Неорационализм - Воин Александр Миронович (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Юридическое определение свободы. Это определение, принимающее во внимание лишь ограничение свободы законом и отвлекающееся от всех прочих. Определение вполне уместное для решения каких-то общественных проблем, прежде всего юридического толка. Но не вызывает сомнения, что это определение далеко не универсально, что есть свободы и ограничения пна них нею юридической природы, что одни и те же свободы могут ограничиваться как юридически, так и не юридически, и что не обязательно юридическое ограничение более сильно, чем не юридическое. Нет законов, которые нельзя было бы преодолеть или же обойти (более того, есть мнение, что они только для этого и существуют). Есть законы, которые практически не действуют. С другой стороны, мы знаем, насколько велика сила ограничения общественным мнением, принятостью, стереотипом и т. п.
Рассмотрим теперь марксистское, точнее энгельсовское, определение свободы «как преодоления необходимости». Оно также может быть получено из выше предложенного универсального, если мы будем рассматривать только те ограничения, которые имеют отношение к необходимости, да к тому же преодоленной или преодолеваемой. Определение, правда, расплывчато и с другой стороны, отдает бросающейся в глаза узостью, но, тем не менее, тоже не пустое: преодоление необходимости и прочих препятствий — важный элемент жизни и в определенных психологических обстоятельствах, а, следовательно, в определенных задачах можно отвлечься от прочих ограничений на свободу, тем более, что, как мы знаем, наличие некоторого количества препятствий увеличивает очарование свободы. Но принять это за определение, претендующее на всеобщность, — а как же тогда быть со свободами, на которые нет сегодня никаких орграничений? Или точнее, вчера не было, сегодня они уже появляются, а завтра мы будем уже просто задыхаться от ограничений на них. Возьмем, например, свободу побыть наедине с природой. Недавно мы попросту не замечали ее, а сегодня нужно преодолевать здоровенные необходимости для ее реализации, а завтра это уже будет попросту невозможно. Точно так же, с какой стати нужно пренебрегать теми свободами, которые на сегодня полностью ограничены непреодолимыми препятствиями. Сегодня непреодолимыми, а завтра будут преодолимыми. В прошлом у человечества не было самолетов и мы не могли летать, а сегодня мы, конечно, не согласимся за просто так отказаться и от этой, и ^от многих других свобод, дарованных нам наукой и, техникой.
Все вышесказанное служит аргументом в пользу того, что если мы хотим максимально широкого и универсального определения свободы, то должны рассматривать ее как отсутствие ограничений на все мыслимые действия, перемещения и изменения, плюс отсутствие принуждения к каким-либо действиям, перемещениям и изменениям.
Теперь я хочу проиллюстрировать, как выше предложен-нный подход, без применения количественных оценок, может помочь при решении реальных проблем общества, связанных с теми или иными свободами. Но прежде, чем перейти к животрепещущему примеру нужно уточнить кое-какие моменты, касающиеся системы «общество». Дело в том, что эта система, для которой мы, люди, как уже было сказано (главы 1, 2), являемся не только элементами, составными частями, но и факторами внешнего воздействия на процессы в ней текущие и даже на условия-связи. В частности, запрещая или разрешая юридически какие-то свободы, мы, вообще говоря, изменяем систему, накладываем на нее новые или отменяем существующие связи. Таким образом, с помощью юридического законодательства интегральная мера свободы человеческого общества может быть весьма и весьма изменяема. Однако, не всегда юридическое разрешение или снятие юридического запрещения свободы изменяет интегральную меру в сторону увеличения. Причина этого, прежде всего, в вышеупомянутом факте, что составляющие меры свободы достигают своего максимума не при полном отсутствии ограничений на соответствующие свободы, а при некотором оптимуме их. Но гораздо более существенная причина—это природа общества, которая обуславливает связь между различными свободами (или ограничениями на свободы), такую, что увеличение одних свобод может, вообще говоря, приводить к сокращению других. В частности, как уже было сказано, помимо юридических, в обществе есть огромное количество всяких прочих ограничений на свободу, стак или иначе связанных между собой и с юридическими. Это - и вышеупомянутые ограничения, обусловленные приня-тостыо, стереотипом и т. п. Но кроме них, это и такие связи, как — производственные отношения, необходимость товарообмена, транспорт, всевозможные виды обслуживания, завязывающие и пере завязывающие общество. И необходимость управления с прененриятнейшими бюрократическими связями. И факт существования государств с возможностью войн, и вообще внешней политикой. И даже сам факт высокой плотности населения — это, безусловно, ограничение на вышеупомянутую свободу быть наедине с природой.
Вся эта совокупность связей и помимо юридических запретов определяет некую интегральную меру свободы в обществе. Добавление юридических запретов может снижать и, каюк правило, снижает эту меру, что особенно очевидно в тоталитарных государствах. Но не всегда, не во всяком конкретном случае. Вообще, как это ни парадоксально, целый ряд запрещающих различные свободы законов созданы для того,, чтобы защитить другие свободы, которые считаются обществом более важными. Например, небезызвестный антитрестовский закон в США запрещает свободу объединения предпринимателей в союзы, тресты и тому подобное свыше определенных размеров, во избежание захвата ими монополии производства товаров. Однако закон этот создан именно для защиты свободы конкуренции и частной инициативы, свободы, которая была сочтена американским обществом за более важную и существованию которой наличие монополий и, следовательно, неограниченной свободы объединения в тресты препятствовали.
Не следует, отсюда делать, конечно, чрезмерных обобщений и забывать, что большинство законов защищает все же не свободу, а какие-либо другие ценности (чаще всего материальные). Или если и защищают свободу, то, тем не менее, та свобода, которая запрещается этим законом, гораздо ценнее для общества, как например, в случае законов, защищающих свободу власти (то есть попросту власть) против свободы граждан в тоталитарных государствах. Но я здесь не рассматриваю пока что ни какого-либо конкретного законодательства, ни конкретных законов, и хочу лишь показать в принципе возможные отношения закона со свободой и со свободами. И в этом смысле, еще раз подчеркиваю, что хотя, как правило, запрещающий закон уменьшает интегральную меру свободы общества, но, в частности, может и увеличивать, как уже было сказано, благодаря наличию не только юридических, но и прочих объективно существующих ограничений и связи между ними.
Теперь можно перейти к реальной проблеме.
Рассмотрим проблему свободы печати и разумных ограничений на нее. Проблема весьма животрепещущая и важная для любого демократического общества, но я рассмотрю ее на примере Израиля, где в период, когда создавалась эта философия (примерно 12 лет назад1980 – 1982гг.) проблема эта была особенно остра. и достаточно остра и сегодня и где с состоянием этой проблемы я лучше знаком, чем в других местах. Острота проблемы состояла в непрерывных утечках через средства информации секретных сведений с закрытых заседаний правительства. Правительство высказывало упреки в адрес израильской прессы (весьма, надо сказать, деликатные). В ответ часть этой прессы (левой) и вообще левые деятели поднимали большой шум по поводу посягательств на священную свободу печати и через то на демократические устои общества в целом. Проблема, вполне подходящая для того, чтобы взглянуть на нее с позиции вышеизложенного. Замечу предварительно, что свобода не является единственным критерием для решения любых общественных проблем и данной, само собой. При всей моей любви к свободе (а я полагаю, что люблю ее не меньше новоявленных лжепророков ее, наживающих себе авторитет бесконечными спекуляциями на этом слове), я исхожу из того, что существуют и иные человеческие ценности, которые не всегда могут быть приносимы в жертву любой свободе, как в том* нас пытается убедить экзистенциализм и его последователи. Но в данном случае, при решении- проблемы/ «утечек», я хочу ограничиться рассмотрением только свободы, не принимая во внимание прочих параметров. Это не значит, что к предложенному рассмотрению нельзя будет присоединить того, что параллельно происходит с такими категориями, как справедливость, достоинство, ну и кому чего еще захочется, но все это останется за пределами данной работы. Но, естественно, что я не буду ограничиваться одной лишь свободой, печати, я буду исходить из интегральной меры свободы. А если кто считает, что нет свободы, кроме свободы печати, или что все прочие пренебрежимы в сравнении с ней, то да не скажет этого в бане, чтобы его не забросали шайками.