Метаморфозы власти - Тоффлер Элвин (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
ЗНАНИЯ ПРОТИВ КАПИТАЛА
Так много написано о том, как компьютеризированное оборудование заменяет человеческий труд, что мы подчас игнорируем способы, которыми оно заменит также и капитал. Все, о чем мы говорили выше, верно также и для финансовой экономии.
В самом деле знание является гораздо более долгодействующей опасностью для власти финансов, чем профсоюзы или антикапиталистические политические партии. Говоря условно, информационная революция снижает надобность в капитале на единицу выпускаемой продукции. Для «капиталистической» экономики нет ничего более существенного.
Витторио Мерлони, 57-летний итальянский бизнесмен, чья семья владеет 75% компании «Мерлони Электродоместичи», откровенно рассказал о своей фирме, когда мы сидели в маленькой задней комнатке образовательного центра Национального рабочего банка в Риме. 10% всех стиральных машин, холодильников и другой бытовой техники, продающейся в Европе, изготовлено компанией Мерлони. Его основные конкуренты — «Электролюкс» в Швеции и «Филипс» в Голландии. Четыре бурных года Мерлони возглавляет Конфиндустрию — итальянскую конфедерацию работодателей [119].
По мнению Мерлони, новая итальянская экономика развивается в результате того, что «теперь она нуждается в меньшем капитале, чтобы делать те же вещи», по сравнению с прошлым. «Это значит, что бедная страна может быть гораздо лучше сегодня с тем же самым количеством капитала, чем пять или десять лет назад».
Причина в том, сказал он, что основанные на знании технологии снижают капиталоемкость производства, скажем, посудомоечных машин, кухонных комбайнов или вакуумных химчисток. Мерлони начал с того, что заменил обмен информацией посредством дорогих инвентарных каталогов использованием компьютерной техники для кодирования и передачи данных через спутниковую связь между Италией и Португалией, где расположены его заводы.
Убыстряя связь между заводом и рынком и укорачивая экономические связи, улучшая и увеличивая объем мгновенно передающейся информации, стало возможно уменьшить количество компонентов и конечных продуктов, идущих на склад или на транспортировку.
Мерлони добился поразительного, на 60%, снижения инвентаризационной стоимости. До настоящего времени его заводы нуждались в 200000 исходных деталей для изготовления 800000 изделий. Сегодня он выпускает 3 млн. изделий в год, используя всего 300000 деталей. Такая экономия, по мнению Мерлони, стала возможной за счет улучшения информации.
Случай с Мерлони не уникален. В текстильной промышленности США оформители и розничные торговцы, организованные в Комитет добровольных межпроизводственных стандартов связи ( VICS ), предвкушая прибыль в 12 млрд. долл., смогли все свои запасы сжать в единую систему с помощью широкой электронной сети обработки данных [120]. В Японии NHK Spring Company, чьими рессорами пользуется большинство производителей автомобилей, решила синхронизовать свои линии, выпускающие продукцию, с линиями заказчиков столь точно, чтобы фактически исключить запас амортизаторов [121].
Как сказал один ответственный сотрудник NHK: «Если нам удастся провести в жизнь эту систему, мы сможем теоретически свести наши материально-производственные запасы к нулю».
Конечно, сокращая запасы, мы не только возвращаем в небольшое пространство и реальное состояние расходы, произведенные ранее, но также уменьшаем налоги, страховые сборы и накладные расходы. Аналогичные возможности получил Мерлони: посылая фондовые трансферы из Лондона или Парижа в Милан или Мадрид за считанные минуты, он сохраняет значительную выгоду.
Даже учитывая, что первоначальные затраты на компьютеры, программное обеспечение, информацию и телекоммуникации могут быть сами по себе высокими, говорит Мерлони, общая выгода такова, что его компания нуждается сейчас в меньшем капитале, чтобы сделать ту же работу, что она делала раньше [122].
Эти идеи о капитале охватили мир. Д-р Харуо Шимада из Университета Кейо в Токио говорит, что в экономике происходит сдвиг от корпораций, которые «нуждались в огромных активах капитала и большом накоплении человеческих ресурсов для изготовления продукции», к корпорациям «поточного типа», т.е. использующим «гораздо менее экстенсивные активы капитала».
Как бы подчеркивая этот сдвиг и важность знания для завтрашней экономики, большинство японских корпораций сейчас (на первое время) вливают больше фондов в исследования и развитие, чем в капиталовложения.
Майкл Милкин, который худо-бедно знает кое-что о капиталовложениях, обобщил эту тенденцию пятью словами: «Человеческий капитал заменил долларовый капитал» [123].
Знание становится основным ресурсом для бизнеса потому, что оно — абсолютный заменитель.
Все вышесказанное свидетельствует о том, что в любой экономике, в производстве продукции и в доходах все неизбежно зависит от трех основных источников власти: силы, богатства и знания. Сила преобразуется в закон. В свою очередь капитал и деньги сегодня переходят в знание. Труд изменяется тоже, становясь все более зависимым от манипуляций символом. И капитал, и деньги, и труд — все движется в одном и том же направлении, к революционным изменениям самой основы экономики. Она становится сверхсимволической экономикой, которая живет по законам, совершенно отличным от законов, действующих в эпоху «фабричных труб».
Поскольку ослабляется необходимость в сыром, необработанном материале, труде, времени, пространстве и капитале, знание становится основным источником развития экономики. По мере того как это происходит, ценность знания необычайно возрастает. По этой причине, как мы увидим далее, «информационные войны», т.е. войны за контроль над знанием, вспыхивают повсюду.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ : ИНФОРМАЦИОННЫЕ ВОЙНЫ
9. БИТВА ЗА КАССОВЫЕ АППАРАТЫ
Недавно в печати промелькнуло сообщение о том, что Смитсоновский институт в Вашингтоне, округ Колумбия, одно из наиболее знаменитых научных учреждений мира, задумал купить небольшой ресторан в Нью-Джерси. У Смитсоновского института был план перевезти этот ресторан в Вашингтон, сделать его частью института и демонстрировать в нем синтетические материалы, используемые в американской жизни на протяжении определенного периода времени. Этот план никогда не был осуществлен.
Для многих американцев придорожный ресторанчик вызывает чувство ностальгии. Большинство голливудских фильмов 30-х годов использовало такие ресторанчики как место основного действия. Знаменитая история Хемингуэя «Убийцы» поставлена именно в таком придорожном ресторанчике. Таким образом, отвлекаясь от идеи демонстрации винила и Formica, существовала вполне определенная логика в необычной, на первый взгляд, идее Смитсоновского института.
Но если бы Смитсоновский институт когда-либо захотел продемонстрировать то, что символизировало Америку во внешнем мире в 50-х, ее точную характеристику в XX в., то ему следовало бы купить и демонстрировать не небольшой ресторанчик, а супермаркет.
Еженедельный поход с продуктовой тележкой по проходам ярко освещенного супермаркета был привычным ритуалом для большинства американских семей. Супермаркет с его блистающим видом стал символом изобилия в голодном мире. Это было чудо американского бизнеса, вскоре широко распространившееся по всему миру.
Супермаркет и ныне такой же. Но, по большей части незаметно для публики, он стал полем сражения в информационной войне, одной из многих, свирепствующих сегодня в мире бизнеса.
