Иметь или быть - Фромм Эрих Зелигманн (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Миф - выдающееся достояние человеческой культуры, ценнейший материал жизни, тип человеческого переживания и даже способ - уникальный существования. В мифе воплощаются тайные желания человека, в частности, его галлюцинаторный опыт и драматургия бессознательного. Индивиду психологически неуютно в разорванном, расколотом мире. Он интуитивно тянется к нерасчлененному мирочувствованию.
Миф освящает человеческое существование, придает ему смысл и надежду. Он помогает одолеть безжалостную, критическую направленность сознания. Вот почему люди так часто отступают от трезвой мысли, отдавая предпочтение миру мечты.
Разумеется, Фромм понимал специфику мифа. Миф, как это очевидно, не строго аналитическое знание, но вместе с тем и не хаотичен. В нем есть своеобразная логика, которая позволяет освоить огромный материал бессознательного и иррационального, накопленный человечеством. К. Юнг и Э. Фромм, обращаясь к языку символов, который был столь понятен древним, стали прочитывать в мифе глубинный, неисчерпаемый и универсальный смысл.
Обратимся, например, к той роли, которую играет миф в блистательной литературе латиноамериканских стран. На долю того или иного персонажа нередко выпадает удивительная, постоянно возобновляющаяся судьба. Он как бы приговорен воспроизводить некий архетип жизни, неоднократно разыгрываемый на подмостках истории. Но в этом кружении времен проглядывает нечто вселенское, что никак нельзя назвать просто миражом. Напротив, выявляется некая неразложимая правда, за зыбкостью и многообразием происходящего проступает неизмеримо более глубокая тайная реальность и... истина. Человек бежит от истины в миф, но в мифе обретает истину? Или наоборот? Человек ищет истину, а обретает миф?
Мы не можем сегодня однозначно ответить на вопрос, что же является глубинным устремлением человека, - искание правды или тайное влечение к грезе, к мечте.
Да, величие Фрейда состоит в том, что он распространил метод обретения истины на ту сферу, в которой человек прежде видел лишь царство грез. На богатом эмпирическом материале Фрейд показал, что путь избавления от болезненных душевных состояний заключается в проникновении человека в собственные психические глубины. Однако добавим от себя, Фрейд, как и Фромм, не ответили на вопрос, как это совмещается с глубинным влечением человека к фантасмагориям, к иллюзиям, грезам, с неприятием истины.
Фромм исследует своеобразие научного метода Фрейда. Он отвергает как упрощенное представление будто истинность теории зависит от возможности ее экспериментальной проверки другими при условии получения одних и тех же результатов. Фромм показывает, что история науки - это история ошибочных, но плодотворных утверждений, чреватых новыми неожиданными догадками.
Рассуждения Фромма о научном методе интересны, но они нередко не учитывают новых подходов к теории познания. За последние десятилетия сформировались по этим вопросам принципиально новые позиции, отличные от тех, которые занимал Фромм, что выявляет рамки применимости фроммовской методологии.
Можно было бы сказать, прежде всего о специфике гуманитарного знания, т. е. знания о человеке, человечестве. Когда, например, мы изучаем общество, осмысливаем его законы, приходится сразу признать, что законы природы, которые кажутся универсальными, здесь явно не годятся. Мы тотчас же обнаруживаем фундаментальное различие между конкретными науками и гуманитарным знанием.
Естественные законы выражают постоянную взаимосвязь и регулярность природных феноменов. Они не могут быть созданы. Один безумец сказал: "Я автор сорока законов природы". Это, разумеется, слова сумасшедшего. Природные законы нельзя придумать или нарушить. Они не творятся, а открываются, да и то - аппроксимативно.
Общественные законы принципиально иные по характеру. Они обусловлены человеческой активностью. В своей деятельности и общении люди руководствуются целями, которые они пытаются реализовать. У человека есть потребности, которые он стремится удовлетворить. Он руководствуется собственными жизненными и практическими установками. Никакой постоянной взаимосвязи и регулярности явлений здесь не может быть. Те ориентиры, которыми люди руководствуются в жизни, постоянно меняются. Они могут быть нарушены. Их можно преобразовать, отменить. В обществе нередко события развиваются непредсказуемо.
Мы сегодня отдаем себе отчет в том, что психоанализ является не только научной теорией. Это - философия, терапевтическая практика. Фрейдовская философия связана с исцелением души. Она не сводится к экспериментальному научному знанию.
Фромм рассуждает о научном методе, но психоанализ, как известно, сближается с этически ориентированными концепциями и школами Востока и Запада:
буддизмом и даосизмом, пифагорейством и францисканством.
А. М. Руткевич отмечает: "Сегодня психоанализ представляет собой некий суррогат религии для утративших веру и выбитых из традиционной культуры европейцев и американцев. Вместе с экзотическими восточными учениями, оккультизмом, биоэнергетикой и другими "плодами просвещения" психоанализ занимает в душе западного человека место, освобожденное христианством"*.
Итак, мы видим, с одной стороны, попытку Фромма представить метод Фрейда как сугубо научный, т. е. соотнесенный с разумом, сознанием, логикой, с другой стороны, - фрейдизм как современную мифологию. Но ведь и сам Фрейд называл свою мета-психологию мифом. К. Поппер и Л. Витгенштейн, сопоставляя психоанализ с требованиями научной рациональности, тоже оценили теорию Фрейда как миф.
При этом аргументация сводилась к следующим тезисам. Положения и выводы психоанализа неверифицируемы, непроверяемы ни посредством фактов, ни посредством рациональных процедур. Их следует просто принять на веру. Тем более что основное назначение психоанализа - психотерапия, как и у идеологии или религии.
В письме к А. Эйнштейну в 1932 г. Фрейд писал: "Может быть, Вам покажется, что наши теории являются своего рода мифологией, а в данном случае к тому же и нестройной. Но разве не каждая наука приходит в конце концов к такого рода мифологии? Разве нельзя то же самое сегодня сказать о Вашей физике?"*.
