он всякий раз приносит огромный объем знаний, из которого запоминаются лишь ничтожные крохи. Соблазнительно думать, что это и есть непостижимый нагуаль, хотя на самом деле это лишь еще одна его проекция, только значительно более масштабная, скрывающая в себе огромные возможности для познания и действия. Следующая задача — научиться контролировать видение и использовать его преимущества на практике.
