Общая психопаталогия - Ясперс Карл Теодор (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Перечислим биографические критерии, позволяющие определить процесс: появление нового фактора в момент, достаточно уверенно локализуемый в пределах короткого промежутка времени; возникновение многообразных известных симптомов; отсутствие провоцирующей причины или переживания, которое могло бы послужить достаточным объяснением происшедшего. О развитии личности мы говорим тогда, когда нам удалось понять ход происшедших событий в рамках всех, взятых в целом, биографических категорий (при этом предполагается, что в основе происшедшего лежит нормальный ход биологических процессов). Решающие факторы развития личности определяются как психологически понятные переживания, которыми личность отвечает на стимулы и происшествия, — при отсутствии каких бы то ни было известных и четко локализуемых во времени симптомокомплексов процесса.
Целостность, называемая — в противоположность процессу — развитием личности, имеет своим единственным источником специфическую предрасположенность, которая проходит сквозь ряд возрастных периодов без всяких явных эндогенных фаз и непонятных, вносящих с собой нечто новое надломов. Повторим еще раз уже сказанное.
1. Предрасположенность постоянно растет, развертывается, вбирает в себя изменения, приносимые различными возрастными периодами. Пути, по которым движется наличное бытие человека, — это необходимость, укорененная в целостном организме. В отличие от болезненного процесса, пути эти не могут быть обобщенно представлены в виде ограниченного числа определенных, различимых форм, поскольку они характеризуются поистине бесконечной вариабельностью.
2. Эта предрасположенность находится в постоянном взаимодействии со средой и обретает специфическую форму благодаря судьбе личности, причем способ реализации этой судьбы — при условии, что мы в достаточной мере знаем биографические подробности, — понятен для нас.
3. Свойство предрасположенности состоит в том, что на все переживания она реагирует более или менее одинаково; она разрабатывает переживания своим собственным, присущим только ей одной способом. Мы можем понять многие проявляющиеся на этом пути воззрения, мнения, чувства — такие, как горечь, гордость, сутяжничество, ревность.
Конечный продукт всех перечисленных здесь моментов мы называем «развитием личности». Так, у сутяг (кверулянтов) и ревнивцев мы распознаем признаки параноидного развития, которые в прежние времена нередко смешивались с внешне очень похожими на них процессами, — хотя по существу они представляют собой нечто совершенно иное. На примере гипоманиакальной личности Раис показал, как наличное бытие одного и того же человека сперва как удачливого коммерсанта, а затем как непритязательного, психотического странствующего проповедника удается понять в терминах одной только «смены фасада» — при том, что личность сама по себе остается неизменной (все происшедшие в ней метаморфозы были вызваны изменением условий среды и преждевременной утратой потенции).
Отдельные биосы чрезвычайно многообразны. Развитие может быть как необычайно ранним, так и задержанным. Возможен негативный инфантилизм — как остановка на ранней стадии развития, отсутствие созревания, противодействие какой бы то ни было реализации, как разного рода выпадения и упущения; с другой стороны, возможен позитивный инфантилизм — как сохранение ядра и потенциальных возможностей, непрекращающаяся продуктивность, пластичность и открытость психической субстанции. Многие вундеркинды впоследствии разочаровывают; многих ломает житейская борьба. Иные, приспосабливаясь, становятся посредственностями, отходят от своих истоков (в подобных случаях возникает вопрос: как отличить витальную утрату от последствий неспособности вовремя принять экзистенциальное решение? Или: как отличить то, что было обусловлено движением эндогенной «кривой жизненного процесса», от того, что было «развязано», пущено в ход благодаря историческому, свободно принятому решению?). Человек может испытать преобразование, закладывающее основу для совершенно новой жизни; изменения, затрагивающие социальное положение и общую ситуацию человека, могут до неузнаваемости изменить его характер. Под воздействием внезапных ударов судьбы с людьми могут происходить поистине катастрофические метаморфозы, — и в то же время из чего-то поначалу совершенно незначительного, вследствие почти незаметного развития, может вырасти нечто в высшей степени масштабное. Если речь идет не о процессе, а о развитии личности, последняя должна мыслиться всесторонне, как единство психологически понятных взаимосвязей и выходящих за рамки психологически понятного, но здоровых, нормальных элементов общебиологической природы.
Наконец, нам следовало бы сказать о том, что все представленные здесь понятия — это не столько продукты исследовательской мысли, сколько схематические, короткоживущие предпосылки. Некоторые реальные случаи очень трудны для интерпретации. Например, мы наблюдаем индивидов, чья биография в целом выглядит как развитие личности, но в отдельных признаках ощущаются намеки на какой-то легкий процесс, сообщающий развитию известный аномальный колорит. Случаи подобного рода — когда так до конца и не ясно, имеем ли мы дело с простым развитием изначальной предрасположенности или с процессом в собственном смысле, — отнюдь не являются чем-то исключительным.
Для дискуссий, разворачивающихся вокруг таких случаев, типично отсутствие должного внимания к самому главному, а именно — к различению болезненного процесса и развития личности. Значение категории «развитие личности» расширяется, выводится за положенные ей пределы; в нее всячески «втискиваются» моменты, имеющие отношение только к процессу.
1. Тенденция «понять» процесс. Генезис настоящего бреда понять невозможно. В терминах предрасположенности, окружающей среды, переживаний индивида мы можем понять содержательный аспект бреда; но бредовый характер переживания представляет собой нечто специфически новое, в какой-то момент времени внезапно входящее в жизнь. Паранойяльный механизм недоступен психологическому пониманию. Но момент начала паранойи далеко не всегда удается установить однозначно. Имея перед глазами случай настоящей паранойи, мы можем подозревать, что исходной личности была присуща врожденная, специфически паранойяльная предрасположенность; поначалу эта предрасположенность проявляла себя в виде параноидных черт характера, впоследствии же, на почве переживаний, она разрослась и заняла господствующее положение в жизни индивида. Независимо от того, с какими именно трудностями мы сталкиваемся в тех или иных случаях, не следует распространять наше психологическое понимание за пределы сферы действительно понятного. Правда, многие психиатры проявляют нечто вроде фундаментальной убежденности в обратном; отсюда проистекает их страсть к полемике. В связи со всеми попытками психологически «понять» шизофрению мы обнаруживаем тенденцию к отрицанию фактов, указывающих на процесс, во всей их неповторимой специфичности.
2. Тенденция трактовать процесс как невроз. Задумываясь над биографиями больных с навязчивыми неврозами (которым аналогичны неврозы на сексуальной почве), мы часто обращаем внимание на поступательное развитие, в результате которого исходные, частные по своему характеру симптомы овладевают всей жизнью личности и налагают на нее свои оковы. Явление, само по себе совершенно чуждое данной личности, овладевает ею и подчиняет ее себе. В подобных случаях мы имеем дело с прогрессирующим событием, природа которого от нас скрыта. Возможно, речь должна идти о болезни, имеющей биологическую основу, но отнюдь не о том, что мы, в противоположность «развитию личности», именуем «процессом». Процесс — это не та болезнь, при которой происходит постепенное разрастание поначалу частной симптоматики. Процесс с самого начала зарождается в ядре личности, в последних глубинах ее бытия. Процессы принципиально отличаются от неврозов. Считается, однако, что неврозы того типа, который Шульц обозначает термином «ядерные неврозы» (Kernneurosen, в противоположность «периферическим неврозам», Randneurosen), представляют собой заболевания самой личности, разрастающиеся на почве внутриличностных конфликтов и в своей значительной части психологически понятные, — хотя в целом, будучи событиями, порожденными специфической врожденной предрасположенностью, они все-таки недоступны нашему пониманию. Считается, будто процесс следует трактовать как нечто аналогичное этим «ядерным неврозам». Но и здесь имеет место принципиальное различие, пусть трудно переводимое на язык понятий и трудно постижимое в терминах отдельных критериев, но интуитивно совершенно ясное: невроз понятен в совершенно ином смысле, нежели процесс.
